— Ого. — впечатлилась я.
О тончайшем шелке самого высокого качества знает даже такой равнодушный человек к моде, как я. Но, к сожалению, платье из этого материала отпечаталось не самыми лучшими воспоминаниями. На предпоследнем курсе мне прислали чудесный подарок из столичного фарансийского салона «Бонтелье». Невероятно красивое, легкое, расшитое тончайшим кружевом по ярусам и лифу. Тогда я думала, что это подарок от Рейдара Фрейгарда — мужчины, похитившего некую часть меня, к сожалению, и вторая часть до сих пор где-то в глубине жила этими воспоминаниями о прошлом. Тогда с сомнением и тревогой я собиралась на треклятый прием графа Норсексса, на который и идти то не стоило. Глупо. Лучше бы сделала все, как хотела с самого начала.
План с тем, чтобы прикинуться простушкой мог повернуть этот вечер совсем по-другому сценарию. Проверить, так сказать, всех на человеколюбие и статусофобию. Думаю, ни Далл, ни Крамер ко мне бы в тот вечер даже не подошли. И я проверила бы смутные намеки профессора, что Фрейгъерд ищет девушку попроще, чтобы насолить отцу. В итоге, дернийский демон обвел меня вокруг пальца, прислав наряд сам. А во мне, как в любой женщине, просто проснулось желание быть красивой, понравиться мужчине. Любовная лихорадка во всей своей полноте запросто отшибает мозги здравомыслящим россам. Это я могу сказать точно!
— Они в десятом поколении прядут нить. — возгордилась девушка, а потом почему-то приуныла, пощипывая край подушки. — Правда, не всем похоже достается дар шелкопрядов. И в нашей семье — я исключение. — посмотрела она на меня, и в ее глазах я прочитала длинную историю, которая была не столь простой, сколько могло показаться, ощущая жизнелюбивый нрав дриады.
— А ты? — cпросила ее, не давая погрузиться в воспоминания.
— А я умею выращивать красивые цветы. — улыбнулась девушка детской непосредственной улыбкой, прогнав грусть. Но все же где-то там тема отдавалась чем-то болезненным. — Однако шелк моим рукам не подвластен.
— Знаешь, моя мама тоже хотела, чтобы я была… другой. — наконец подобрала я правильное слово без уточнений. Почему-то сразу вспомнила свою родительницу, желая подбодрить дриаду, — но я такая, какая есть и считаю это лучшим своим достоинством. Главное, чтобы ты сама ценила себя и не ровняла под других. Не всем же быть шелкопрядами. — усмехнулась я последней фразе, — Должны быть и те, кто выращивают такую красоту. — указала я на горшок с жасмином в кадке, стоящий у входа. Жирные листья и белые цветы источали чудесный аромат получше любого благовония.
— Это да. Заходи как-нибудь ко мне на Лесную, лавка называется «Фрезе». Мы там одни такие. Не пропустишь.
— Обязательно зайду. — поддержала ее и мы пошли к светловолосому симпатичному парню, стоящему у прилавка. Дриада представила его как Вик. И нам действительно сделали большую скидку. Хотя, судя по переглядам, я подозреваю, что парню просто нравилась девушка. Но по глухой ментальной стене, выставленной дриадой, я поняла, что девушка не жаждет отвечать взаимностью или что-то другое… Кто знает?
Глава 7
Сухонький аптекарь с белыми как снег волосами и испещрённым морщинами лицом смотрел на меня с явным сомнением в водянистых узких глазах. Он глядел на поддельные документы Таяны Тесс и явно чего-то не понимал.
— Гольда… — произнес он на росском с жутким акцентом и явным привкусом моей лжи, что сквозила через историю, сшитую на коленке белыми нитками. — Это чудесно — дар. Но клиент не понять вас. Весь документ на гольдском. — обвел он рукой зал со склянками, баночками и травами, на этикетках которых значилась мангольдская вязь.
Тяжелый вздох вырвался сам собой, когда мужчина отдал мне бумаги. Хуже всего, что я была с ним согласна и тоже бы дала отворот поворот девице без магического образования. (Далл посчитал, что, если он будет рисовать мне эмблему на руке, то потом могут вылезти проблемы в качестве того, что никто не сможет подтвердить и опознать девушку, что, собственно, никогда не училась ни в одном из заведений Мангольдии.) А слушая родной язык в резком, коверкающем исполнении гольда, я зеркально ощущала себя этим господином. Это ужасно. Сразу создается ощущение деревенщины, которая точно ввиду плохого понимания где-нибудь да напортачит.
«Нет» — тот ответ, на который я натыкалась несколько дней подряд. В итоге я начала искать вывески в более туристических районах средней руки, которые писались не только на гольдском, но и на дэрнском. Росский почему-то здесь вообще не жаловали. Таких заведений было немного — два, три. И на третьем мне повезло. Относительно, конечно. Это была не лекарская лавка и даже не булочная, а местный трактир с комнатами для съема. Зато надписи были на дэрнском и гхиру — орчьем наречии.
Я искренне пыталась найти работу в городе и поближе к центру, страшась окраин, но не знающую местный язык девицу брать на приличное место никто не хотел, поэтому пришлось снизить планку и согласиться на подработку в местном постоялом дворе среднего вида, владелец которой знал дэрнский…
— Ладно. Будешь работать на кухне, Айрис. — пробасил здоровенный, но уже в летах господин. Его кожа отдавала зеленоватым оттенком, а зубы желтизной. Два верхних и нижних клыка смотрелись более удлиненно, чем у обычных людей, что говорило об орочьем родстве. Полукровка.
— Но никаких мне шашней в комнатах без моего ведома! — рявкнул хозяин постоялого двора.
Я аж подавилась.
— Я… не…
— То-то же. — перебил он и проорал на весь кабинет так, что его, наверное, услышали в каждой комнате.
— Фира! — он зыркнул на меня строго, а затем, видя, что я перепугана до колик, усмехнулся и черты его лица сгладились, — Не трясись ты так. Просто заруби на носу, что любой дополнительный заработок только с моего позволения. — прямо сказал он о том, что девушки в этом заведении подрабатывают самой древней профессией.
На этой ноте я тяжело сглотнула, а в комнату вошла настоящая орчанка. Кожа ее была сера, а глаза отдавали желто-оранжевым светом точно у ночного зверя. Зрачок был вертикальный. Женщина сама по себе была крепкой и выше меня на пол головы. Одежда ее походила на цыганскую. Разве что звенящих побрякушек не было, кроме нескольких бусин в густой копне волос, таких же темных, как и ее амулет-камень на груди, отдающий зеленцой болот.
— Iz, Bran? — произнесла она на гольдском.
— У нас новая работница. — произнес хозяин заведения на дэрнском. — Она пока плохо говорит на гольдском, но заверила, что быстро учится.
Женщина перевела на меня свои химеровы глаза и принюхалась точно зверь.
— От нее разит магией. — сморщилась дитя степей.
Бран перевел на меня вопросительный взгляд, и я пожала плечами.
— Я маг.
Лицо его поменялось, брови сдвинулись. Мои запястья были закрыты платьем и, конечно, обвинить в отсутствии клейма меня не могли. Но похоже его беспокоил не этот вопрос. Он несколько секунд колебался, а затем посмотрел на меня вновь:
— Я беру тебя, но запомни еще одно правило: колдовать здесь запрещено. Если я увижу, что чаруешь, выгоню взашей. Поняла?
Я ничего не поняла, кроме того, что ворожить нельзя. Но почему? Естественно, этот вопрос я задавать не стала, лишь закивала. К тому же помещение зачаровано от магии магией. Вот смех.
— Как скажете. — пояснять его собственное противоречие ему самому же не решилась, ни к чему.
— Фира покажет тебе, где кухня. Возьмешь ее к себе. — последнюю фразу он бросил орчанке. Та не довольно зыркнула, но ничего не сказала. Бран кивнул мне на дверь, и я поспешила за женщиной, что больше походила на война, чем на кухарку. Мне приходилось быстро перебирать ногами по коридору, чтобы успеть за размашистым шагом женщины.
— Здесь кладовая. Склад. Прачечная. Уборная. Кухня и помывочная. — быстро водила она по помещениям, где работали в основном орчанки и несколько людей.
Мне выдали фартук и косынку. Собственно, на этом реквизит закончился. А рабочий день начался с самого моего прихода.