– Вы говорите, что подопытное животное сошло с ума?
– Ключевое слово не поддается переводу. Мы надеемся на ваше понимание. Нужно принять меры, чтобы в будущем такое не повторялось. Можете вы это сделать?
Поль не ответил.
– Именно по этой причине была прервана связь?
Поль молчал.
– Здесь есть культурный разрыв. Можете вы прояснить ситуацию?
– Спасибо за сотрудничество, – сказал Поль и отключил монитор.
– Можете вернуть ваших людей на рабочие места, – обратился он к Домингесу, – но они не должны отвечать на последние вопросы.
– А они не врут? – задумчиво произнес Домингес.
– Не знаю. Но теперь они по крайней мере дважды подумают, прежде чем затеют с нами новые игры.
Поль подмигнул Абигейл, и она отключила внутреннюю связь.
Через несколько дней испытание спиннера повторили. На этот раз в качестве подопытного животного взяли бабуина, привезенного из зоопарка. По внутренней связи Абигейл смотрела, как с челнока, прилетевшего от приемной станции, сгружают клетку с раздраженной и фыркающей большой обезьяной.
– Они намного сильнее нас, – сказал Поль. – Очень ловки. Если пауки захотят выкинуть еще какой-нибудь фокус, лучшей приманки не придумаешь.
Испытание прошло как по маслу. Бабуин был пропущен сквозь Гинунгагап, пауки держали его у себя несколько часов, а потом ретранслировали обратно. Тщательная проверка не выявила у животного каких-либо изменений.
Абигейл спросила, насколько эта проверка надежна. Поль заложил руки за спину.
– Мы возвращаем бабуина в зоопарк. Если бы у нас были какие-то сомнения, мы бы этого не сделали. Но… – Поль поднял брови, желая, чтобы Абигейл закончила его мысль.
– …Но если пауки – враги, они не станут недооценивать нас во второй раз. Они подождут человека, чтобы похозяйничать в его мозгу.
Поль кивнул.
Ночью перед полетом Абигейл они занимались любовью. Это был отчаянный, неистовый акт, совершенный в абсолютном молчании и без какой бы то ни было нежности. После этого они лежали рядом, и Абигейл рассеянно перебирала курчавые волосы Поля.
– Гейл… – Он уткнулся головой ей в плечо, и девушка не могла видеть его лица. Голос Поля звучал приглушенно.
– Ммм?
– Не ходи туда.
Абигейл захотелось плакать. Как только Поль это сказал, она сразу же поняла, что это была очередная проверка – последняя. И Абигейл знала, Поль хочет, чтобы она ее не прошла. Он искренне верит: проход сквозь Гинунгагап убьет ее и Абигейл, которая появится из черной дыры пауков, будет уже другой.
По морщинкам на его лбу девушка догадалась: глаза Поля закрыты. Он знал, что она ответит. И ему некуда было спрятаться от этого знания. Абигейл стало ясно, что это самое явное проявление эмоций, на которое способен Поль. Она представила, как презирает себя этот человек за использование своих истинных чувств в качестве приманки, чтобы проверить ее еще раз, и как он не может даже притвориться перед самим собой, что могут быть обстоятельства, при которых он бы ее так не проверял. «Вот что, должно быть, чувствуешь, когда думаешь как он: постоянно докапываешься до самого последнего подтекста – словно все время расчесываешь язву».
– Ох, Поль.
Он отвернулся.
– Иногда мне хочется, – Поль поднял сжатые в кулаки руки к глазам, – отключить свой мозг. Хоть на какие-нибудь десять долбаных минут.
Абигейл прижалась к нему и обняла.
– Молчи, – шепнула она.
Челнок взлетел с «Клото» и стал быстро уменьшаться. Вскоре он исчез вовсе. Мамочка была еле заметной светящейся точкой, затерявшейся среди звезд. Абигейл поежилась, сняла с рук повязки и бросила их в мешок. Потом потянулась к набедренной повязке, поколебалась. «Черт с ним. Здесь нет ничего такого, чего бы они не видели раньше». Теперь она стояла полностью обнаженная, и ее ноги покрылись гусиной кожей. Немного смущаясь оттого, что на нее смотрит множество людей, Абигейл подплыла к раковине и забралась в нее.
– Поехали, – сказала она.
Металлический панцирь герметично закрылся, и Абигейл оказалась в кромешной тьме. Она парила в позе лотоса. Несильное магнитное поле сковало ее, и начали действовать установки гипноза. Пульс и дыхание замедлились. Затем она почувствовала, что погружается в стазис.
Абигейл весила пятьдесят килограммов. После удаления воды она превратится в органическую цепь длиной в двести семьдесят пять миллионов километров. При скорости света на это уйдет пятнадцать минут и семнадцать секунд, при реальной скорости передачи – чуть дольше. Когда пауки начнут ткать Абигейл из органической цепи, она все еще будет сидеть в «Клото». Может быть, Треск свел с ума быстрый переход. Поль сомневался в этом, но он всегда учитывал все возможности. Чтобы защитить психику, гипнотизеры вложили в сознание Абигейл фантазию, которая во время полета должна была сделать ее невосприимчивой к внешней реальности.
Абигейл была орлом. Она распростерла огромные крылья и парила в открытом космосе. Кожа ее была красной и грубой, а грудь совершенно твердой. Бедра были покрыты перьями, а из коленей торчали шипы.
Абигейл парила в потоке уходящего в Гинунгагап солнечного ветра. Вакуум воспринимался как абсолютная свобода. Из ее горла вырвался ликующий хищный клекот. Ничто не сдерживало Абигейл, она была навеки свободна. Под ней был Гинунгагап – видимая лишь благодаря красному свечению окружавших ее газов, манящая к себе пропасть. Это был зародыш безумия, странная безликая сила, стремящаяся поглотить Абигейл и раздавить ее в своей утробе. И прожорливость этого чудовища была бесконечна.
Абигейл летела легко, свободно, не прилагая усилий. Затем, сложив крылья, она спикировала в Гинунгагап.
Ее обжег дождь рентгеновских лучей, излучение диска аккреции. Лучи были подобны брызгам расплавленного металла, пронизывающим привидение. С громким победным криком Абигейл бросилась в атаку, оставляя за собой искрящийся след.
Гинунгагап стремительно разрастался и вот уже заполнил собой все поле зрения. Это была абсолютная черная чернота, недоступная органам чувств и пониманию, – само воплощение Смерти и Безумия. Это был враг.
Какой-то частью сознания Абигейл понимала, что все еще находится на «Клото», что из ее тела создается органическая цепь, ускоряется транслятором, проходит через две черные дыры и одновременно пауки уже ткут из нее новую Абигейл. Но все это было не важно.
Девушка прошла сквозь Гинунгагап незаметно, как сквозь поверхность мыльного пузыря. Вот она здесь…
…и уже с другой стороны.
Это было похоже на отражение в зеркале или на фильм, прокрученный задом наперед. Абигейл мгновенно полетела из черной дыры тем же путем, что в нее попала. Небо превратилось в сплошную расплавленную фиолетовую массу.
Звезды впереди просветлели, из фиолетовых сделались голубыми. Абигейл обернулась, посмотрела на Гинунгагап, увидела, как это шарообразное небытие удаляется, и в ярости закричала. Бездна уклонилась от вызова.
Абигейл широко раскинула крылья, чтобы остановить полет, и… она сидела в каком-то темном месте. Вытянутая рука коснулась холодной металлической поверхности раковины-спиннера. Мелькнула тоненькая линия света, стала медленно расширяться, наконец раковина открылась.
В лицо ей плеснул океан света. Абигейл выпрямилась и от этого слегка поднялась в воздух. Сквозь прозрачный купол над головой она увидела вечность мерцающего света.
«Боже, звезды!»
Звезд было очень много, и они были очень большие и яркие – такого великолепия Абигейл еще не видела никогда. Она оказалась в каком-то замечательном месте: в большом звездном скоплении или в центре галактики. Абигейл вдруг охватила неизъяснимая радость. Она набрала в легкие побольше воздуха и засмеялась.
– Абигейл Вандерэк.
Абигейл обернулась на свое имя и поняла, что его произнесла машина. Вокруг стояли пауки. Их лапы бесшумно шевелились. Снаружи, в открытом космосе, виднелись их соплеменники.
– Мы сожалеем о любой боли, которую это может вам причинить, – сказала машина.
И тут пауки ринулись к ней. Абигейл не успела ничего сделать. Перед ней возникли острые челюсти и вонзились в шею. Невероятно быстрыми движениями пауки перерезали ей горло и разорвали позвоночник. Резкий рывок – и ее голова отделилась от тела. Все это произошло мгновенно. Короткая вспышка боли, и на миг Абигейл увидела свое обезглавленное тело, только теперь начавшее реагировать на происходящее. Потом она умерла.
Крохотная искорка. Свет. «Я жива». Сознание возвращалось к ней медленно, словно разогревалась старинная катодная трубка. Абигейл потянулась, чуть качнувшись при этом в воздухе. Она была снова на платформе – двойнике «Клото». Ничего не болело, голова прочно держалась на плечах. На платформе стояли пауки, несколько чужаков плавало снаружи, в открытом космосе.
– Абигейл Вандерэк, мы готовы к переговорам, – сказала машина.