Завершая рассмотрение проблемы установления содержания истины в уголовном процессе, обратим внимание на то обстоятельство, что законодатель задачей уголовно-процессуальной деятельности определил обеспечение правильного применения закона, с тем чтобы каждый совершивший преступление был подвергнут справедливому наказанию. При этом в задачу процессуального права не входит квалификация преступления, на что обоснованно указывают исследователи права.
Рассматривая проблему формирования убеждения судьи в правовом аспекте, необходимо остановиться на критерии истины по делу. Материализм исходит из того, что критерий достоверности знания не может быть внутри знания, а должен находиться вне его. Мы отметили проблемы, которые возникают при рассмотрении внутреннего убеждения судьи как критерия оценки доказательств, что приводит к субъективному искажению применения норм материального права. Такое искажение является недопустимым, поскольку уголовно-процессуальное право регулирует порядок применения государством мер принуждения в целях охраны существующего правопорядка.
Поскольку институт доказательств является межотраслевым, проблема доказательственных фактов разрешается и в гражданском процессе. Доказательствами являются полученные в предусмотренном порядке сведения о фактах, на основе которых суд устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств, обосновывающих требования и возражения сторон, а также иных обстоятельств, имеющих значение для правильного рассмотрения и разрешения дела. «Теоретико-познавательное истолкование начинается там, где теоретические конструкции интерпретируются с точки зрения их соответствия реальности, возможности приписать статус существования тем или иным используемым в теории абстрактным объектам. Такое исследование связано с анализом содержания эмпирических данных, подтверждающих теорию с точки зрения их обоснованности, наличия в них достоверного (истинного) или проблематичного знания»[106].
Понятие внутреннего убеждения судьи используется и в гражданском процессе, по своему внутреннему убеждению суд оценивает доказательства в арбитражном процессе (ст. 71 АПК РФ), в административном процессе (ст. 26.11 КоАП РФ).
Понятие внутреннего убеждения вводится в главы кодексов, регламентирующих процесс доказывания и оценки доказательств. Понятие связано с субъективной деятельностью участников процесса и судей.
Как пишет А. Г. Коваленко, «судебное доказывание – не просто единство логической и процессуальной форм деятельности. Строго говоря, это логическая деятельность, осуществляемая (протекающая) в рамках процессуальной формы. И судебные доказательства – не информация сама по себе, а система логически организованных в процессуальной форме доводов, использующих процессуальные средства для формирования у суда убеждения в истинности фактов предмета доказывания».[107]
Рассматривая далее структуру доказательства, автор приходит к выводу, что для судебного доказательства как единой структуры обязательными элементами являются: «Материальная форма существования (средство, вид доказательства, непосредственно воспринимаемый судом факт); содержание (сведения о фактах, обстоятельствах дела, информация как отражение материального мира и его свойств); процессуальный способ получения доказательства (только в рамках гражданской (арбитражной) процессуальной формы в соответствии с действующим законодательством)».[108]
Для цельной картины доказательств и процесса доказывания в процессуальной деятельности судьи не хватает только указания на то, что все это субъективный результат мыслительной деятельности судьи и других участников судопроизводства. Весь процесс выражается в одном результате, в убеждении, к которому приходит судья и которое закон называет внутренним, конкретизируя убеждение судьи применительно к делу, в отличие от убеждения, как категории правосознания, объем которого находится за пределами конкретного дела и выражает правовые взгляды, идеи, которых придерживается судья.
В литературе высказана позиция, что внутреннее убеждение судьи само нуждается в объективном и независимом от сознания судей критерии достоверности выводов приговора по делу в уголовном процессе. Такую позицию высказывали А. И. Трусов, П. Ф. Пашкевич, Э. Ф. Куцева, И. И. Мухин и др. «Но само убеждение судей должно быть правильным, обоснованным, поэтому нужен критерий и для самого внутреннего убеждения судей. Такой критерий – соответствие судейского убеждения фактическим обстоятельствам дела. Убеждение судей, не обоснованное данными дела, не вытекающее из обстоятельств дела, есть не действительное убеждение, а произвольное мнение, впечатление».[109]
Практика является на только основой познания и критерием истины, но и целью познания. Познание явлений объективной действительность осуществляется не ради познания, а для практики.[110]«Правильное решение вопросов о возможности достижения объективной истины в уголовном судопроизводстве и ее характере находится в прямой зависимости от правильного понимания практики и ее роли в процессе доказывания по уголовному делу».[111] «Диалектический материализм понимает практику как целенаправленную, чувственно-предметную коллективную деятельность людей, направленную на создание материальных благ, преобразование природы или общества. Практика представляет собой целостную систему, составными частями которой выступают: а) цели человека, б) средства, в) результат, г) сам процесс деятельности. Лишь в единстве всех названных компонентов чувственно-предметная деятельность людей является практической деятельностью. Ни один элемент, составляющий содержание практики, сам по себе, вне связи с другими элементами, не является практикой и соответственно не обладает ее функциями в познании».[112]
Такое понимание практики позволяет оценивать содержание истины (достоверности) не только в уголовно-процессуальной деятельности. При этом нет необходимости абсолютизировать идеальную субъективную деятельность человека и материальное объективное содержание истины, отражающей достоверность доказательств.
Поэтому, анализируя практику как критерий истинности доказательств, процессуалисты всегда говорили о том, что «практика находится в основе чувственного познания следователя, судей и в тех случаях, когда их знания являются результатом опыта других людей… В связи с этим для следователя, судьи имеет первостепенное значение наряду с другими знаниями и знание практики расследования и рассмотрения других уголовных дел, достижений науки и техники». [113]
Обратим внимание на это мнение, во многом объясняющее позицию законодателя, который для познания достоверных обстоятельств дела и обеспечения независимости судей при доказывании в уголовном процессе прибегает к созданию суда присяжных, отличающегося от суда профессиональных судей и суда с участием народных заседателей. Отделение судей «факта» в суде присяжных от судей «права» обеспечивает снижение уровня влияния на формирование внутреннего убеждения судей профессиональных знаний, которые могут исказить результаты процесса исследования доказательств.
Познание в судебном процессе всегда протекает в определенной процессуальной форме. Уголовно-процессуальная форма составляет внешнее содержание процессуальной деятельности, но в силу соотношения формы, которая является обязательной для суда, судьи, и сущности самого процесса доказывания форма не только отражает содержание процесса формирования убеждения судьи, но и может приобретать другое содержание, каковое законодатель в форму процесса не вкладывал. Мы обращаемся к уголовному процессу, поскольку в нем наиболее ярко выражается публичность процесса.
В этом случае изменение формы влечет изменение содержания.
Исследуя форму процесса, Х. Ц. Рустамов определил ее как «систему отношений, возникающих в процессе деятельности субъектов процесса в определенной последовательности и регулируемых уголовно-процессуальным законом при реализации норм материального права».[114] Раскрывая определение, он отметил, что процессуальная форма есть система отношений, порожденная деятельностью участников процесса, деятельность и отношения регламентируются уголовно-процессуальным законом, деяния и отношения существуют между субъектами уголовного производства, процессуальный порядок как определенная процедура создан для реализации норм материального права.
Таким образом, в форме процесса мы имеем как субъекта процессуальных действий, так и уголовно-процессуальное правоотношение, процессуальную форму реализации нормы уголовного права и реализации уголовного правоотношения.