Читать интересную книгу Ïðîñòî ëþáîâü - Òàììàðà Âåááåð

– Есть немного, но это ерунда. – Я поняла, что он улыбается. – Все равно не лягу,

буду говорить с тобой.

На глаза упрямо наворачивались слезы. Мне так его не хватало.

– Я больше не хочу тебя мучить. Поговорим утром, перед работой. Позавтракаем

вместе.

Я старалась изобразить радость при виде такой перспективы, тогда как на деле хотела

лишь рыдать и умолять его вернуться домой.

Очередной зевок.

– Уверена? Я вовсе не возражаю…

Нет, я хотела говорить с ним всю ночь.

– Да, поешь, поспи и скорее возвращайся.

– Я люблю тебя, Кира.

– Я тоже тебя люблю… Спокойной ночи.

– Спокойной ночи. – Он зевнул в последний раз и повесил трубку.

Я добрую минуту смотрела на телефон, пока тяжелая слеза скатывалась по моей щеке.

Прошло всего девять дней – и вот оно, я уже плачу от одиночества. Это было не в моем духе.

Может, он был прав и мне стоило выйти? Во всяком случае, вечер пройдет быстрее. Не

успею я оглянуться, как уже настанет пора завтракать. Эта мысль подстегнула меня. Я

смахнула слезу и пошла наверх к Келлану.

Он немедленно отозвался на мой стук:

– Заходи.

Я мигом покраснела, едва вошла: не успев толком одеться, он стоял у кровати лицом к

двери и застегивал джинсы. Свежая футболка еще лежала на постели, а его

сногсшибательное тело оставалось чуть влажным после душа.

Он с любопытством взглянул на меня:

– Что стряслось?

Я осознала, что стою на пороге и глупо таращусь на него, раскрыв рот.

– Я… мм… просто хотела спросить, нельзя ли пойти с тобой в «Бритвы»… послушать

группу…

С каждым словом, слетавшим с губ, я ощущала себя все большей дурой. Мне вдруг

захотелось, чтобы я отворила свою, а не его дверь и провела вечер в печальном одиночестве.

Келлан взял футболку, улыбаясь во весь рот.

– Да неужели? Тебя еще не тошнит от моего пения?

Он подмигнул, натягивая футболку на свой поразительный торс.

Я сглотнула слюну, откровенно уставившись на него, и снова захлопнула рот.

– Нет, еще нет. Хоть чем-то займусь.

Я моментально пожалела о сказанном, так как прозвучало это ужасно грубо.

Он с наслаждением прыснул, взъерошив свою густую мокрую шевелюру, а затем

вынул из комода какое-то средство и уложил волосы на свой волшебный манер. Я

заинтересованно следила за ним, – раньше я никогда не видела, чтобы прическу делали так.

Келлан ни разу не посмотрел в зеркало: он инстинктивно знал, что нужно сделать, чтобы

достичь требуемого результата, и получилось сказочно сексуально.

Я вздрогнула, когда он заговорил:

– Конечно пойдем, я уже почти готов.

Он сел на постель, чтобы обуться, и похлопал по кровати рядом с собой. Я присела,

чувствуя, что даже входить сюда было глупо.

– Это Денни звонил?

– Да…

Келлан выдержал паузу.

– С его приездом что-нибудь прояснилось?

Он потянулся за вторым ботинком.

– Нет, – вздохнула я.

Келлан улыбнулся своей волшебной полуулыбкой:

– Уверен, что осталось не так уж долго. – Он встал, взял из двух гитар ту, что была

поновее, и уложил ее в футляр. – Время пролетит незаметно, честное слово.

Он улыбнулся столь ободряюще, что я ответила тем же.

– Готова?

Келлан запер футляр и перекинул ремень через плечо.

Я кивнула, и мы спустились. Келлан захватил ключи, а я – удостоверение личности и

немного налички из чаевых. Мы вышли.

Вечер в «Бритвах» на удивление удался. Этот бар был значительно меньше, чем «У

Пита». В длинном, узком прямоугольном здании имелась небольшая площадка для

выступлений, вдоль стены тянулась барная стойка, а все остальное пространство было занято

столами и стульями. Келлан усадил меня поближе – можно сказать, в первый ряд, для

интимного шоу.

Конечно, группа играла изумительно хорошо, но более сдержанно. Это было едва ли

не частное выступление для меня и двадцати моих близких друзей. Келлан пел, сидя на стуле

и перебирая струны: в отсутствие стайки восторженных девчонок его кокетство убавилось

вдвое. Нельзя сказать, чтобы здешние девушки не восхищались группой, но то были просто

клиентки, случайно завернувшие нынче в бар, а не толпа пылких поклонниц, прочно

окопавшихся в «Пите», где музыканты базировались постоянно.

Я была полностью захвачена представлением Келлана, внимательно вслушиваясь в

слова и звучание его голоса и даже негромко подпела нескольким песням, что заставило его

просиять, когда он это заметил. Денни подкинул блестящую идею, и вечер действительно

пролетел незаметно. Я не успела оглянуться, а ребята уже паковались и Келлан прощался с

немногими местными знакомыми. Нескольких женщин он одарил поцелуями в щечку, затем

мы дошли до машины и отправились домой.

На обратном пути Келлан улыбался и тихо напевал последнюю сыгранную песню,

большими пальцами отбивая ритм на рулевом колесе. Она оказалась той самой, что так

растрогала меня первым вечером в Сиэтле, – той песней, благодаря которой я разглядела

потаенного Келлана. Я откинулась на сиденье, чтобы видеть его. Келлан, уловивший мое

восторженное внимание, разулыбался еще пуще, не прекращая петь.

– Эта мне нравится, – пояснила я, и он кивнул, не прерывая исполнения. – Похоже,

она важна для тебя. Означает что-то особенное?

Я не хотела об этом спрашивать, но теперь уже было поздно.

Он перестал петь и озадаченно взглянул на меня.

– Гм, – пробормотал он, прекратив отстукивать ритм и вновь сосредоточив свое

внимание на дороге.

– Что? – робко спросила я в надежде, что ничем его не задела.

Но Келлан только слегка улыбнулся, ничуть не смущенный:

– Никто меня об этом не спрашивал. Ну, кроме группы.

Он пожал плечами, глядя мне в глаза. Я покраснела и отвернулась, гадая, не счел ли

он меня идиоткой.

– Да… – произнес он негромко.

Я моргнула и снова повернулась к нему, решив, что опять выболтала свои мысли, а он

лишь согласился с моей дуростью. Но, добродушно смотря на меня, Келлан лишь добавил:

– Она многое для меня значит…

Он замолчал и сконцентрировался на дороге. Я же закусила губу и твердо решила

больше не спрашивать его об этом, хотя мне, конечно, отчаянно хотелось. По его слишком

вдумчивому созерцанию дороги и быстрому взгляду на меня краем глаза я поняла, что он не

стремился развивать эту тему. Мне пришлось постараться, но я проявила такт и новых

вопросов не задала.

* * *

За телефонным завтраком я рассказала Денни о вечере, и он был доволен моей

вылазкой вне его общества. Меня эта мысль не сильно вдохновляла: я хотела развлекаться с

ним, но он, вероятно, был прав. Надо почаще выходить и веселиться без него. Уныние лишь

заводило меня в тупик, поэтому я стала больше общаться с Дженни. Уже в воскресенье она

пришла в наш угрюмый дом и, как и я в свое время, была шокирована его необжитостью. Мы

весь день проходили по секонд-хендам и лавкам подержанных вещей в поисках разных

дешевых и симпатичных штуковин, способных оживить атмосферу.

Нам удалось найти несколько милых вещиц в стиле ар-деко для гостиной, пару

фотографических пейзажей для моей комнаты и, разумеется, картины с изображением чая и

кофе для кухни, а также занятный снимок водяной капли – для ванной. Я набрела даже на

старый постер «Рамоунз»[11], который мог понравиться Келлану, поскольку его комната была

не лучше остальных.

Я нагрузилась целой охапкой фоторамок и распечатала снимки, которые сделала на

камеру Денни в первую неделю после нашего приезда. На некоторых были мы с Денни, на

паре других – только ребята, а на любимой фотографии, которую я хотела послать

родителям, – мы втроем. Конечно, мы накупили и кучу девчоночьей ерунды: корзинок,

декоративных растений и купальных полотенец. Мне даже посчастливилось отыскать

дешевый автоответчик, чтобы впредь не слишком нервничать насчет пропущенного звонка.

Я сомневалась, что Келлан будет в восторге оттого, что в доме похозяйничали

девчонки, но, когда мы вернулись, его не было. Беспрестанно хихикая, мы поспешили

приступить к работе, чтобы все обустроить до его возвращения. Но когда он пришел, мы

только заканчивали с кухней.

При виде нас с Дженни, занятых последней кофейной картиной, он улыбнулся и чуть

покачал головой. С негромким смешком он повернулся и поднялся к себе. Мы с Дженни

решили, что получили его одобрение, и, посмеиваясь над собой, быстро завершили

задуманное.

Когда в скором времени Дженни собралась уходить на смену, я поблагодарила ее за