щипает переносицу, а потом встает с дивана, чтобы пройтись.
— Ух, ты. — Рай подается вперед и сжимает руки в кулаки. — Ух, ты. Это просто… пиздец.
Уип смотрит на меня с сочувствием.
— Мне жаль, мужик.
— Ага.
Я чувствую себя размером с жука.
— Как, мать твою… — Скотти резко машет рукой. — Не отвечай. Я знаю как. Черт возьми, Джон, ты знаешь лучше.
— Серьезно, — добавляет Рай. — Защита прежде всего. Сначала надень, потом вставляй.
Несмотря на то, что чувствую себя дерьмово, я сажусь прямо.
— Эй, я надел.
— Тогда почему?..
— Оральный секс. — Когда Рай хмурится, я смотрю на него с сожалением. — Ты и во время орального надеваешь защиту? Используешь коффердам8? Иначе на твоем месте я бы проверился.
Он выглядит испуганным.
— Ты, блядь, серьезно, мужик?
— Хватит, я записываю всех на курс сексуального образования, — раздраженно выдает Скотти.
Сгорбившись в кресле, Уип широко улыбается.
— Просто дайте мне краткий пересказ.
— У тебя был. Но явно оставил всех вас печальными неучами.
Уип качает головой и с сожалением смотрит на меня.
— Тяжелый перерыв, Джей.
— Ага.
— Вот почему я отказываюсь от случайного секса, — мрачно говорит он. — С этого момента я жду девушку или нанимаю профессионала.
— Ты собираешься платить проститутке? — шокировано спрашивает Рай. — Неужели мы так низко пали, Уильям?
— Тщательно проверенному, высококвалифицированному профессионалу, — поправляет Уип, потом пожимает плечами. — Она знает, что делает, никто не пострадает и не подцепит гребаное венерическое заболевание.
Я не упускаю ударение на последнем слове.
— А если она заговорит, — давит Рай, — что тогда?
Уип качает головой.
— Женщина, которую бы я нанял, ставит во главу угла сохранение конфиденциальности клиента.
— Кажется, ты хорошо об этом осведомлен, — указываю я, таращась на друга. — Случайно не пользуешься сейчас этим сервисом?
— Прямо сейчас, Глубокая Глотка, мы обсуждаем твою сексуальную жизнь, а не мою.
Уип легко уклоняется от брошенной мной подушки, но не от тубуса с чипсами «Принглс», который летит вдогонку. Столкнувшись с его головой, он издает потрясающий звук, и я смеюсь, когда Уип потирает голову и показывает мне средний палец.
— Мужик, — Рай наклоняется вперед, его серые глаза расширены от беспокойства, — твой член болит? Или яйца? Я всегда представлял себе, что происходит, но боялся проверить. В таких случаях «Гугл» не помощник. — Он вздрагивает.
— Разве я не сказал, что заработал это во время орального секса? Оно у меня в горле.
— В твоем гребаном горле? — Снова с ужасом.
— Предпочитаешь, чтобы это был мой член?
Не могу удержаться и смеюсь, даже несмотря на то, что это не смешно. Во всяком случае, не мне.
— Нет. Я просто… боже. После такого я не смогу посмотреть на телку, по крайней мере, еще неделю.
Уип фыркает.
— Целую неделю? Это как пост для тебя.
— Правильно? — Он шевелит бровями.
— У меня от вас изжога, — бормочет Скотти, потом прерывается и хмурится. — Как это влияет на твой вокал? — Он поднимает руку, когда я бросаю на него свирепый взгляд. — Я должен был спросить.
Опускаю плечи.
— Инфекция не вышла из-под контроля, потому что мы вовремя ее обнаружили. Я скажу, как чувствую себя, когда попытаюсь спеть.
Кивая, он достает телефон, быстро стучит большим пальцем по экрану.
— Что ты делаешь? — спрашиваю я с дрожью.
— Звоню Бренне.
— Что? Нет! — Я вскакиваю, готовый схватить его телефон. — Не рассказывай ей. Этому не будет конца.
Он поднимает бровь.
— Ты думаешь, что утаишь это от нее? Она — глава по связям с общественностью и это будет ебаный пиар-кошмар. Твои партнеры должны быть проинформированы.
Я останавливаюсь.
— Блядь. Я знаю, ладно. Я просто… ебать.
Уип улыбается.
— Именно ебля привела тебя к этому, сынок.
— Уильям? — Скотти смотрит на него. — Заткнись.
— Да, босс. Затыкаюсь прямо сейчас, босс. Полностью затыкаюсь.
Скотти не утруждается обратить на него внимание.
— У тебя есть мысль, кем может быть эта женщина?
— Ага. — У меня скручивает желудок. — Думаю, знаю. Проблема в том, что мы вроде как не познакомились.
— В смысле кандидатка только одна? — спрашивает Рай, как будто возможность не пройти через бесчисленное количество женщин, неслыханна. Спроси он меня несколько лет назад, я бы согласился.
По правде, мне нравилось использовать женщин таким способом. Может, сказывалось мое благочестивое британское детство, но мысль о том, чтобы зарыться лицом между женских бедер всегда казалась немного запрещенной и очень захватывающей. Довести женщину до такого состояния, когда она дрожит, балансируя на краю пропасти, а все, что требуется — простое касание языка, чтобы заставить ее потерять рассудок — это абсолютный кайф.
Потом это стало слишком простым, даже банальным. Когда секс легко найти, его предлагают каждый день, острые ощущения превращаются в нечто более скучное. Теперь секс — это больше о том, чтобы я удачно кончил. Разве не грустно?
Я чешу подбородок, желая коснуться больного горла, но отказываюсь это делать.
— Одна кандидатка, которая могла наградить меня венерическим заболеванием. Мы были в туре. Вы знаете, как это происходит. Может… дерьмо… вокруг крутятся одновременно десять-пятнадцать женщин.
Все внутри меня сжимается. Я мог бы передать это дальше. Я всегда занимался защищенным сексом, но не надевал презерватив, когда цыпочка опускалась мне на лицо.
Чувствую рядом с собой Скотти и его взгляд. Он прибавляет тяжести к весу на моих плечах, и я закрываю глаза.
— Я даже не знаю их имен, Скотти.
Он ничего не говорит. Я и не хочу. Здесь нечего сказать. В какой-то момент невозможно сбежать от своих ошибок.
Неожиданно он кладет руку на мое плечо и сжимает его.
— Дружище, мы разберемся с этим.
Я рассеянно киваю.
— Я должен сам сказать им.
Он усиливает хватку.
— Исключено.
Поворачиваясь к нему, натыкаюсь на свирепый взгляд.
— Это моя ошибка. Я должен ее исправить.
Ноздри Скотти раздуваются как у быка.
— И станешь полностью открыт для тех, кто захочет воспользоваться ситуацией.
— Если я заразил женщину, она имеет право разозлиться.
— Разозлиться — да. Подать на тебя в суд и воспользоваться ситуацией? Нет. Во время секса ты не один принимал решения.
— Когда ты стал таким циничным?
Он слабо и невесело улыбается.
— Когда вы стали знаменитыми.
Я хмыкаю и отворачиваюсь. Он не ошибается. Дерьмо, которое мы повидали на протяжении этих лет, так или иначе, повлияло на каждого. Скотти становился все более опекающим, а я — все более замкнутым. Секс был моим последним значимым контактом с людьми вне группы.
— Мы с Бренной разберемся, — тихо говорит он. — Позволь делать свою работу.
Ну и работенка. Я не отвечаю, и Скотти уходит позвонить Бренне.
Морщась, подхожу к дальнему окну. Снег уже почти сошел, остались