Но девку надо приструнить, чтобы не думала выкобениваться.
Опускаюсь к её личику. Замечаю, что зрачки при моём приближении расширяются до своего максимума. Провожу кончиком языка по её тонкой шее, а затем жёстко, до боли, втягиваю кожу в рот, оставляя кровавый засос. Ева шумно тянет воздух, но молчит.
Ни единого стона. Вообще никаких звуков.
Блядь! От шока чуть воздухом не подавился.
Решила поиграть со мной, превратившись в бесчувственный труп? Херова актриса погорелого театра.
В наказание жёстко щипаю её за сосок, и она сразу всхлипывает.
– Я знаю, что ты задумала, сука. Не смей! Я хочу видеть, что ты чувствуешь, – кусаю её сосок до боли, чтобы сделать свои слова весомее.
Тут же вздрагивает и издаёт тихий всхлип.
Но при этом удерживает взгляд глаза в глаза, практически не моргая.
Она мне посылает вызов. Подумать только.
– Сама напросилась! – рычу не своим голосом.
Начинаю долбить её дырку, как бешеный пёс, сорвавшийся с привязи. Задыхаюсь от возбуждения. Напрочь слетаю с катушек, разгоняясь до предела. Никакой дизельный двигатель не сравнится с ускоренным режимом, что включился в моей башке.
Но Ева продолжает лежать подо мною бревном. Глаза широко открыты, и смотрит безразлично в потолок, будто всё происходящее на неё наводит смертную скуку.
Чёрт…
Отпускаю её руки из захвата чисто из любопытства. Что будет делать дальше? Воспользуется шансом?
Нет, лежит трупом, смирившись со своей участью.
– Продолжай в том же духе, и я тебя ещё сутки трахать буду без остановки.
Моргнула, словно показала, что поняла. Но внутри опять нехорошее предчувствие зародилось.
Делаю толчок бёдрами и загоняю член так глубоко, что у девки трясутся ноги. Щёлка вдруг влажностью наливается.
Неужели и эта сука потекла?
Сжимаю её горло и продолжаю остервенело трахать, пора уже кончить.
Но девка устраивает очередное шоу. Начинает стонать, как заправская шлюха, которую разом дерут во все дыры. Эмоции наигранные, от отвращения блевануть хочется. А ведь я сам всучил мартышке гранату в руки. Сознался, как презираю женский оргазм. И Ева теперь играет против меня моим же оружием.
Сучка словно яд прыснула мне в кровь, разъедая изнутри вены. Засаживаю ей так интенсивно и глубоко, что слышу, как твёрдые яйца хлёстко шлёпаются об её промежность.
Моя разрядка уже на подходе.
Яростно толкаюсь в неё ещё пару раз. Ева извивается и приглушённо стонет, как будто реально кайфует от нашего траха. Её глаза закатываются. На лбу выступают мелкие капельки пота. И, бах, я вдруг чувствую, как её узкая киска ритмично сжимает мой ствол.
Кончила!
Проклятье!
От осознания у меня крышу сносит напрочь. Я завожусь ещё больше. Как будто уже не был на пределе. Член такой твёрдости, что с лёгкостью порвёт её ко всем чертям. И, чую, сейчас рванёт так нехило.
Нормальным моим желанием было бы плюнуть на всё, кончить и выставить шлюху нахер отсюда. Но чем ближе я подхожу к разрядке, тем сильнее ощущаю неясное притяжение к ней. Как будто девка для меня не пустое место, а нечто важное. И удовлетворение от того, что я порадовал госпожу, которая держит меня на привязи, действует как масло для бушующего огня.
Какой-то ураган чистого безумия накрывает меня с головой, на секунду заставив забыться. А после этого короткого мига наступает нирвана. Мать вашу, я реально словно в раю побывал.
Я кончаю как обдолбанный. Перед глазами тёмные пятна, а сердце чуть ли не о ребра ударяется.
Сам охренел от своей реакции, подобно которой ни разу прежде не испытывал. Никогда.
И тут же возникает зудящее абсолютно противоестественное мне желание – получить похвалу. До чёртиков хочется, чтобы Ева меня отблагодарила, заключив в свои объятия. Крепкие. Нежные. Прижалась сердцем к сердцу и забрала мою боль, впитала её в себя подобно губке, чтобы всего на короткий миг я мог почувствовать странное покалывание в районе сердца. Как будто я вновь кем-то любим.
Отмахиваюсь как от дурноты.
Мать твою. Шлюха жёстко дурманит моё сознание. Заставляет думать о вещах, которые давно потеряли для меня смысл.
Единственный способ стать собой вновь – это увидеть её боль. Кайфануть от садистского секса. И в этот раз ей уже не удастся притворяться. В противном случае я рехнусь нафиг от грёбанных мыслишек и превращусь в полное дерьмо.
Вдолблю член в её попку без подготовки. Пусть стонет от адской боли! Сука заслужила. В игры играть надумала! Со мной?
Освобождаю её щиколотки от цепей и, развернув, швыряю животом на кровать.
– Подними задницу! – отвешиваю звонкий шлепок по ягодицам.
Опять сопротивляется и даже не думает двигаться.
Ещё один звонкий шлепок заставляет её образумиться.
Только собираюсь встать, чтобы взять из шкафа лубрикант, как замечаю странные полосы на спине у девчонки. Приглядевшись, с удивлением обнаруживаю мелкие шрамы от ударов. У меня такими вся грудь и спина раскрашены.
Неужели…
Провожу пальцем по самой длинной полоске на её пояснице и в памяти всплывает образ отца-ублюдка, который с силой дубасил меня ремнём, чтоб заткнулся.
Значит, её тоже…
Что-то внутри яростно требует, чтобы я это узнал.
– Откуда у тебя эти шрамы? – сам не понял, как спросил.
Как будто мне не наплевать.
Глава 19. Ева
Вопрос задевает ранимые струны моей души. Мне, вообще, кажется, что вся моя жизнь до вчерашнего дня – это какая-то другая реальность. Смерть матери, отчим в больнице, Артур и его гнусное предложение…
Мрачные воспоминания чёрной воронкой крутятся в голове.
Зачем Раф меня об этом спрашивает? Какое ему дело?
К тому же ответить с силиконовым мячом во рту я бы всё равно не смогла.
Раф словно читает мои мысли. Наклоняется, пальцами ловко расстёгивает застёжки на плотно обхватывающих мой затылок ремешках. Намордник падает на кровать, и я, ощущая неприятное напряжение в челюсти, наконец делаю вдох полной грудью. Раф развязывает и мои руки, давая мне полную свободу движений.
Как мало человеку надо для счастья! Чувствую себя рабом, с которого сняли железные кандалы.
– Откуда эти рубцы? – повторяет свой вопрос уже с нажимом.
Нет. Я не могу рассказать Рафу о себе.
Одно из правил, которые Дэн заставил меня вызубрить, как таблицу умножения, как раз касалось конфиденциальности личной информации. Никаких имён, адресов и номеров телефонов.
Ничего личного.
Но плевать на Дэна и его правила: у меня и без них сердце пускается в ускоренный ритм, стоит только мысленно допустить, что монстр вновь найдёт меня, сбежавшую из его логова. Тем более после того, как я выбесила его во время секса. Хотя само осознание, что я могла ему противостоять, даже связанной, довело меня до оргазма.
Не проронив и слова, я спрыгиваю с кровати, намереваясь тут же двинуться к двери. Но в последний момент мысленно одёргиваю себя. Никаких резких движений. Пытаясь уйти без разрешения, я сделаю себе только хуже, рассердив скалящегося на меня зверя.
– Я могу идти? – обнимаю себя, ёжась от холода.
Рафаэль молчит, а я чувствую, что молчание это нехорошее. Несмотря на то, что лицо мужчины не выражает никаких эмоций, от него веет агрессией.
– Нет.
Одно короткое слово звучит как смертный приговор.
Инстинкты во мне начинают бить тревогу. Волны жгучей ненависти текут по венам. Мне хочется накинуться на этого мужчину и разорвать его в клочья. Проучить. Наказать.
– Подонок! – я срываюсь на грубость, не сумея удержать контроль над эмоциями.
Но лицо Рафа – застывшая маска. Для него мои ругательства – невидимые пылинки, витающие в воздухе. Он кидает мне свою футболку и командует:
– Пошли со мной.
– Куда?
– В тренировочный зал.