Я останавливаюсь в ту же секунду, когда вгрызаюсь в его кожу, и усмехаюсь. — Если ты помочишься на мой пол, я отрежу и твой член.
— Господи, пожалуйста, мистер Риццо! Мне очень жаль. Мне так чертовски жаль!
— Недостаточно, — прорычал я, прежде чем опустить лезвие на его руку.
Крики Джорджио в агонии наполняют воздух, и, вспомнив о синяках на руках и ногах Виттории, я прорезаю кость и рассекаю его предплечье надвое.
Встав, я выключаю пилу и отбрасываю ее в сторону. Я встречаюсь взглядом с Эдди и приказываю: — Выброси это дерьмо в мусорку и доставь ублюдка в ближайшую больницу.
Подойдя к двери, чтобы вернуться к своей жене, я говорю: — Джорджио, тебе лучше вернуться на работу через неделю.
Сквозь истерические крики ему удается пробормотать: — Д-да, сэр.
Я выхожу из офиса с Большим Рикки за спиной и направляюсь прямиком из клуба к машине.
Устроившись поудобнее на заднем сиденье, я смотрю в окно и думаю о женщине, которая ждет меня дома.
Сегодня мы точно заключим наш брак, но я должен помнить, что она - нетронутая девственница. Я должен учитывать ее страхи и чувства.
Я не хочу травмировать Витторию, поэтому мне придется ее успокоить, а это то, что я не привык делать.
Так что не нужно терять контроль и трахать ее до тех пор, пока она не сможет ходить.
Уголок моего рта приподнимается, потому что у меня наконец-то есть Виттория, и ее тело принадлежит мне, чтобы наслаждаться им.
Только мое.
Когда Большой Рикки паркует машину у входа в особняк, я выхожу и направляюсь внутрь, чтобы застать Тайни в гостиной, где он смотрит повтор бейсбольного матча.
— Где она?
Он указывает в сторону лестницы. — В главной спальне.
— Можешь идти, — приказываю я, направляясь в свою спальню.
Тайни и Большой Рикки живут в квартире над гаражом, поэтому они всегда наготове.
Если Тайни может убить человека одним ударом, то Большой Рикки никогда не промахивается. Они были со мной с самого начала и, вероятно, будут со мной до конца.
Когда я захожу в спальню, то вижу Витторию, стоящую перед окнами от пола до потолка.
Она не слышит моего приближения, а когда я подхожу к ней сзади, в окне появляется мое отражение.
— Боже! — Она вздрагивает и прикладывает руку к сердцу, поворачиваясь ко мне лицом.
Мой взгляд скользит по зеленому платью, затем я говорю: — Ты переоделась.
Нервное выражение лица искажает ее черты, и она начинает бессвязно рассказывать: — Я приняла ванну. Надеюсь, ты не против. Я подумала, что это поможет мне успокоиться, и я хотела побриться, чтобы не быть совсем волосатой. — Высота ее голоса повышается с каждым словом, вылетающим изо рта. — Но ничего из этого не помогло, и у меня будет нервный срыв, потому что я не знаю, чего ожидать и что делать, и... и... и.
Взяв ее за плечо, я притягиваю ее к своей груди и обхватываю руками. — Шшш. Все будет хорошо, — говорю я, пытаясь унять ее тревогу.
Ее тело дрожит в моих объятиях, а я пытаюсь придумать, что еще сказать. Ничего не придумав, я просто провожу рукой вверх и вниз по ее спине.
Я целую ее дикие волосы, а другую руку кладу ей за голову и повторяю: — Все будет хорошо.
Она прижимается щекой к моей груди и, глубоко вздохнув, спрашивает: — Ты собираешься заводить любовниц?
— Нет.
Ее голос звучит уязвимо, когда она признается: — У меня нет опыта, поэтому я не знаю, что делать.
— Просто следуй моему примеру, и все будет хорошо.
Между нами воцаряется тишина, и, поскольку она не отстраняется, я продолжаю гладить ее по спине.
Через некоторое время она спрашивает: — Почему я?
Я опускаю рот к ее кудрям и глубоко вдыхаю ее мягкий цветочный аромат. — У тебя есть то, что я хочу.
Виттория поднимает голову и смотрит на меня, наши лица оказываются на расстоянии дюйма друг от друга. Почувствовав ее дыхание на моем рту, я испытываю сильное желание поцеловать ее.
— Что у меня есть? — спрашивает она.
Я ловлю ее взгляд и теряюсь в ее карих глазах, полных уязвимости. — Твоя невинность.
Она опускает взгляд к моей груди. — Ты мог бы просто взять ее.
Несмотря на то, что она не смотрит на меня, я качаю головой. — Мне нравится знать, что мою жену никогда не трогал другой мужчина.
Она зажала нижнюю губу между зубами, а затем снова посмотрела на меня. Подняв руку к ее рту, я освобождаю ее губу и провожу подушечкой большого пальца по выемке, оставленной ее зубами.
Никаких поцелуев.
Черт.
Это единственное, о чем она меня попросила, и я намерен уважать ее просьбу.
Делаю шаг назад и провожаю взглядом ее голые руки, на которых к старым синякам прибавились новые.
Гнев взрывается в моей груди, и на мгновение я думаю о том, чтобы взять Джорджио за другую руку.
Я поднимаю руку к ее бицепсу и провожу пальцами по фиолетовым и коричневым отметинам. — Сегодня я разобрался с Джорджио, и он больше никогда к тебе не прикоснется. — Когда ее глаза расширяются, а губы подрагивают, я говорю: — Не надо его прикрывать. Я позволил тебе солгать мне однажды, когда ты сказала, что ты неуклюжая. Второй раз я этого не потерплю.
Когда мои глаза встречаются с ее глазами, она кивает, прежде чем спросить: — Ты убил его?
Я качаю головой. — Пока нет.
Не желая вдаваться в ужасающие факты, я поворачиваюсь и начинаю расстегивать жилет. — Я иду в душ. Переоденься из платья в пижаму.
Я вынимаю из-за спины оружие и кладу его в прикроватный ящик, где смогу легко добраться до него ночью.
Поскольку она богобоязненная женщина, я знаю, что Виттория не попытается меня убить.
— А...
Я смотрю на нее и поднимаю бровь. — Ты будешь спать в одной постели со мной. Это не обсуждается.
— Дело не в этом. — Она обхватывает себя руками. — У меня нет ничего подходящего для брачной ночи.
Уголок моего рта приподнимается, и я иду в гардеробную, снимаю с вешалки одну из своих футболок и протягиваю ей. — Надень ее.
Ее брови сходятся вместе, когда она берет ее у меня. — Твою футболку?
— Да. Я хочу, чтобы ты спала в моих футболках, — объясняю я ей.
— Оу... хорошо.
— Только в рубашке, Виттория. Больше ничего не надевай, — приказываю я, прежде чем схватить пару треников и пройти в ванную, чтобы принять душ и вернуться к своей невинному маленькому олененку.
Глава 13
Тори
Я как можно быстрее переодеваюсь из платья в футболку Анджело.
Я чувствую его лесной запах, исходящий от футболки и от этого у меня в животе порхают бабочки.
От того, что мне не разрешают носить нижнее белье, я нервничаю еще больше.
До сих пор Анджело относился ко мне с пониманием, и я стараюсь сосредоточиться на этом, а не на том, каким опасным человеком его все знают.
Такие мужчины, как он, привыкли брать все, что хотят, и не заботиться о чувствах других людей, но он хотя бы пытается. Я очень благодарна ему за это.
Он даже обнял меня, и я должна признать, что это помогло мне немного успокоить нервы.
Но моя тревога снова возрастает, потому что, как только он выйдет из ванной, мы, вероятно, займемся сексом.
Святое дерьмо.
Я прижимаю руку к животу, который будто скручивается в тугой канат, и смотрю на кровать, застеленную безупречно белыми простынями.
Как ему удается поддерживать такую чистоту?
Боже, Тори. Ты собираешься лишиться девственности, а думаешь о простынях.
Сегодня вечером я буду обнажена перед мужчиной. В первый раз.
Мое сердцебиение ускоряется в миллионный раз за сегодня, и меня пробирает дрожь.
Я поворачиваюсь спиной к кровати, и мои глаза встречаются с Анджело, который прислонился плечом к дверному косяку, его взгляд сосредоточен на мне.
Матерь Божья.
На нем только черные треники.