Читать интересную книгу Круто закручено - Марина Серова

При этой версии, пожалуй, можно объяснить посещение Черновым лаборатории после работы: Вересов поручил ему там что-то сделать. Это чтобы еще погуще тень на плетень навести. Все знают, что он по вечерам там не бывает. А вот пришел. Значит, происходит что-то нестандартное и, можно предположить, подозрительное.

Версия четвертая. Тетрадь в красной обложке похитили пришельцы. Прилетели на НЛО, убили Чернова, забрали тетрадь с формулами и улетели. Теперь они у себя, в созвездии Альдебарана, налаживают производство по выпуску прочного синтетического волокна на негорючей основе.

Но и в этом случае непонятно, зачем Чернов после работы дважды приходил в свой кабинет.

Неясного было много. По сути дела, во всей этой истории вообще не было никакой ясности. Но самым непонятным было двукратное возвращение Чернова в кабинет. У нас сложилось впечатление, что если бы мы узнали, зачем он приходил, то во всем остальном разобрались бы довольно быстро.

В этот вечер ни одна гениальная мысль так нас и не посетила… Мысли приходили все больше худосочные, убогие и совершенно бесполезные.

А потом я долго и скучно писала объяснительную «по поводу обнаружения трупа на лестничной площадке перед моей дверью».

* * *

Уже было довольно темно, когда я добралась до дома. Мельников и Самойлов остались на работе, у них и кроме этого дела было чем заняться. Поднявшись на свой этаж, я просто обомлела — что-то темное снова лежало на ступеньках перед моей лестничной площадкой. Кто-то улегся там очень удобно: так, чтобы голова была повыше, а ноги пониже. Я, совсем как вчера, подумала, что бродяга какой-то пробрался сюда тайной тропой. И не знает, бедолага, что лежит на довольно опасном месте, перед квартирой, в которой проживает частный детектив. Но я сегодня усталая и добрая, не буду вызывать наряд милиции, просто прогоню его отсюда, пусть найдет себе для отдыха место подальше от меня.

Не дойдя двух ступенек до визитера, я остановилась. Испугалась? Да нет же, конечно! Чего уж тут бояться. Я трижды была уверена, что пугаться мне нечего: то ли пьяница на этаж забрался, то ли бродяга. А вероятней всего, то и другое в одном лице. Во всяком случае, не то что вчера, не покойник. Как снаряд не попадает два раза в одно и то же место, так и второй труп не может оказаться точно там же, где сутки тому назад лежал первый. Такова закономерность, о которой знают абсолютно все.

— Чего разлегся? — строго спросила я.

Но человек молчал и даже не пошевелился. Ох, и крепко же вы спите, дорогой товарищ! Но мы вас все равно разбудим… Я нагнулась, ухватила мужичка за плечи и повернула на спину… Вот тут-то у меня дыхание и перехватило — передо мной опять лежал Евгений Константинович Чернов.

Не мог он здесь лежать! Это было не только вопреки всем закономерностям, но и вопреки здравому смыслу. Но лежал он: густые темные волосы с проседью, зачесанные назад, широкие брови, крупный нос, четко очерченные губы… И костюм тот же, и те же дорогие мокасины… Не знаю, сколько я стояла и смотрела на него. Может быть, несколько секунд, а может, полчаса. Я просто как-то застыла и ни думать, ни двигаться не могла… Потому что творилось что-то совершенно неестественное. Передо мной действительно лежал Чернов, это точно. Тот самый, которого вчера убили на этой лестничной площадке и которого вчера же увезли отсюда. Я сегодня видела его в морге, мертвого и раздетого, с картонным номерком, привязанным к большому пальцу правой ноги. Вересов опознал его. А сейчас он опять лежит у меня на лестнице, одетый в серый костюм и обутый в дорогие мокасины. В морге их на нем не было. В голове крутилась совершенно дурацкая мысль: «Как же он достал свой костюм, если тот находился в другой комнате, под замком?»

«Наверное, это от переутомления», — решила я. Хотя какое переутомление — нормальный рабочий день. Случались у меня дни и потяжелей, и поканительней, чем сегодняшний, и ничего, никаких галлюцинаций не было…

Потом я нагнулась и откинула полу пиджака. Все правильно, огнестрельное ранение прямо в сердце. И громадное пятно засохшей крови вокруг маленькой дырочки на рубашке, проделанной пулей. Кровь старая, запекшаяся. А как же иначе? Убили-то его вчера…

Потом я стала успокаивать себя. Наверное, кто-то пошутил: выкрал из морга покойника, одел его и принес на место убийства. Ничего особенного. Просто это сейчас шутники пошли такие ненормальные. И нечего паниковать. Просто надо сейчас позвонить Мельникову, пусть приезжает и разбирается. В конце концов, мертвые по его линии. И пусть найдет мерзавца-шутника и даст ему хороший разгон. Я потом попрошу, чтобы мне его показали. И тоже скажу ему пару ласковых. Он на всю жизнь запомнит эту шуточку и вообще шутить перестанет.

Вообще-то, я уже совсем успокоилась. Пора звонить Мельникову. Он и Самойлов наверняка еще сидят в отделе, планируют какую-нибудь хитроумную операцию и пьют чай. Хм, тут покойники по городу разгуливают, а они чаи гоняют. Блюстители порядка! Мастера криминального сыска! Вот я им сейчас настроение-то испорчу…

Мобильник я сегодня с собой не брала, значит, чтобы позвонить, надо идти домой. Ничего, схожу, покойничек никуда не убежит. Это ему не морг. Убить здесь, конечно, могут, но чтобы труп отсюда сбежал — никогда!

Мельников отозвался сразу.

— Не скучаешь? — спросила я.

— Без тебя, что ли? По правде сказать, не очень. Мы тут сидим с Самойловым, кое-чего намечаем на завтра… А ты чего звонишь?

— Я к тому, что, если вам скучно, приехали бы ко мне.

— Да нет, Танька, спасибо, но сейчас ничего не получится.

— А я думаю, получится. Тут у меня для вас сюрпризик образовался. Спорим, Мельников, приедешь, посмотришь — и глазам своим не поверишь? На бутылку самого дорогого коньяка, который только у нас в городе найти можно.

— Оно, конечно, заманчиво… — начал поддаваться Мельников. — И спор я выиграю, потому что удивить меня невозможно. А хороший коньяк я люблю. Только мы ведь и вправду делом занимаемся.

— А я вас что, в оперный театр приглашаю? Я от вас, служивые, требую, чтобы вы свой долг выполнили. Короче, надоело мне тебя, Мельников, уговаривать. Бери группу и приезжай. Я вам тут знакомого покойничка приготовила, так что вези всех, кого положено.

— Ты что, шутишь? — не поверил Мельников.

— А вот приезжай и посмотри, шучу я или нет… И предупреждаю, второй раз звонить я тебе не буду. Через двадцать минут жду. Не приедете, на себя пеняйте, кого-нибудь другого позову, — и положила трубку.

Потом я вышла на площадку и все эти двадцать минут, пока ждала, просто стояла в сторонке и копила злость. Все прикидывала,

что я скажу Мельникову по поводу работы нашей славной милиции, которая не только живых людей сберечь не может, но и покойников. Бегают от нее покойники, куда кому вздумается, и вот вам яркий пример, дорогие товарищи. Этот, наверное, сбежал от плохих условий содержания. Холодно у них в морге, вот он и сбежал. Может, и жалобу уже написал. Эх, и шум поднимется, когда узнают, что из морга покойник исчез и спокойно перемещается по городу. А вдруг не один? Может, это у них коллективный побег? По-моему, срочно надо морг на переучет закрыть.

Хорошо, никто из жильцов нашего подъезда в это время домой не пришел. Терпеть не могу объяснять людям то, чего сама понять не могу.

Двадцать минут прошло, и точно, топает наша милиция. Ее сразу слышно, не стесняется. Первым — конечно, Мельников. За ним Самойлов.

— Ну, что у тебя тут? Чего паникуешь? — с ходу спросил Андрей, потом увидел труп и остановился.

— У меня все ясно. У меня, товарищ начальник, чрезвычайное происшествие. А у вас что там делается? Почему покойники по городу гуляют?

Мельников мне отвечать не стал, проигнорировав ехидные вопросы. Мельников нагнулся и начал осматривать труп. Посмотрел на лицо, пробурчал что-то непонятное, откинул полу пиджака и глянул на кровавое пятно. Ничего нового не увидел, все то же, что и я. Потом стал ощупывать карманы. А что там в карманах могло быть? Их же еще вчера очистили. Но Мельников, надо отдать ему должное, нисколечко не растерялся, когда понял, что перед ним опять Чернов. Только задумался что-то.

С другой стороны пристроился Самойлов. Поглядел он в лицо Чернову и только повертел головой, как будто воротник вдруг стал очень тесным.

— Ну что, пойдем к тебе, звонить будем, — сказал Мельников, и лицо у него при этом было какое-то отрешенное, будто он сейчас находился и здесь, и где-то в другом месте. Да, будет сегодня гроза, с громом и молниями. Когда у Мельникова лицо делается таким спокойным и задумчивым, непременно следует ожидать грозы.

— Кому звонить будем? — поинтересовалась я.

— Уж найдем кому, — мрачно пообещал Мельников. — А ты, Самойлов, пока побудь здесь, присмотри.

Зашли ко мне. Мельников уселся в кресло, сгреб в свои большущие лапы мой телефон и набрал номер.