на помойке.
***
"Девушка пела в церковном хоре"
Вчера приехала свекровь и привезла пасху, кулич и крашеные яйца. Пасха была вкусная, а коробочку с яйцами она уронила, и яйца потрескались. Кулич не пропекся. Но я знаю – она… такое странное чувство. Которое бывает, когда моя мама делает мне странные смешные маленькие подарки. Когда я вспоминаю письма, которые писал мне во Псков отец. Когда я вижу в метро старушку, бережно заворачивающую мобильный телефон в платок. Когда спускаюсь в метро на эскалаторе и вдруг понимаю, что смотрю на мир глазами своей мамы – потерянными и немного испуганными. Когда слушаю дыхание своего новорожденного сына. Когда сижу на празднике в детском саду и рыдаю. Когда смотрю на старые рисунки детей. Или на выпускном вечере – боже, неужели это со мной? Когда думаю про Иисуса, который умер мучительной и позорной смертью, и неважно, в конце концов, что там было после, потому что в это после я не очень верю. Про Сэма, который тащит Фродо на себе, чтобы тот наконец бросил это чертово кольцо в Ородруин. Когда любимая кукла разбивается и у нее выпадают глаза. Когда вспоминаю умершего друга и знаю, что он помнил обо мне всегда. Когда из окна маршрутки смотрю на детей, играющих в футбол под дождем. Когда Катюлик машет мне рукой на остановке. Когда бабка Лида достает пасху из старой деревянной формы, которую надо разбирать и собирать. Когда я думаю про Маргариту, идущую с тревожными желтыми цветами по старым московским улицам. Когда после пыльных бурь наступает первый весенний дождь. Когда я пью немного виски, чтобы набраться храбрости и написать этот текст.
Господи, мы все умрем.
***
Две недели назад Катюлик загрустила, нагнала себе давление до двухсот и легла помирать. Нет, не легла. Потому что когда у Катюлика давление, она не лежит, а бегает. Мама вызвала скорую. Скорая приехала и предложила госпитализацию в Александровскую больницу. Которая, кажется, является не лучшей больницей в городе.
Потом выяснилось, что Катюлик ничего не помнит (правда, она и так ничего не помнит) и вместо печенья ест сухлого ёжика. Сухлый ёжик сразил маму наповал, и мы вызвали невропатолога. Одновременно, правда, должен был прийти терапевт из поликлиники, который должен был вызвать невропатолога из поликлиники, а невропатолог из поликлиники должен был сделать еще что-то… но у мамы сломался домофон. Терапевт, возможно, немного поколотился в дверь и ушел. "Вот так, – подумала я, – находят трупы через пару недель…" Понятное дело – море вызовов, времени нет, зарплаты маленькие.
Платный невропатолог приехала практически через два часа после звонка. Она бы приехала раньше, но не могла найти мамин дом. Она звонила нам по телефону и вопила:
– Я не могу найти ваш дом! Объясните, как к вам доехать!
– У нас тут бассейн, – робко отвечала мама. – Его все знают.
– Я не знаю! И я не понимаю, где ваш дом!
– Ну вот тут… если вы едете по шоссе Революции…
– Я не знаю, где я еду!
– Но вот бассейн… спросите у прохожих, его все знают.
– Тут никого нет! И навигатор ваш дом не показывает!
Мама живет в Бермудском треугольнике. Но невропатолог все-таки нашла ее дом.
– Если вы встанете спиной к детскому саду, то перед вами будет бассейн…
– Ааааа! – заорала невропатологиня и бросила трубку. Но через три минуты пришла. Я спустилась вниз и открыла дверь. Она еще колотилась, но как только вошла в квартиру, неожиданно превратилась в строгого и холодного профессионала. Выписала капельницы, сказала, что в больницу и правда лучше не надо. Что если что – ей можно позвонить. Только напомнить, кто звонит. Ничего, сказала я. Мы напомним про бассейн.
Сегодня она приходила во второй раз. Катюлик прыгала и скакала, временами прижимая руки к вискам и говоря о том, как – ах! – у нее болит голова. На маму эти трюки не действуют – она не видит. Равно как и слезы, которыми временами наполняются глаза Катюлика при мысли о том, как она одинока и несчастна. На невропатолога тоже не подействовало – она сидела спиной и заполняла кучи бумаг. Но потом спросила:
– А когда вы последний раз, Екатерина Федоровна, выходили на улицу?
– Да вот вчера, – сказала Катюлик.
– Молодец! А подруги есть?
– У нее каждый день новые подруги, – сказала мама. – Вчера она пыталась заставить петь нашего соседа. Соседа зовут Павел Яковлевич, ему 91 год, и он глухой. А она ему говорит: "Ну спойте, спойте! Вы же можете спеть!" А потом со скамейки около дома ушла гулять. Без телефона.
– Да, и вот еще был один мужчина, – мечтательно продолжает Катюлик. – Мы с ним на улице познакомились. Он сидел в машине, а потом предложил подвезти меня до аптеки. Я села к нему в машину, вот там, справа…
– А вот этих подробностей ты не рассказывала! – завопили мы с мамой хором.
Когда невропатолог ушла, мама сказала:
– Мне нравятся платные врачи. Сразу – столько внимания! И разговаривают нормально. Надо будет кардиолога вызвать.
– И гинеколога! – радостно добавила Катюлик.
***
У Катюлика есть подруга Ира. Они одноклассницы, Ира живет в Москве. Я ее хорошо помню, потому что когда мне было 12 лет, мы с Катюликом ездили в Москву к Ире в гости и прекрасно провели там две недели. Купались в шесть утра в парке и вели здоровый образ жизни.
Катюлик с Ирой созванивалась, как-то общалась, но вот последние месяцев пять, а то и полгода, Ира на телефонные звонки не отвечает. Ира дама одинокая, родственников нет, никаких контактов у нас нет. Мама ей звонила и по городскому телефону, и по скайпу, и по мобильнику – тишина. Тогда Катюлик сказала: надо написать письмо. Как-то же надо узнать.
Пару месяцев она собиралась: покупала конверты, клеила марки. И наконец написала. Я видела это письмо. Дрожащим почерком написаны адреса: куда и кому, обратный адрес в Пушкине, и на обратной стороне конверта:
Ира, здравствуй!
Я сейчас живу у Ларисы. Напиши, как твои дела.
Катя.
– Ты можешь это отправить? – спросила меня Катюлик. На что я ей резонно ответила, что письмо в таком виде вряд ли дойдет до адресата. Но Катюлика это не смутило ни в малейшей степени, и она положила письмо в почтовый ящик сама.
Что удивительно – сегодня утром Ира позвонила маме и сказала, что получила письмо от Екатерины Федоровны и хотела бы с ней поговорить. И они проговорили с Катюликом час. Или два – я не знаю.
Морали тут нет. Но почта России работает, когда не работают мобильники, скайп и прочие средства связи.
Пишите письма.
***
Мама посоветовала дать Катюлику немножко коньяку от головной боли. Спустя некоторое время Катюлик:
– А ты знаешь, мне помогло! Правда, противно было…
***
– А что,