Читать интересную книгу Мы отстаивали Севастополь - Евгений Жидилов

— Скоро, скоро, командир, — твердит татарин и знай себе ковыляет впереди колонны.

Вдали сквозь муть дождя вспыхнул огонек, запахло дымом. Послышался лай собак. К большому селению, раскинувшемуся под горой, подходим уже на заре.

— Это Ай-Тодор? — спрашиваю проводника.

— Какой Ай-Тодор? Зачем Ай-Тодор? — тараторит старик. — В Ай-Тодоре немец. А это Уркуста.

Хочется отругать старика за его самоволие. Но ведь он поступил так из добрых побуждений. Остается только поблагодарить его. Крепко жму ему руку. Предлагаю подкрепиться и отдохнуть с нами.

— Нет, мне назад нужно.

И постукивая посошком, старик бодро затопал в лес.

— Вот это ходок! — восхищаются матросы.

В Уркусте работает пекарня. Моряки получают по двести граммов хлеба и тотчас снова пускаются в путь.

Под нами Байдарская долина, широкая, зеленая. С обступивших ее гор то тут, то там стекают шумные водопады, которые сливаются в крупную реку Черную. В окружении пашен видны колхозные дома. Воспрянули духом усталые бойцы. Весело заржали кони, почуяв запах сочных луговых трав.

Река сильно разлилась после дождей. Моста мы не нашли. Как же переправиться? Матросы окунают в воду руки и отдергивают:

— Брр... Как лед!

Пускать людей вплавь в такую воду рискованно: судороги схватят. Сидим у проклятой реки и головы ломаем.

— Товарищ командир, — улыбаясь обращается ко мне краснофлотец Митрохин. — А ведь у нас свои шлюпки есть.

— Какие еще шлюпки?

— А вот. — Моряк подводит коня, ласково похлопывает его. — Смотрите: четыре весла и хвост вместо руля.

— Сущая правда, — обрадованно соглашаюсь я. [69]

Матрос вскакивает в седло, но конь упирается, не идет в воду. Матрос дергает поводьями — никакого результата. Тогда бойцы силой сталкивают в реку упрямую лошадь. Оказавшись в воде, она поплыла. Моряк помогает ей, загребая руками, как веслами.

— Счастливого плавания! — кричат ему бойцы.

Лошадь вышла на противоположный берег, отряхнулась. Но моряк снова направляет ее в реку.

— Зачем, зачем назад? — кричат ему.

Он отвечает:

— Коня тренирую!

Теперь бойцы садятся на все сорок лошадей нашего взвода конной разведки.

— Штурман, вперед! — командует Митрохин своему коню. Понятливое животное смело вступает в бурный поток. За ним остальные. Чтобы пригнать переправившихся лошадей обратно, требуется один человек, который сидит на переднем коне.

Так за двадцать рейсов форсировал реку весь наш отряд. Не зря матросы так берегли и холили своих коней. Они не раз нас выручали в этом тяжелом походе.

Дневку устраиваем в селении Биюк-Мускомия. Захожу в помещение сельсовета. Председатель, женщина средних лет, снимает со стены портреты Ленина, Сталина, Калинина.

— Зачем это вы?

— Хочу спрятать в надежное место. Говорят, немцы подходят.

— Подождите. Пока мы с вами, советские люди здесь хозяева.

Мы несем портреты и вывешиваем их на стене школы. Тут, на небольшой площади, проводим митинг, посвященный двадцать четвертой годовщине Великой Октябрьской социалистической революции. Вместе с нашими бойцами в нем приняли участие все жители села.

Колхозники угостили нас обедом. После двухчасового отдыха выходим на Ялтинское шоссе. Теперь прямой курс на Севастополь.

А в тот же вечер в Байдарскую долину спустились гитлеровцы. По этой дороге мы отступали последними.

Вблизи горы Гасфорта встречаем разведчиков Севастопольского оборонительного района. Они указывают [70] нам проход в укреплениях. Минуем замаскированные артиллерийские доты.

Впечатление такое, что мы в родной дом попали и крепко захлопнули за собой дверь.

Закончился наш крымский поход. Он стоил нам больших лишений и потерь, но оказал серьезную помощь 51-й и Приморской армиям. Арьергардными боями мы сдерживали гитлеровцев, путали их планы. Бои на крымских дорогах обогатили морских пехотинцев опытом, закалили их, что очень пригодится в будущих схватках с врагом.

В Севастополе меня встретил Будяков. Он благополучно довел эшелоны с нашим тыловым имуществом из Биюк-Онлара. Здесь уже оказались и некоторые другие наши подразделения. Товарищи рассказали мне, как много им пришлось пережить в эти дни.

Четвертый батальон под командованием капитана Гегешидзе, выполнив у деревни Бешуй свою задачу по прикрытию отходящих войск, 4 ноября выступил по направлению к Алуште. К этому времени противник привел дорогу во многих местах в непроходимое состояние, разрушил мосты. С огромным трудом продвигались вперед бойцы батальона, восстанавливая путь, чтобы могла пройти техника. В одном месте импровизированный мост провалился, и тягач упал под откос. Остальной транспорт и все орудия были доставлены в Ялту. Здесь батальон встретился с колонной, которую вел комиссар Ехлаков. Присланные командованием корабли доставили людей в Севастополь. Часть бойцов последовала в Севастополь на автомашинах по Ялтинскому шоссе и тоже благополучно достигла цели.

Но в Ялте оставалась наша артиллерия, тягачи, автомашины с боезапасом. Трактора, прошедшие длинный и тяжелый путь, требовали ремонта. Лейтенант Сажнев, оставшийся старшим, раздобыл горючее для машин. Трактористы за несколько часов напряженной работы отремонтировали технику. В ночь на 7 ноября колонна вышла из Ялты. В голове ее следовала автомашина с бойцами и со счетверенной пулеметной установкой. Изношенные машины то и дело выходили из строя. Трактористы Носатин, Самохвал, Домотканский и другие проявили настоящее геройство. В невероятно трудных условиях они [71] утром 8 ноября довели наш транспорт и артиллерию в Севастополь.

Трагически сложилась судьба второго батальона и двух примкнувших к нему рот первого батальона. Подполковник Илларионов, встретив их у Атмана, по неизвестной причине повел колонну не на Симферополь, как следовала бригада, а на Булганак-Бодрак. У селения Азек на нее напали крупные силы противника. В бою с вражескими танками и пехотой Илларионов и командир батальона Черноусов погибли. 138 бойцов под командованием младшего лейтенанта Василия Тимофеева с большими трудностями вышли из окружения и добрались до Севастополя.

Мало осталось людей и от пятого батальона. Его командир капитан Михаил Дьячков, выполнив задание генерала Петрова, после не смог соединиться с основной колонной бригады и следовал самостоятельно. У деревни с лирическим названием «Приятное свидание» он столкнулся с противником. Морские пехотинцы прямо с марша были вынуждены вступить в бой. Вскоре Дьячкова и его начальника штаба старшего лейтенанта Михаила Надтоку тяжело ранило. Раненых погрузили на машину, но ее захватили немцы. В командование батальоном вступил комиссар старший политрук Турулин. Моряки под его руководством сражались отважно и стойко. Они отбили все атаки противника, но к концу боя в батальоне осталось всего полсотни человек. Вырвавшись из окружения, они во главе со своим комиссаром пришли в Севастополь.

Бригада наша снова разместилась в здании бывшего зенитного училища. [72]

Мекензиевы высоты

«Пулеметная горка»

Впервые после возвращения в Севастополь мы с Ехлаковым встретились в моем кабинете. Склонившись над столом, комиссар изучал топографическую карту. Несколько минут я молча наблюдал за ним. Ехлаков что-то бормотал под нос, сердито тыкал карандашом то в одну, то в другую точку на карте. Но вот он обернулся, увидел меня, и лицо его расплылось в радостной улыбке. — Командир! Пришел! А я уж думал, ты остался в горах партизанить. Штаб флота самолеты посылал тебя разыскивать. Всякую надежду потеряли на твое возвращение. А ты тут как тут. Как рука? — вспомнил он о моем ранении.

— Ничего. Времени не было ее перевязывать, вот она и зажила.

— Тогда, брат, вступай-ка в командование. У меня неважно получается. А тут дело большое заваривается. Вот читай.

Он протянул мне бумагу. Это был приказ командующего Севастопольским оборонительным районом:

«7-й бригаде морской пехоты к 8 часам 8 ноября сосредоточиться в районе безымянной высоты, что в двух километрах восточнее хутора Мекензи № 2, с задачей уничтожить прорвавшегося в этом направлении противника, восстановить положение на участке 3-го морского полка, заняв рубеж — высота 200,3, Черкез-Кермен, безымянная высота один километр севернее Черкез-Кермен. Переброску бригады в район сосредоточения произвести на автомашинах, которые будут выделены оборонительным районом». [73]

— Что, тяжело в Севастополе? — спрашиваю я комиссара.

— Тяжело. Который уже день враг штурмует нашу оборону. Все, что только можно, направляется на фронт. Части Приморской армии сразу по прибытии пошли на передовую. Видишь, и нам даже дня не дают на отдых.