Это было бы эпично и трагично вдвойне.
В горле запершило. Я закашляла с улыбкой. И не забыла убрать боль в горле, иначе я до вечера не вытерплю. У меня болевой порог на уровне младенца — чуть уколешь и я перехожу на визг. Потому и стараюсь избегать подобных деятельностей, но что не сделаешь ради собственного будущего?
Вернее, ради будущей клеточки, развивающейся с небольшим опережением, благодаря моим манипуляциям и подпитке. Интересно, а если я вбухаю кучку энергии в малышку и рожу спустя три месяца, насколько сильно меня будет гнать туфлями по местному болоту Виктор, подозревая в мошенничестве? Такое себе мероприятие, как по мне.
Но вернёмся к комнате, в которую я вошла одна — мирида ведь сбежала.
— Здесь… мило, — попыталась не кваситься я, — стены… есть, — я хмыкнула, — крыша вроде не протекла…
На нос что-то капнуло. Я задрала голову и насладилась видом гнезда шипастой многоножки, прыснувшей в меня ядом секундой ранее.
— Сосед? — я стёрла каплю со щеки и втянула шкаф в комнату, не забыв закрыть за собой дверь, — соседка, — поправила себя, заметив два высунутых шипастых носика из гнезда, — давай так: я уважаю и ценю тебя и твоих детей, а ты, в свою очередь, делаешь то же в отношении меня?
Мы переглянулись и остались каждая при своем мнении. То есть меня проигнорировали, пострекоча и зацепив своё гнездо острым шипастым концом хвоста, чтобы унести в другой угол комнаты.
— Откуда ты здесь взялась? — я добрела до окна и уставилась на красивый парк за резным заборчиком — всё гармоничное было в отдалении от этого места, — ты должна жить в холоде и сырости, а не… да, так и есть. Хочешь я тебе пургу организую в том углу?
Я махнула пальцем, вобрала из смежных помещений влагу и понизила температуру у гнезда, оградив её сферой погодного купола. Внутри пошёл снежок. А после дёрнула за оконные створки, едва не вырвав их с корнем, и вдохнула тёплый свежий воздух.
— А теперь я сама, — второй взмах рукой — активация лёгкого потока воздуха, устремившегося к потолку и поднявшего всю пыль разом. Я указала в сторону окна, — может тебе связки голосовые пришить? Так хоть не сама с собой болтать буду.
Я это на самом деле любила. Чаще всего записывала на камни-схроны, чтобы не забыть, но сейчас это было лишнее. Разве что умная мысль проскочит, набросившись на меня неожиданно.
— Я, кстати, Элла, — я хмыкнула и подошла к чемафу, пнув его ещё раз, — своего имени ты мне не назовешь, да и его, вероятно, у тебя никогда не существовало, поэтому я возьму на себя наглость придумать его — шкаф разобрался на половину, видимо его заело. За такую наглость он был жестоко побит в который раз, — зашипи, как понравится. Так. Что там у нас по моде?
Щелчок и долгожданное окончание трансформации. Я отворила стеклянную створку и надулась, вспоминая в какой из ампул находится атропин. Многоножка, название которой вмещало пару десятков слогов, принадлежала к скорпионовым. А значит и противоядие должно быть против таких. Не факт, что он попал в кровь, но моя тревожность не смогла бы позволить мне быть настолько беспечной.
— Начнём, — укол был сделан с крайне кислым выражением лица, — Генриэтта? — я взглянула на занимающуюся выглядыванием меня скорпиониху, — нет? Мне тоже не нравится. Только если сокращать. «Этти» звучит мило. Как думаешь?
Соседка молча наблюдала за своей соперницей по жилплощади.
— Хорошо. Следующее. М-мм… Виера? Опять нет? Ты привереда, знаешь ли!
Шприц был тщательно протёрт (что было в корне неправильно и в принципе не гигиенично), затем отправлен в коробку с ампулами и закрыт за дверцей. Я отступила на шаг, упёрлась ладонями в шкаф и подвинула его к единственной стене без дверей, окон и чужих домиков.
— Фух! Тогда может что-то интересное? К-хм… у тебя есть любимый напиток? Что-то вроде виски, вина или водки? Бурбон? Ты же девочка, погоди. Бурбоня? — я похлопала ладонь об ладонь, — звучит мило, пусть, хоть и как-то просто. Что думаешь?
Шипеть мне в ответ никто не планировал. Я упёрла руки в бока.
— Ты какая-то неразговорчивая! Я не чувствую эмоциональной отдачи! Порычи или может… постой, — меня накрыло озарением, — если ты девочка и мать, то значит… где самец⁈
Я осмотрела пространство вокруг и обеспокоенно набросила сеть поиска. Стук в дверь.
— Заходите, — моя сосредоточенность никуда не пропала. Замершая в поклоне служанка склонилась ещё сильнее под моим сощуренным взглядом.
— Леди Кери приносит свои глубочайшие поздравления и жаждет знакомства, — девушка осталась стоять на пороге, — леди приняла решение дождаться ужина, но благосклонно приказала отправить вам… помощниц.
Она отпрянула от двери и пропустила рукой девушек. Я насчитала двадцать шесть. Бледненьких, худеньких и сгорбленных, потому как никогда не поднимающих головы. Рабыни.
И это можно было бы назвать шуткой, если бы мы с бабусищей были в дружеских отношениях, однако в текущем контексте это было ярким примером унижения. Очевидного и беспощадного — леди всегда прислуживали свободные девушки, выходящие из низших семей. Рабов я могла видеть только на полу, что обозначало их статус и то, что в моём присутствии им запрещено поднимать головы. А сейчас мне было недвусмысленно сказано «Знай своё место, госпожа». Ведь только дворянкам служили низшие помощницы.
— Какой восхитительный жест! — я прямо-таки излучала благодарность и радость, — передай госпоже… — я подбежала к своему шкафу и вновь нырнула к комоду, — вот он!
Я вынула альбом с плотными листами, пролистала до нужного мне засушенного цветка и аккуратно взяла кончиками ногтей.
— Ч-что это, миледи? — приняла мой «подарок» служанка.
— Кориандр, — я дождалась, пока бледные девчушки рассредоточатся по периметру стен, — буду надеяться, что леди знает его значение, — я отвлеклась на рабынь, — к той стене не стоит подходить! Бурбоня капает ядом! Да-да, пройди и сядь на кровать.
Девушка, которую я направила, аж сбилась с пути от моего приказа. А именно так он должен быть воспринят ею.
— Всё, можешь идти, — я направилась к двери в ванную и с опаской дернула её — та не поддалась, — мы тут сами разберемся. Не забудь чмокнуть леди Кери в щёчку, — взмах пальцами на прощание.
Служанка с сухим цветочком в пальцах недоумевая воззрилась на него и поклонилась мне, после чего побрела в сторону ближайшей двери. Входила в которую с подобным Эрику порядком действий, то есть начав рассуждать для своей леди ещё в коридоре.
— Странная она! Взгляд какой-то… непонятный, а улыбка огромная! Как и глазищи! Она вам цветок пере… — слова были заглушены щелчком.
А