Пока мы решались на это, он все острее и острее стал поднимать тему того, что он всю дорогу весь такой крутой, что до сих пор всех там держит, а мы по-прежнему никто.
Точно не помню, как все это началось, кто нанес ему удары первым, но очухался я тогда, когда увидел его лежащим на снегу. Он не двигался, будто потерял сознание. На улице стояла зима, и было довольно морозно. Я остановился. Холодный воздух немного привел меня в чувство. Я посмотрел на него, и меня охватило странное чувство, будто передо мной лежит скомканный страх всей моей жизни. Я словно победил непобедимое. Мы стояли, склонившись над ним и тяжело дыша.
Спустя некоторое время мы все решили, что, если оставим его на улице, он замерзнет и погибнет… ну, и занесли его домой, уложили на диван. Потом продолжили бухать, а он лежал, время от времени переворачивался, хрипел, но молчал и ничего не говорил. Но он был жив…
Так, посидев до позднего часа, мы все и уснули. Наутро я проснулся от того, что меня сильно толкали за плечо, это был один из друзей, по его ужасному виду я понял: что-то произошло. Он сказал, что тот не дышит. Я быстро подскочил, подошел, приложил руку к пульсу на шее, как в фильмах, и сразу почувствовал холодное тело под пальцами.
Мы все присели. Каждый понял, что случилось. Бодуна как будто не было. Начали думать, что делать. Вариантов было немного. Никому из нас не хотелось оказаться здесь. Никто никогда с таким не сталкивался. Решили на время положить его в шкаф и обдумать ситуацию дальше. Кое-как свернули его, тело было еще не полностью остывшим, поэтому позу поменять получилось. Кое-как запихали в шкаф, затем убрались в квартире.
Руки дрожали, все это происходило в полной тишине, один из друзей так и сидел на диване, схватившись за голову, и тихо скулил. Сделав все дела, сели за стол и решили выпить, чтобы немного расслабиться, снять гребаный стресс. Кое-кто сходил быстренько в магазин и принес бутылку водки. С каждой выпитой рюмкой становилось будто легче. Руки стали меньше дрожать. Даже стало казаться, будто это был просто сон. Все как-то начали выходить из шока, как вдруг в дверь постучали. Ну, мы же все спрятали, для страховки быстро все осмотрели – следов нигде не было, поэтому немного успокоились и решили открыть дверь. Открываем, а там его братаны стоят, тоже земляки. Оказалось, он им написал, что собирается к нам на хату. Они его искали, так как сегодня у них было намечено что-то важное, то ли уехать должны были куда-то, то ли встретить кого-то. Ну, не суть. Короче, зашли они к нам, а мы такие – типа невдомек, ничего не знаем, уехал, говорим, еще ночью. Ну, они поверили, пожали друг другу руки, перекинулись ещё парой слов на прощание, и вот они уже собрались выходить, открывают дверь и тут… то ли сквозняк, то ли мы дверь шкафа хорошо не закрыли, а он стоял в прихожей, и буквально к их ногам из шкафа выпадает труп. Оцепенели все…».
Когда он все это рассказывал, выражение его лица особо не менялось, было ощущение, будто он мне пересказывает прочитанную книгу или свое сочинение на тему «Как я провел это лето».
После его рассказа единственное, что я сделала – это спросила у него:
– А он к тебе приходит во сне?
– Он? Нет… Мне мой труп не снится…
– Никогда? – переспросила я, удивившись ответу. Ведь я читала во многих книгах и статьях, как к убийцам во сне, а иногда в бреду, словно воочию, приходят образы их жертв.
– Да неправда все это…***, извините за маты. Понимаете, до многих людей не доходит, что жизнь такова. Вдумайтесь, все мы смертны, и все мы хотим жить. Кому-то дана такая судьба, как у Вас, спокойная, обычная жизнь, а кому-то такая, как у нас – без шанса на прощение, когда ты сам себя простить не можешь… это адский круговорот. И совсем недавно я понял, что когда у тебя в жизни случается непоправимое, действительно непоправимое, ты либо принимаешь свою жизнь такой, какая она есть, либо смерть примет тебя таким, какой ты есть, и я выбрал первое…
КРАСНЫЕ И ЧЕРНЫЕ
На четвертый год работы, вернувшись после летних отпусков, мы очень удивились изменениям, которые произошли за лето. Все кабинеты были оснащены решетками, видеокамерами и кнопками тревоги. Поводом для этого стали частые нападения осужденных на работников колонии. Эти инциденты произошли не в Якутии, а в других регионах страны. Как нам рассказали сотрудники, после попытки изнасилования и нападения на медсестру в какой-то колонии строгого режима, сверху пришел указ об обязательном обеспечении безопасности работников в школах и медицинских пунктах.
Решетка представляла собой металлический ажур с изгибами, схожими с якутскими орнаментами. В моем кабинете она находилась справа от входной двери, и чтобы проникнуть туда, мне нужно было сначала зайти в класс, затем внутрь решетки, и только потом закрыться в ней, буквально вся эта картина выглядела так, будто решетка ограждала учеников от злого учителя, а не наоборот.
В первый же день работы в ней я почувствовала огромный дискомфорт. Во-первых, эти металлические узоры мешали мне видеть учащихся, а им приходилось нагибаться в разные стороны, чтобы прочитать то, что было написано на доске, во-вторых, было неудобно передавать тетради и учебники. Однажды, пытаясь протиснуть их сквозь щель, я вполсилы надавила на игривый хвост узора, как он тут же прогнулся под рукой. Удивившись своей суперсиле, я решила попробовать надавить снова, у меня получилось, и передо мной теперь образовалась небольшая, но довольно вместительная щель. Ученики, увидев этот удивительный прием, сразу же оживились. Один из самых юрких подошел к решетке и тоже дернул за хвост другой узор, в его пальцах он прогнулся как соломинка. Это представление развеселило всех присутствующих. Все начали подходить и изучать мое ограждение. А я сидела и, наблюдая за всей этой картиной, задумалась о функциональности кнопки тревоги и видеокамеры.
Так прошло три месяца, щель добросовестно выполняла функцию окошка приема-передачи учебников и тетрадей, замок на решетку, обещанный еще осенью, так и не был выдан. А школа продолжала работать в полную силу, ставя перед собой, как и всегда, одну единственную цель – дать шанс ученикам встать на верный путь исправления. Мы искренне верили, что можем помочь им в этом нелегком, но возможном деле.