Я ошеломленно смотрю на его голую грудь, покрытую татуировками. Ангел, протягивающий руку к дьяволу, окружен пулями, нарисованными на его коже.
От этого зрелища у меня по позвоночнику пробегает дрожь.
Анджело отталкивается от дверного косяка и медленно идет ко мне, его шаги кажутся хищными, как будто он охотится на меня.
Мгновенно мое дыхание учащается, и оно переходит в неглубокие выдохи.
Под его золотистой кожей проступают мышцы, а вены, бегущие по рукам, заставляют мой живот сжиматься от ощущения, которого я никогда раньше не испытывала.
Анджело останавливается в дюйме от меня, и я чувствую свежий аромат его геля для душа. Капля воды падает с его влажных волос и стекает по груди, исчезая лишь в поясе его низко висящих треников.
Я слишком остро ощущаю доминирование его темной ауры и тяжело сглатываю, когда поднимаю глаза к его лицу. Золотые искорки в его янтарных радужках горят, как пламя, и я чувствую жар на своей коже.
Когда он поднимает руку к моему лицу, я непроизвольно вздрагиваю, и от этого его глаза сужаются.
— Прости, — шепчу я, прежде чем мой язык выныривает, чтобы смочить пересохшие губы.
Его ладонь прижимается к моей щеке, и он наклоняется, пока я не чувствую, как его чисто выбритая челюсть прижимается к моей.
— Сделай глубокий вдох, piccola ceviatta. Я не хочу, чтобы ты потеряла сознание на мне, — приказывает он, его голос звучит как раскаты грома.
Я делаю то, что мне говорят, но, поскольку мое беспокойство грозит выйти из-под контроля, это не слишком помогает.
Когда Анджело отступает на несколько сантиметров, мои глаза встречаются с его глазами, и я спрашиваю: — Это будет больно?
Его большой палец проводит по моей нижней губе, прежде чем он говорит: — Не знаю. У всех по-разному. — Его взгляд опускается к моему рту, и он снова проводит подушечкой пальца по моей губе. — Я сделаю так, чтобы тебе было максимально комфортно, прежде чем лишу тебя девственности.
Да, не думаю, что это возможно.
Его глаза становятся все темнее, когда он говорит: — Насчет твоего правила «не целоваться». Это касается только твоего рта?
Когда я киваю, он шепчет: — Спасибо, блять.
Он снова опускает голову, и когда я чувствую, как его губы касаются моей челюсти, по коже пробегают мурашки.
Я даже не осознаю, что делаю, когда хватаюсь за его бицепсы, но когда тепло его кожи согревает мои ладони, мурашки распространяются по моим внутренностям.
Анджело издает рык, но в нем нет угрозы. Наоборот, он, кажется, доволен тем, что я прикасаюсь к нему.
Внезапно его рот нащупывает мой бешеный пульс, а зубы впиваются в кожу.
Когда я чувствую, как его язык касается моей шеи, я задыхаюсь, и мои глаза закрываются.
О, Боже. Это ощущение такое... сильное.
Он наклоняется ко мне еще больше, и я чувствую его руки на внешней стороне бедер, затем они поднимаются вверх к бедрам и проскальзывают под рубашку.
Когда ткань движется вверх по моему телу, он отстраняется и приказывает: — Подними руки.
Моя грудь вздымается и опускается от отчаянных вдохов, и я медленно поднимаю руки над головой.
Воздух целует мою разгоряченную кожу, когда он стягивает с меня футболку, и, стоя перед ним обнаженной, я быстро пытаюсь скрестить руки на груди.
Анджело берет мои запястья и разводит их в стороны, так что я оказываюсь полностью обнаженной перед ним.
— Не прикрывайся. — Он делает шаг назад и окидывает взглядом каждый сантиметр моего тела.
Я начинаю неконтролируемо дрожать, и когда в его взгляде мелькает гнев, моя самооценка опускается на самое дно, потому что кажется, что он недоволен моим телом.
Его пальцы проводят по уродливому коричневому синяку на моем бедре, а затем его голос поражает, как молния. — Мне следовало отнять у этого ублюдка и вторую руку.
Мои глаза расширяются, и на долю секунды я задумываюсь, что он имеет в виду под этой угрозой, но потом понимаю, что он злится не потому, что считает меня некрасивой. Он расстроен из-за синяка.
Только тогда его взгляд переходит на мою грудь, и я наблюдаю, как гнев исчезает с его лица. Вместо него в его глазах загорается желание.
Его рука проводит по моему боку, и когда его ладонь накрывает мою грудь, я дрожаще втягиваю в себя воздух.
Анджело переводит взгляд на мое лицо и изучает его выражение, прежде чем сказать: — Ты прекрасна, Виттория. — Он снова сокращает небольшое расстояние между нами, и когда его рот касается мочки моего уха, он шепчет: — Ты - изысканное произведение искусства.
Моя самооценка взлетает до небес от его похвалы, и это заставляет меня чувствовать себя особенной.
Этот мужчина может заполучить любую женщину, и у него, наверное, их было десятки, и даже несмотря на то, что мое тело покрыто синяками, он считает меня красивой.
Словно прочитав мои мысли, он проводит пальцами по еще одному синяку возле ребер, а затем говорит: — Никто и никогда больше не оставит следов на твоей коже. — Его взгляд останавливается на мне. — Если только...
Мое сердце подпрыгивает к горлу. — Если только?
— Я оставляю на тебе следы укусов. — Уголок его рта приподнимается в хищной ухмылке. — Но я обещаю, что они принесут удовольствие, а не от боль.
Святое дерьмо.
Анджело так сильно возбуждает меня, что весь мир исчезает из моего сознания. Мое внимание на сто процентов сосредоточено на нем.
Он подается вперед, и его торс прижимается к моей груди. Я нахожусь на одном уровне с его грудью, и от прикосновения его кожи мой живот напрягается.
Используя свое тело, он толкает меня назад, пока мои икры не касаются кровати.
Он кивком головы приказывает мне забраться на матрас, и, пока я выполняю безмолвный приказ, нервы превращают мой желудок в сплошное месиво.
Когда я опускаю голову на одну из подушек, Анджело не снимает свои треники, а вместо этого ставит колено на кровать. Он берется за мои ноги и раздвигает их.
По шее и лицу разливается жар, и я изо всех сил стараюсь не захлопнуть ноги снова.
К счастью, он смотрит на мое лицо, а не вниз.
Он наклоняется ко мне, и я чувствую себя невероятно маленькой по сравнению с его гораздо большими размерами.
Он опускает голову и проводит губами по изгибу моей челюсти. — Постарайся расслабиться, Виттория.
Ага. Не получится.
Глава 14
Тори
Анджело ложится на меня сверху, и его вес вдавливает меня глубже в матрас. Его дыхание задевает мою шею, а затем он целует меня в плечо.
— Черт, твоя невинность опьяняет, — пробормотал он, а затем его зубы заскребли по моей коже, когда его рот переместился вниз к моей груди. — Я хочу поглотить тебя.
Чувство страха проникает в меня, и я с трудом сглатываю нервный ком в горле.
Его правая рука скользит по моему боку, а затем проникает между ног. Я зажмуриваю глаза, и мое лицо вспыхивает огнем.
Впервые ощутив его прикосновение, я не могу сосредоточиться на своих ощущениях. Мои эмоции слишком хаотичны.
Когда он раздвигает мои складочки и подушечкой большого пальца теребит мой клитор, он бормочет: — Открой глаза.
Когда я делаю то, что мне велено, я обнаруживаю, что все его внимание сосредоточено на моем лице.
Его большой палец поглаживает крошечный пучок нервов между моими ногами, отчего в животе нарастает предвкушение.
Волчья ухмылка появляется на его губах, а затем он движется вниз по моему телу, пока его широкие плечи не заставляют мои бедра раскрыться как можно шире.
Его теплое дыхание обдает мою чувствительную плоть, и я чертовски благодарна, что приняла еще одну ванну.
Мои мысли внезапно обрываются, когда язык Анджело лижет мои складочки. У меня вырывается писк, и, чертовски стесняясь, я прикрываю глаза левой рукой.
Он мрачно усмехается, прежде чем его рот впивается в мой клитор с такой силой, что моя спина отрывается от матраса.