В районе совхоза «Родина», у дамбы, экипаж БТСа заметил упавшую в кювет машину. Судя по всему, это был «Урал» 81-го мотострелкового полка. Полковник Пиха предложил помочь и зацепить машину тросом, чтобы вытянуть из канавы. Во время этих действий произошел следующий эпизод.
Сергей Дмитриев, начальник бронетанковой службы 131-й бригады, подполковник:
— Я тягачом двигаюсь, чувствую, что корма у БТСа начинает висеть. Я остановился, вылез, глянул, а под гусеницами солдаты сидят, под бугром, и спят! Мы их отогнали, упавшую машину вытянули, на колеса поставили — она дальше сама пошла.
По свидетельству Сергея Дмитриева, картина после входа российских войск в Грозный осталась неприглядная: солдаты на обочинах сидели с отрешенным видом, вдоль дороги валялись ящики с боеприпасами и т. д. Словно шло не наступление, а напротив — отступление.
Сергей Дмитриев, начальник бронетанковой службы 131-й бригады, подполковник:
— Мы вышли к аэродрому «Северный», обогнули его и направились к совхозу «Родина». Затем добрались до переправы с двумя мостами. Один мост был разбит. Перед ним стоял танк. Рядом с танком сидел солдат, за голову держался… И горела одна машина — пункт управления артиллерией…
Здесь же находился и только что вышедший из Грозного БРЭМ-1 № 504 старшего прапорщика Анатолия Жорника. Из подбитой машины валил густой черный дым. Жорник сообщил, что майор Гоголев ранен, а в город без поддержки соваться не стоит. Тем не менее в районе 15 часов подполковник Николай Пиха повел БТС в Грозный.
Сергей Дмитриев, начальник бронетанковой службы 131-й бригады, подполковник:
— Мы вышли на улицу Богдана Хмельницкого, и здесь я обратил внимание, как на одном перекрестке остановился «Мерседес», из него вышел чеченец и посмотрел на нас. Мы проехали Мимо. Впереди появились многоэтажные дома. На перекрестке улиц Чукотской и Богдана Хмельницкого я повернул влево, в сторону 15-й школы — к консервному заводу. И в районе 15-й школы нас уже начали обстреливать. Тогда Пиха принял решение возвращаться…
Между 18 и 19 часами БТС благополучно вернулся в район аэропорта «Грозный-Северный», не имея потерь в экипаже.
Попытка захвата Беликовского моста
Когда весь 1-й штурмовой отряд (за исключением 1-й мотострелковой роты) с приданной 3-й танковой ротой и машинами зенитного дивизиона сосредоточился на привокзальной площади, комбриг собрал офицеров и поставил задачу командирам 1-й и 2-й рот выйти в район моста на улице Субботников. Для организации обороны вокзала полковник Савин оставил 3-ю мотострелковую роту, управление бригады, танки и «Тунгуски» отряда.
Две мотострелковые роты убыли на выполнение поставленной задачи. Впереди шел танк Т-72А № 539, за ним с хвоста батальонной колонны на улицу Комсомольскую вытянулись все пять БМП 1-й роты капитана Пащенко: № 110, 112,113,114 и 311 (приданная с 3-го батальона). В замыкании шли 6 машин 2-й роты капитана Николаева: № 120,121,123, 124, 125, 126. Колонна двигалась по улице Табачного, вдоль частного сектора, мимо здания почтамта. Таким образом комбриг Савин выполнял поставленные командованием задачи в рамках общего стратегического замысла генерал-полковника Анатолия Квашнина — выйти к мосту через Сунжу и соединиться с силами 129-го МСП, который, в свою очередь, имел задачу выйти к указанному мосту с противоположной стороны.
Валерий Николаев, командир 2-й мотострелковой роты, капитан:
— Каждой роте батальона полковник Иван Савин определил часть улицы, где по принципу «елочки» должны были закрепиться мотострелковые отделения. Справа и слева от машин пехота должна была занять здания и организовать оборону.
Полковник Савин не планировал сосредоточить технику 1-го штурмового отряда на привокзальной площади. Полученная им от вышестоящего начальства задача звучала следующим образом: «…выдвинуться в Грозный на улицу Маяковского, занять железнодорожный вокзал, организовать оборону от улицы Субботников до Поповича и ожидать подхода других войск».[95]
К Беликовскому мосту роты выдвигались, соблюдая меры предосторожности. Пехота спешилась и шла рядом с бронетехникой.
Евгений Пащенко, командир 1-й мотострелковой роты, капитан:
— Едем, едем… Я роту останавливаю, Николаева по связи запрашиваю: «Валера, ты помещаешься на улице?» Он отвечает: «Нет!» Едем дальше! Я технику расставляю: машину сюда, машину туда… Продвигаемся вперед. Впереди у меня Морозов на танке, рота за ним тянется! Опять Валеру спрашиваю: «Помещаемся?» Тот: «Нет!» Снова все повторяется…
Валерий Николаев, командир 2-й мотострелковой роты, капитан:
— Когда первая рота практически скрылась за перекрестком, я двинулся вперед по этой же улице.
Неожиданно интенсивный радиообмен между командирами подразделений прервался — в наушниках послышались шум и треск. Противник применил средства радиоэлектронного подавления частот. Переход на запасную частоту спасал положение лишь на несколько минут — дудаевцы находили ее в эфире и вновь глушили. Устойчивой связи между ротами бригады 31 декабря, по свидетельству капитана Николаева, больше не было.
Связь противник нарушал двумя способами: во-первых, действуя напрямую через средства радиоэлектронной борьбы (РЭБ) и, во-вторых, вклиниваясь в переговоры штурмовых отрядов. В Рескоме с этой целью было оборудовано специальное помещение для радиооператоров и ведения радиоэлектронной борьбы. Необходимо отметить, что службу РЭБ у боевиков возглавлял полковник Таймасханов, служивший в свое время в советской армии и обладавший немалым опытом.
Андрей Чёрный, командир 3-й танковой роты, капитан:
— Я сначала подумал, что проблема с гарнитурой. Начал обходить свои танки — у них все то же самое: шум, и все…
Роман Кузнецов, начальник разведки 131-й бригады, майор:
— Мы ж все находились в одной радиосети! Шла мощнейшая радиоэлектронная борьба! Разговаривать вообще не давали! В самом начале, скажем, это не так проявлялось, а потом просто невозможно было разговаривать!
В то время как 1-я мотострелковая рота повернула на улицу Субботников, замыкающие машины 2-й мотострелковой роты все еще находились на улице Табачного. Головной танк Т-72А № 539 подошел к перекрестку улиц Красной и Субботников, за которым виднелся мост через Сунжу, и остановился. Командир танка старший лейтенант Юрий Морозов, не зная грузоподъемности моста, идти на него не решился.
Юрий Морозов, командир танкового взвода, старший лейтенант:
— Я понял по верхушкам деревьев, которые торчали как бы из-под моста, что там обрыв высокий, и если мост не выдержит тяжести танка, то лететь вниз мне придется долго!
Набережная реки была укреплена бетонным парапетом. Старший лейтенант Морозов запросил помощи у пехоты, пытаясь убедить мотострелков занять перекресток и мост под прикрытием его танка. В то время как колонна стояла без движения на улице Субботников, дудаевцы стянули в район предстоящего боя несколько своих боевых отрядов. Один из таких отрядов под предводительством Мусоста Хутиева включал в себя 16 человек и находился на восточном берегу реки Сунжи, на улице Субботников. Когда командир группы узнал о приближении российской бронетехники, его отряд, на вооружении которого было 11 автоматов и 1 гранатомет, занял позиции для наблюдения в одном из грозненских подвалов. Как только техника 131-й ОМСБр оказалась в районе моста и ее заметили наблюдатели, боевики вышли из убежища и вступили в бой.[96]
Невольной свидетельницей этого боя явилась Галина Третьякова, которая работала в здании Грозненского отделения железной дороги: «Через час-другой послышались крики и шум с улицы. Я увидела бегущих людей под окнами в гражданской одежде. Пригнувшись, они перемещались, на ходу стреляя из автоматов, запыхавшись и оглядываясь назад. Запомнились их сплошь небритые лица и хриплые, осекающиеся голоса, выкрикивающие «Аллах Акбар!» Быстро разнеслось известие: появились танки в направлении моста через р. Сунжа, то есть в 20 шагах от отделения железной дороги. Серьезность ситуации была уже очевидна. Через короткое время все мы, служащие, получили первое «крещение» взрывом большой мощности, прозвучавшим где-то далеко от нас. Он был так силен, что здание дрогнуло. Некоторым стало плохо. Не успели опомниться, как снаряд угодил в столб с проводами на улице, всего в трех метрах от здания. В мгновение ока окна освободились от стекла, а вместо привычного стола — огрызок».[97]
Евгений Пащенко, командир 1-й мотострелковой роты, капитан:
— Кто-то мне сказал: «По нам, по-моему, начали стрелять?!» Я голову поворачиваю: у меня на глазах солдатик — раз, и упал! Аминов… Хороший был… Прямо в подбородок ему пуля попала! Голову в другую сторону поворачиваю: у меня «112-я» БМП горит!