Читать интересную книгу В черной пасти фиорда - Виктор Тамман

При возвращении в базу нас преследовали противолодочные силы гитлеровцев. Пришлось задержаться на трое суток в море. Не выходили мы и на связь — работа рации помогла бы противнику. О нас уже беспокоились в базе. Практика показывала: если лодка не отвечала на вызов в течение трех суток, она вообще не возвращалась.

Ошвартовалась лодка глубокой ночью. Теплая встреча приподняла мое настроение. Командование и боевые товарищи искренне радовались, что мы благополучно вернулись в родную базу.

На пирсе я оказался в горячих объятиях контр-адмирала А. С. Фролова, прибывшего в командировку из Главмор-штаба; мне довелось служить под его началом на Черном море: я командовал тогда подводной лодкой, а он — дивизионом. Помнится, комдив высоко ценил самостоятельные действия командиров лодок и не боялся смелых экспериментов. Однажды он разрешил мне удифферентовать подводную лодку («Щ-210») без хода в тесной Южной бухте Севастополя. Но, пожалуй, наиболее характерным для него явился прием задачи покладки на грунт. В море, вблизи Феодосии, будучи уже начальником штаба бригады, Фролов прибыл на подводную лодку «Д-5» (меня только что назначили ее командиром). Он спустился в центральный пост, сел на разножку и приказал начинать (а сам закрыл глаза, как будто спит). Лодка легла на грунт бесшумно, без толчков, и я громко доложил о завершении маневра. Александр Сергеевич встрепенулся, открыл глаза и сказал лишь одно слово: «Всплывайте». И этот маневр был выполнен. Уже на мостике начальник штаба спросил, как я переправлю его на подводную лодку «Л-4», стоящую на открытом рейде. Я попросил разрешения подойти носом к носу (борт о борт хуже: была легкая зыбь, и можно было помять корпуса лодок) и получил «добро». Когда между форштевнями расстояние сократилось до полуметра, Фролов перешагнул на «Ленинец», отмахнувшись от протянутой для поддержки руки.

Таким он был, этот человек, обнимавший меня на пирсе.

Мины на шхерном фарватере

В шхерах

В Полярное прибыли четыре подводные лодки из Петропавдовска-Камчатского (пятую, «Л-15», ожидали в мае). Командиры лодок И. Ф. Кучеренко («С-51»), Д. К. Братишко («С-54»), Л. М. Сушкин («С-55») и Г. И. Щедрин («С-56») успешно осваивали Заполярье, стали нашими друзьями. Все они оказались замечательными людьми.

Экипажи этих лодок получили отличную морскую практику, преодолев путь около 17 000 миль. Они прошли через два океана и часть третьего — Северного Ледовитого. Побывали близ экватора и за полярным кругом, испытали океанские бури и безветрие, тропические дожди и снежные заряды. Посмотрели заморские страны, их города и гавани, американские и английские военно-морские базы.

Такое плавание запомнится надолго. Рассказам о нем, казалось, не будет конца. Матросы, старшины и офицеры тепло вспоминали о встречах с иностранными рабочими и моряками, о том, как те восхищались четкой организацией, чистотой и порядком на советских подводных лодках.

Особо близкие отношения установились у меня с Григорием Ивановичем Щедриным. Когда-то он тоже был моряком торгового флота, и нам было о чем вспомнить. Кроме того, его лодка вскоре должна была отправиться в район Конгс-фиорда, который я хорошо знал (Григорий Иванович называл меня в шутку «комендант Конгс-фиорда»). Пригодились и данные, добытые в последнем походе, особенно о наличии минных полей и их координатах.

Готовились и мы к выходу в море. В мою береговую каюту пришли старший лейтенант И. Г. Афанасьев и лейтенант М. Н. Иванов, назначенный на должность командира рулевой группы, на место Н. И. Ямщикова, которого мы проводили повышать квалификацию на командные курсы. На столе лежали карты позиции, на которой нам предстояло находиться. Обстановка такова: между портом Хаммер-фест и Порсангер-фиордом фашистские корабли пользуются фарватером, проходящим вдоль материкового берега и прикрытым многочисленными островами и камнями (надводными и подводными). Наша задача добраться до шхерного фарватера и поставить на нем мины. Зоны для заграждении надо выбрать за островами Ельмсё, Инге и Рольвсё. Плавание в шхерах очень сложное, оно требует высокой навигационной выучки.

Мы досконально изучили район будущих действий и наметили несколько точек, в которых, на наш взгляд, заграждения могут быть наиболее эффективными.

Лодка покидает Полярное. Средняя скорость ее движения небольшая, и это закономерно — светлого времени теперь, в начале апреля, много, а идти на минные постановки надо скрытно: враг не должен нас видеть ни в пути, ни на подходах. Поэтому двигаемся днем под водой, а ночью стараемся наверстать упущенное, используя всю мощь дизелей.

Обходим северную часть Норвегии и приближаемся к своей позиции. Как и положено, производим доразведку, осматриваемся (на это уходит целый день), ночью делаем подзарядку батареи и к рассвету подбираемся к границам шхер.

— Срочное погружение!

Вахтенные бросаются вниз. Не успевает скрыться в рубочном люке первый, как ему на плечи прыгает второй, за ним третий… Все мгновенно съезжают по трапу в центральный пост.

Нет, на этот раз нам не угрожала какая-либо опасность — ни противолодочных кораблей, ни самолетов поблизости не было. Просто мы продолжаем отрабатывать навыки погружения, добиваемся максимальной его скорости. Это — важнейшее тактическое требование.

Остаюсь на мостике в одиночестве; носовая палуба уже начинает накрываться волной. Командиру полезно — перед тем как лодка скроется под водой — на мгновение задержаться и как бы зафиксировать в памяти окружающую обстановку. Бросаю взгляд на смутные очертания островов, в сторону которых мы направляемся, на пустынное море в ночной мгле и шагаю на ступеньки трапа. Тяну на себя многопудовую крышку люка, прижимаю ее к комингсу и, повернув до отказа ручки кремальер[18], герметизирую лодку. Шум потоков воды над головой и небольшой дифферент на нос свидетельствуют, что процесс погружения проходит нормально. Да об этом и не думается: маневр отработан до автоматизма.

В центральном посту по-деловому распоряжается старший инженер-механик. Через несколько минут Горчаков докладывает:

— Подводная лодка удифферентована!

Отдав распоряжение о глубине погружения и скорости хода, я снимаю реглан и направляюсь в угол отсека, где находится штурманский пост. Перед большим столом с ящиками для морских карт здесь располагались: репитер гирокомпаса, курсограф, указатели скорости, глубиномер и другие приборы, необходимые для кораблевождения.

Склоняюсь над картой северного побережья Норвегии, от Нордкапа до Лоппского моря, и надолго задумываюсь.

Перед выходом лодки в море начальник штаба бригады капитан 1 ранга Б. И. Скорохватов напомнил мне, что необходимо остерегаться мин, поставленных в проливе подводной лодкой «К-21». Экипаж этой лодки, возглавляемый капитаном 2 ранга Н. А. Луниным, успешно решил задачу: перекрыл пролив, через который проходит трасса фашистских кораблей и конвоев. Но почему следует опасаться лунинских мин? Ведь их сейчас там наверняка уже нет. Рассуждаю логически. С тех пор как здесь побывала «К-21», через пролив прошло много судов. Хотя бы одно из них должно было подорваться. И гитлеровцы, естественно, протралили пролив, открыли его для плавания. Вражеское командование, надо полагать, считает эту трассу самой безопасной. Фашистским адмиралам, наверное, и в голову не придет, что советская подводная лодка появится на своих же минных полях. Но именно это-то и надо сделать, если мы хотим от минной постановки максимальной эффективности. Итак, здесь!

И все же я решаю посоветоваться со старшим помощником и обоими штурманами, излагаю им свой замысел, указываю место заграждения. После довольно значительной паузы первым высказывается Афанасьев:

— Что такой прием существует, известно, но подводные лодки ставили мины, непосредственно наблюдая за тральщиками, можно сказать, следуя за ними. Мы же не знаем, очищен ли этот район противником.

Штурман намекал на опыт использования минного оружия в первую мировую войну. Немецкие подводные лодки ставили тогда мины у берегов Англии, на что англичане ответили усиленным тралением. Некоторые командиры германских лодок, находясь на позиции и видя тральщики противника, следовали за их тралами и ставили мины вновь. Суть заключалась в том, что англичане считали район очищенным, а минная опасность в действительности оставалась.

Я еще раз стараюсь доказать, что мин в проливе нет. А в целях безопасности на боевой курс будем ложиться на достаточной глубине. Если и сохранились остатки заграждений, поставленных лодкой Лунина, то они окажутся у нас над головой, сверху.

В конце концов мы приходим к единодушному мнению и производим расчеты маневрирования: подхода к начальной точке постановки, боевого курса и пути отхода.