– Нет, – ответил он, откидываясь назад, на пятки. – Если бы я тебя целовал, ты бы это поняла.
– Хорошо, потому что я не хочу, чтобы у тебя появились мысли о тебе и обо мне.
– Какие мысли ты имеешь в виду? – спросил он, предполагая, что правильно угадал, что она имеет в виду.
Она села и поджала ноги под себя. Океанский бриз подхватил несколько прядей ее высыхающих волос.
– Я ценю, что ты спас Крошку, но у нас никогда не будет романтических отношений. – Она помотала головой. – Никогда.
Так и есть. Ледяной удар, охлаждающий жар в его крови. Напоминание, что старый добрый Макс достаточно хорош, чтобы спасти ее задницу, но не достаточно хорош, чтобы поцеловать ее. По крайней мере, Лола была честна.
– Сладкая, не льсти себе, – сказал он, положив руки на бедра и вставая. Его ребра болели, порез на лбу горел. – Я ни с кем не завожу романтических отношений. И не изменю этому правилу даже ради тебя.
* * *
Прыгая за Крошкой, Лола потеряла бинокль и сигнальное зеркало в Атлантике. И, она не была уверена, но возможно, что она ранила чувства Макса. Она сидела на корме, свернувшись калачиком под шерстяным одеялом, которое он бросил ей. Волны плескались о бока яхты, дрейфующей по течению. Утреннее солнце касалось ее щек и отталкивалось от белых стен Доры Мэй.
– Я благодарна тебе за спасение Крошки, – сказала она, подняв руку, чтобы прикрыть глаза. Влажный мех собаки щекотал ее грудь, и она обняла дрожащее тельце.
Делая вид, что не замечает ее, Макс развязывал намокшую повязку вокруг ребер.
– И меня тоже. – Она никогда не была хорошей пловчихой. Хотя при обычных обстоятельствах Лола, конечно, оказалась бы в силах добраться до задней части лодки, но мысль о тонущем Крошке, перепуганном и беспомощном, уходящем под воду, в то время как его небольшие легкие наполняются водой, отнимала у нее дыхание. Поэтому Лола не была уверена, что не утонет вместе с собакой. И даже если бы ей удалось добраться до яхты, Крошка наверняка бы утонул, если бы Макс не нырнул и не спас его. Она была почти уверена, что обидела его, а после того, что он только что сделал для нее, она задолжала ему больше. – Прости за намек на то, что ты воспользовался ситуацией и поцеловал меня.
Наконец он поднял голову и взглянул на нее, бросив повязку рядом с ней.
– В следующий раз, когда у тебя начнется гипервентиляция, я просто позволю тебе упасть в обморок.
Да, она обидела Макса и задела его чувства. Или, скорее, то, что могло сойти за чувства, потому что она не была уверена, что он испытывает нормальные человеческие эмоции. Лола опустила руку и посмотрела вниз, на шерстяное одеяло на коленях. Она не хотела думать о Максе как об обладателе нормальных человеческих эмоций. Не хотела думать о нем как о личности. Он в ответе за сложившуюся ситуацию, в ответе за то, что она и Крошка оказались в опасности. Если бы не Макс, то Крошка не находился бы на Доре Мэй, и не упал бы за борт.
Пес вырвался из хватки Лолы и отвоевал себе путь через складки одеяла. Он спрыгнул на палубу, отряхнулся, затем подошел и сел у левой ноги Макса. На этот раз он не гавкал.
Когда она, пытаясь отдышаться, лежала под Максом на площадке для ныряний, то была просто уверена, что он собирается поцеловать ее. Она чувствовала тепло его губ и видела желание в его глазах, а она была достаточно взрослой, и вокруг было немало мужчин, чтобы не распознать эти знаки.
Окей, возможно, на сей раз, она оказалась неправа. Макс, очевидно, пытался помочь ей дышать, и она чувствовала себя немного глупой и смущенной из-за того, что не поняла его. Ее взгляд скользнул по длинным ногам Макса к его пальцам, боровшимся с плохо расстегивающимися пуговицами. Он засунул большие пальцы за пояс брюк и стянул их.
– Мне жаль, что я неправильно поняла твои действия. Я не знаю что…
– Забудь об этом, – прервал он, его влажные трусы-боксеры облегали тело как вторая кожа. Лола отвела взгляд, но не раньше, чем насладилась зрелищем. Большим зрелищем, почти заставившим ее вглядеться получше. – Скажи мне вот что. Что ты делала, проводя отпуск в одиночестве на Дельфиньем Рифе? – спросил он, и Лола почувствовала, что он так же сильно хотел сменить тему, как и она.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Почему?
Он повесил мокрые штаны на борт лодки.
– Просто любопытно.
– Хотелось удрать на несколько дней, – сказала она, в основном это была правда.
– На Дельфиний риф?
Она быстро взглянула ему в глаза и старалась смотреть только туда, боясь взглянуть ниже плеч. Боясь, что он снял свои боксеры.
– В точку.
– Я бы решил, что девушка вроде тебя предпочтет провести время в «Клаб Мед»[65] или… – Он помедлил и взъерошил волосы, стряхивая воду. Чистые капельки скатывались по его шее. – Какое еще шикарное место есть в Нассау?
– «Оушен Клаб»[66], – ответила она. Несколько лет тому назад она провела там несколько недель.
– Да, точно. Так что ты делала на крошечном островке вдвоем с собакой?
– Не хотелось быть окруженной людьми.
– Почему?
– Не желаю, чтобы на меня показывали и разглядывали.
– До сих пор к этому не привыкла? Такая известная модель, могу поспорить, что тебя многие разглядывают.
Это другое.
– Все по-другому, с тех пор, как в сети появились те фотографии.
– Что за фотографии?
Неужели на этой планете остался кто-то, кто не видел тех постыдных фото в Интернете? Не слышал о них? Помимо таблоидов суд освещали в национальных новостях.
– Так что с фотографиями? – снова спросил он.
Она не хотела говорить об этом с Максом. Этим утром Лола не ненавидела его так, как прошлой ночью, а он, скорее всего, скажет что-то, что взбесит ее, например, какой она была идиоткой, раз позволила Сэму сделать снимки, и она заслужила то, что получила. Может это и правда, но Лола очень любила Сэма и доверяла ему. Или Макс может сказать, что она расстроена только потому, что ей не заплатили за фото. Последнее высказывание было пущено в ход адвокатом Сэма и действовало на неё как красная тряпка на быка.
Макс схватил стул для рыбалки и сел. Он сложил руки на груди и слегка ссутулился, как будто приготовившись ждать ее ответа весь день.
Черная щетина затеняла нижнюю половину его лица там, где не было ушибов. Пластырь, закрывающий порез на лбу, казался белоснежным по сравнению с загорелой кожей, и он походил на пользующегося дурной славой пирата. Девушка решила, что не имеет значения, что она ему расскажет, потому что он, наверняка, делал и чего похуже, чем доверил кому-то фотографии в голом виде.
– Фото на сайте Сэма, – ответила она.
– Кто такой Сэм?
– Мой бывший жених. – Она сняла колющееся одеяло с плеч, и сложила на коленях. – Он создал интернет-сайт с некоторыми моими очень неприличными фотографиями.
– Обнаженка?
– Да.
– Крупным планом?
– Достаточно крупным. – Океанский бриз задирал перед ее платья и легко касался ее груди и живота. Она мельком взглянула на ткань, расстегнутую до пупка, и начала застегиваться.
– Что там такого неприличного?
– Проехали.
– Мамбо на матрасе?
– Что?
– Трахаться. Вступать в половые отношения. Заниматься сексом.
Она взглянула в его голубые глаза, всматривающиеся в ее, потом вернула свое внимание к пуговицам.
– Нет. – Ее пальцы были холодными и с трудом проталкивали пуговицы через влажный материал.
– Летала в одиночестве?
Ей потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что он имеет ввиду.
– Нет, – ответила она.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Давала ему…
– Нет! – она прервала его прежде, чем его ограниченный ум еще больше не углубился в сточную канаву. – Я сидела на велотренажере и целовала «Тутси Ролл».
Он притих, а когда заговорил, то казался очень разочарованным.
– И все?
– Да. – Девушка еще раз взглянула ему в лицо, и на сей раз поймала Макса наблюдающим за движениями ее пальцев, пока она застегивала последнюю пуговицу. Лола быстро опустила руку. Потом, как будто он имел весь день, Макс поднял свой пристальный взгляд к ее горлу, мимо ее подбородка и рта, к глазам.