― Ты такая красивая. Такая аппетитная, не могу удержаться, чтобы не касаться тебя. Ты веришь в любовь с первого взгляда, Лана? ― спросил он, практически добравшись до моей шеи.
Я вжалась в кресло и пыталась оттолкнуть его, громче прося прекратить, но его хватка была железной, а я пыталась еще сохранить остатки здравого рассудка и не паниковать. Ну что он может сделать мне в доме, наполненном людьми? Дальше по коридору дети играли в комнате Ноа, еще немного дальше, в кабинете, был Мастерс, наверное, со своей невестой. А на кухне хлопотала Нора, готовя для нас ужин. И все же вспышки паники накрывали меня, заставляя руки дрожать.
― Прекрати, пожалуйста. Остановись, Хантер.
― Такая сладкая. У меня от тебя срывает крышу. Ты так вкусно пахнешь, что я не могу оторваться от твоей кожи.
Меня начало потряхивать. Я боялась испугать детей своим криком, но он непроизвольно рвался наружу. Я уже открыла рот, чтобы закричать, но внезапно появившаяся в дверном проеме фигура Колина заставила передумать, и изо рта вырвался только негромкий стон. Я поздно поняла, как это выглядело со стороны.
― Вот так, милая, ― хрипло прошептал Хантер мне в ухо, пока я во все глаза пялилась на то, как крепко сжимаются челюсти Колина при взгляде на нас.
― Отойди от моей жены, ― процедил он сквозь зубы, и Хантер наконец оторвался от меня, встал и повернулся к Колину. Этот придурок улыбался как кот, наевшийся сметаны.
― Привет, Колин, ― вот так просто, как ни в чем не бывало. Словно только что нас не застали за интимным моментом, которого я, кстати, не хотела. И кто застал? Мой муж.
― Не приближайся к ней, ― так же тихо произнес Мастерс, и из опыта общения с ним я знала, что чем тише говорит Колин, тем сильнее нужно напрячься собеседнику. Босс никогда не повышает голос, когда недоволен, а наоборот говорит тише.
― Да какая разница? У вас все равно брак ненастоящий. А мы с Ланой питаем взаимную симпатию. Правда, детка?
Почему из его уст эта «детка» звучит настолько вульгарно? Меня так не раз называли парни, и это звучало нормально. «Эй, детка», «Привет, детка». Нормально, дружелюбным тоном это звучало для меня хорошо. Но из уст Хантера воспринималось практически как оскорбление. Я медленно покачала головой, не в силах выдавить из себя ни слова в свою защиту. Стоило бы сказать Колину, что это не моя инициатива и что я бы предпочла продолжать сидеть в одиночестве в библиотеке, но Хантер был слишком напористый, а я слабая девушка, которой сложно отбиться от качка.
― Выйди, ― резко сказал Колин, глядя Хантеру в глаза. ― Сейчас.
Тот пожал плечами и, подмигнув мне, отчего я скривилась, покинул комнату. Колин закрыл дверь и повернулся ко мне.
― Будь добра вести себя пристойно, Лана. Не забывай, что в доме дети. Кроме всего прочего, именно ты нуждаешься в легенде о нашем браке, так что поддерживай ее до конца.
― Ничего не было, ― слабо возразила я.
― Потому что я вошел. Неизвестно, чем бы все закончилось, если бы мне не понадобилось забрать книгу.
Внезапно мне показалось жизненно важным убедить Колина в том, что между нами с Хантером ничего не было. Я вскочила на ноги, прижав к груди книгу. Взгляд Колина быстро скользнул по обложке, а потом вернулся к моим глазам.
― Ничего не было, правда. И не было бы. Я просто читала. А он вошел и начал приставать, я просила его остановиться. Уже хотела закричать, потому что не могла остановить его напор, но ты вошел и…
― И ты простонала, ― закончил он за меня, сощурившись.
Черт, все выглядело еще хуже, чем было на самом деле. Я зажмурилась и медленно выдохнула. Потом снова открыла глаза и посмотрела в лицо Колина.
― Он мне не нравится. Совсем. У меня с ним ничего никогда не будет.
Колин коротко кивнул. Потом прошел к полке и достал увесистую книгу.
― Рад это слышать, ― он развернулся и направился на выход. Когда уже взялся за ручку, я окликнула его. Колин повернулся и снова посмотрел на меня.
― Мне нравится не он, ― тихо сказала я.
Не знаю, почему, но он нахмурился и молча вышел, даже не кивнув по привычке. А я обессиленно опустилась в кресло, тяжело вздохнула и, положив голову на спинку, прикрыла глаза. Как-то по-дурацки все получалось. Мы действительно жили в одном доме как странная семейка. Словно участвовали в съемках какого-то дурацкого телешоу, в котором героев сталкивали друг с другом, прощупывая границы их терпения. А еще постоянно пытались кого-то с кем-то свести. И у нас были перепутаны чувства, как в размотанном клубке пряжи. Колин, наверное, любил Карен, а она ― его. Мне нравился Колин, но не нравился Хантер, которому нравилась я. Как в дурном низкопробном ситкоме.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я снова открыла книгу, пытаясь погрузиться в чтение, но мысли постоянно уплывали к Колину и его крепко сжатым челюстям. Интересно, он ревновал или просто придерживался легенды? Не нужно быть психологом, чтобы понять, что я хотела его ревности, потому что она означала бы скрытую симпатию или даже влюбленность. Девушка ведь может помечтать?
Глава 15
― Милана, там тебя босс зовет, ― сказала моя коллега Сара, заглянув ко мне кабинку.
Я коротко кивнула, не отрывая взгляд от монитора. Быстро перевела подпись письма, перечитала его и отправила Колину. На столе зазвонил телефон.
― Тебе особое приглашение нужно, мисс Белова? ― язвительно спросила секретарь Мастерса, когда я ответила. ― Или ты хочешь, чтобы мистер Мастерс лично пришел в твой угол?
― Уже иду, ― ответила раздраженно и бросила трубку.
Собрав необходимые документы, я закрыла стол на ключ и пошла к Мастерсу в кабинет. Джун, не изменяя своей привычке, окинула меня презрительным взглядом и кивнула на дверь в кабинет босса. Несколько шагов, и я уже была внутри, прикрывая за собой дверь. Колин стоял спиной ко мне и, глядя в окно, разговаривал по телефону. Его пиджак висел на спинке кресла, а под светлой рубашкой отчетливо проступали крепкие мышцы. Я сильнее прижала папки к груди, борясь с желанием подойти со спины и прижаться к теплому мужскому телу. Проблемы так меня измотали, что я отчаянно нуждалась в человеке, который просто обнял бы и сказал, что все будет хорошо. И даже не смела надеяться, что кто-то решит мои проблемы за меня, но, как ни странно, человек, от которого я меньше всего ожидала помощи, практически сделал это. Колин оградил меня от бумажной волокиты, с помощью денег и связей решая все мои личные проблемы. Мне оставалось только поддерживать нашу легенду, учиться и работать, чтобы обеспечить детям достойное будущее.
Я смотрела на то, как он, практически неподвижно стоял у окна, давая мне возможность без зазрения совести рассматривать его безупречную фигуру. Колин вытащил руку из кармана и провел ею по темным волосам, слегка взъерошивая их, и я засмотрелась на широкую ладонь, испещренную вздувшимися венами ― результатом постоянного поднятия тяжестей. За то время, что живу у него, я обратила внимание, что Колин почти каждый день проводит в спортзале не меньше часа. Я тоже заглядывала туда пару раз, но кроме беговой дорожки и велотренажера ничем не умела пользоваться, так что не задерживалась надолго. Еще несколько раз я была там с Ноа, чтобы он мог полазить по шведской стенке, которую для него в зале установил Колин. Племяннику, как и всякому мальчишке, хотелось забраться повыше и повиснуть на самом краю, но я, конечно, мало что ему позволяла из страха, что он может покалечиться. Поэтому чаще всего Ноа ходил туда с Колином.
Между ними с первого дня установились очень близкие отношения. Ноа был единственным, кому позволялось прерывать Колина во время работы в кабинете. Я гордилась малышом за то, что он старался не злоупотреблять особым расположением Мастерса. Наоборот, очень часто я слышала, как он говорил Вики:
― Не шуми, Колин работает, а крик его отвлекает.
― У него шумоизоляция в кабинете, ― парировала она.
― Что это?
― Это значит, что он не слышит ничего за дверью кабинета, ― терпеливо поясняла Вики, на что Ноа упрямо качал головой.