— Сдурел, боярин? Или ногаи в неволе тебе вообще разум отшибли? Где это видано — впустить ворога к себе домой?
— По-другому никак, воевода! — Василий скрыл обиду, обозвав про себя воеводу старым дураком. — Сам помысли — долго ли ты выстоишь против полутыщи озверевших ордынцев? И часа не пройдет, как они подпалят крепость со всех сторон и сварят вас живьем, словно раков в котле. Решайся, воевода! Один шанс у нас, более выхода нету.
— А ну как, не сдюжим мы с ними? Тогда как?
— А если не сдюжим, то и горевать будет некому. Все поляжем.
Воевода в сомнении покачал головой, грузно встал, прошелся по горнице, прикидывая и так, и этак. По всему выходило, что прав этот пришлый боярин. Вот свалилось-то несчастье на его седую голову! Откуда принесла нелегкая этих басурман? Не могли стороной обойти, нехристи?
— Уговорил, боярин, — наконец решился Тарас Петрович. — Сделаем так, как ты сказал. Авось и удастся хитрость эта.
Вышли на улицу. Вся небольшая крепость напоминала потревоженный улей. Многие воины уже выстроились вдоль стен, зорко вглядываясь в темноту. Другие бегали внизу, тож готовясь к обороне. Тащили дымящиеся котлы, двое мужиков сгибались под тяжестью больших каменьев. Все тащили на стены, чтоб попотчевать врага, когда тот полезет на штурм.
Воевода подозвал к себе начальных людей и стал отдавать распоряжения. Подбежал запыхавшийся воин, спросил:
— Куда баб да детей малых девать?
— Кто совсем стар да немощен, пусть в церкви укроются. Туда же детей малых отправьте. А остальных, кто не стар еще — всех на стены. Пусть подсобляют воинам.
— Понял, воевода! — И убежал выполнять повеление.
— Нам куда прикажешь встать? — Василий выступил вперед.
— Возьми под свое начало десяток людей, да у ворот встань. Когда врага набьется в крепость достаточно, знак дай, чтоб ворота затворяли.
Василий скорым шагом направился к воротам. Михалко, сопя, вышагивал рядом. Глаза немого горели, и он действительно напоминал лешего. Взглянув на него, нетрудно было догадаться, что он не дождется того момента, когда возьмет в руки меч и примется рубить направо и налево. Василий знал, что время это наступит скоро.
Крепость имела форму подковы. В центре стояла небольшая церквушка, где сейчас укрылись старики да дети малые, за ней располагался двор воеводы, дальше шли избы для гарнизонных воинов. Расширяясь у ворот, далее крепость сужалась, и конные воины сразу теряли всякое преимущество, стиснутые со всех сторон стенами, и были обречены на истребление. В то же время гарнизонные воины, расставленные вдоль стен, смело могли разить врага, зная, что каждая пущенная стрела найдет свою цель. Мысль о том, чтобы впустить ногаев в крепость и тут уничтожить, родилась у Василия внезапно, в тот момент, когда его вели во двор воеводы.
Ворота были еще заперты. Василий обозрел стены, увидел островерхие шлемы и послал двух воинов, на правую сторону и на левую, велев передать, чтоб схоронились и до времени не высовывались. Поискал глазами воеводу, но тот пропал.
«А воевода-то труслив оказался. Схоронился, наверное, у себя в погребе и выжидает, чья сторона возьмет. Вот бестия!»
* * *
Каюм махнул рукой и пять сотен воинов заскользили среди деревьев, словно тени. Выехав из леса, ногаи сгруппировались, перестроились. От общей массы отделились две цепочки воинов и потекли в разные стороны, одна на запад, другая на восток. Каюм принялся медленно загибать пальцы. Когда согнул девятый палец, к хану подскакал воин дозорного десятка:
— Ворота крепости открыты, хан. Видно, руссы совсем ополоумели. Или приглашают нас в гости? — Глаза воина смеялись.
Каюма кольнуло нехорошее предчувствие. Что-то засосало под сердцем, укрытым тонкой сеткой кольчуги. Он подозвал воина, отправленного на разведку.
— Когда ты был возле крепости, ворота оставались открытыми или закрытыми?
— Закрыты, хан. А на стенах я видел стражников и даже слышал, как они переговариваются.
— А сейчас? — Каюм повернулся к дозорному.
— Никого не видно, — ответил тот, не понимая, чего так тревожится хан. — Может, они побросали свое добро и покинули крепость?
Каюм оглянулся на воинов. Всеми овладело нетерпение. Многие горячили коней, готовые тут же сорваться в галоп, чтоб быстрей достичь стен крепости. И рубить головы, наполняя добром переметные сумы. Тревога отступила от сердца Каюма. С такими воинами он непобедим! Хан поднял руку, выждал мгновение и согнул в кулак. Ногаи сорвались с места и, обтекая своего хана, ринулись вниз. Каюм дал шпоры коню и влился в общую массу воинов. Его тут же взяли в кольцо десять воинов, и они устремились к крепости, скрытой еще за легким предрассветным туманом.
В тишине раздался пронзительный свист, а вслед за ним люди на стенах услышали все нарастающий конский топот. Воины крепче сжали рукояти мечей, лучники передвинули на грудь полные колчаны, чтоб ловчее было выхватывать стрелы. Мужики и немногочисленные бабы, согнанные волей воеводы на стены, закрестились, шепотом поминая Господа и прося у него защиты. Все ждали, холодея от страха и нетерпения. Оставшиеся мгновения для обороняющихся слились в вечность. Но они кончились вмиг, оборванные диким криком кочевников, а затем ногаи ворвались вовнутрь крепости, словно вихрь.
Первые десятки разделились и помчались вдоль стен в поисках защитников. Но их не было, а следом напирали все новые воины, жаждущие крови. Задние давили на передних, и вскоре все три сотни воинов оказались внутри. Был среди них и Каюм. Одного взгляда опытного воина было достаточно, чтобы понять — они угодили в ловушку, расставленную руссами.
— Заворачивай!!! Заворачивай!!! — орал он, стараясь перекричать общий шум, отчаянно стегая нагайкой по головам воинов.
Пытаясь развернуть коней вспять, ногаи еще более усилили суматоху. В это время сверху полетели первые стрелы и камни. Началось светопреставление. Храпели кони, вставая на дыбы и скидывая всадников под копыта, где их тут же давили, превращая в кровавое месиво.
Самые отчаянные из кочевников наконец поняли, что попали в ловушку, и пытались повернуть назад, но в такой толчее сделать этого не могли. И гибли, озверев от крови и беспомощности. Самые отчаянные прыгали с коней наверх, пытаясь достать защитников, но им тут же рубили головы и обезглавленные тела падали обратно.
В защитников тоже полетели первые стрелы и люди начали падать, обливаясь кровью. Мертвые падали вниз, раненых оттаскивали назад, а на их место тут же заступали другие. Двое мужиков поднатужились и опрокинули котел с кипящей смолой. Поднялся страшный визг, воздух наполнился запахом горящего мяса.