Татаркин (кричит). А дочка?! Девочка, за спиной?! С какой целью? С какой целью врал?! (Трясет Китайцева за воротник куртки.)
Китайцев. Не скажу.
Татаркин падает в кресло, то ли смеется, то ли плачет.
Китайцев. Ну вот, сопли распустил. (Наливает водки, подает.)
Татаркин (отстраняя стакан). Скажи… зачем?
Китайцев. Ну не знаю – зачем. Не знаю! Сказал и сказал. Сейчас пойду и подам заявление.
Татаркин. Да, да, да… конечно… Можешь не отрабатывать… (поднимает стакан). Выпили?
Китайцев. Выпили.
Выпивают.
Китайцев. Не могу я так уехать…
Татаркин. Можешь…
Китайцев (ставит локоть левой руки на стол). Нет…
Татаркин. Получи…
Борются.
Китайцев. Я тебя… одной классовой ненавистью… задавлю…
Татаркин. Не держись за стол!..
Китайцев. Самая правая рука – л-левая…
Татаркин. Д-демагог…
Постепенно гаснет свет.
Затихающий диалог из предыдущей сцены борьбы на руках.
Мышеловка
Глинкин
Котов
Кабинет Глинкина, директора крупного завода в провинции. Этот человек практически владеет целым городом, но в его поведении есть весь спектр отношений между трудом и капиталом. Он одновременно и восточный сатрап, и тайный рядовой член компартии, и безумный мот и транжир во время зарубежных поездок, и примерный муж и отец, озабоченный своим моральным обликом в глазах городских пенсионеров. Сейчас Глинкин взволнован, напряжен, и в его действиях сквозит непривычная для него самого суетливость. Иногда он как бы со стороны смотрит на себя и неодобрительно качает головой. Но что делать – он просто трусит.
Телефонный звонок.
Глинкин (по селектору, секретарше). Слушаю…Как фамилия?.. Котов… Значит, хотел бы встретиться со мной… Давно не виделись… да… А вы ему объяснили, кем я работаю и много ли у меня свободного времени?.. А он?.. А поточнее, что он ответил?.. Ах, так… Значит, проездом и очень хочет… Ну что ж… что же тут… поделаешь… Ну, соедините нас, что ж тут… Ах, он в приемной? А почему сразу не сказали?.. Ладно, мы с вами потом поговорим. Пусть войдет.
Входит Котов. Он как будто не очень понимает, как себя вести.
Глинкин (протягивает руку). Здорово. Садись.
Котов садится.
Глинкин. Ну, что скажешь, Антон? Антон? Не ошибся?..
Котов. Антон. А тебя как-то…
Глинкин. А ты меня зови по отчеству – Палыч. Палыч и Палыч. И как бы просто и в то же время с уважением.
Котов. Ну, ладно. Палыч так Палыч.
Глинкин. Только ты быстрей привыкай. Времени у нас мало. Хозяйство очень большое.
Котов. Да, хозяйство у тебя, Палыч, как у Дюпона.
Глинкин. И комплименты можешь… в письменном виде, по почте. Что привело?
Котов. Да… проездом я, понимаешь…
Глинкин. Понимаю. Значит, жилья тебе не надо. По службе ты не относишься. Что, вспомнить молодость решил?
Котов. Ну да!
Глинкин. Ты знаешь, сколько стоит моя минута?
Котов. Сколько?
Глинкин. Много.
Котов. Да я понимаю…
Глинкин (поднося часы к уху). Всем хороши часы… А вот не тикают… Очень дисциплинировали, когда тикали… Так ты в моей группе учился?
Котов. Ну да. Что, не помнишь?
Глинкин. Все я помню. Все. Поэтому и сижу здесь. Ну, давай дело! дело! дело! Что привело?
Котов. Да я ж говорю – проездом…
Глинкин. Это я уже слышал.
Котов. Ну а… что добавишь? Ехал в поезде, знакомые места. Дай, думаю, выйду. Родина все-таки. Родился, учился… Ты ведь не здесь родился?
Глинкин. Родился не здесь, но живу здесь.
Котов. Вот. А я здесь родился. Вижу из окна – вместо моего озера, где я в детстве купался – черная лужа…
Глинкин. Это которая?
Котов. Да ты не знаешь.
Глинкин. Ну-ну… Дальше?
Котов. И решаю – надо выходить.
Глинкин. Так. Я думал, ты с личной просьбой, а здесь оказывается…
Котов. Ну да. Походил, поговорил, и везде слышу: Глинкин, Глинкин. Такой город большой, а везде – Глинкин, Глинкин. Я думаю, что же это за Глинкин? Уж не Палыч ли? Ты же в институте не очень был, а?
Глинкин. А ты – очень?
Котов. А я – очень.
Глинкин. Не пойму, что это я тебя слушаю вот уже (смотрит на часы) четыре минуты и все как-то общо. Общо! Давай по теме.
Котов. По какой теме?
Глинкин. По теме приезда.
Котов. Да ты же знаешь.
Глинкин. Я?! Откуда?
Котов. Я ведь тебе только что сказал – проездом.
Глинкин (пауза). Не хочется быть невежливым…
Котов. Ну, Палыч, ты как не родной.
Глинкин….но боюсь, что… (встает, опираясь кончиками пальцев о стол) дальше нам так беседовать не имеет смысла.
Котов. А ты меня выгони.
Глинкин (садится). А чего это я тебя буду выгонять?
Котов. А почему ты меня не спрашиваешь, где я работаю?
Глинкин. А чего это я тебя буду спрашивать?
Котов. Неинтересно, что ли?
Глинкин. Ну… где ты работаешь?
Котов. Секрет.
Пауза.
Глинкин. Слушай, Антон… Давай… давай нормально, а? Как люди?
Котов. Давай.
Пауза.
Глинкин. Ну… Значит, ты приехал…
Котов. Как видишь.
Глинкин. Остановился где?
Котов. Да где я остановился? В гостинице хотел остановиться. Вот. Потом в другой гостинице хотел остановиться. И остановился я на улице Песочной, дом восемь, квартира девяносто два.
Глинкин. Это кто у нас там?
Котов. Да это друг один.
Глинкин. Ясно… Не тесно?
Котов. Ничего.
Глинкин. А может, переедешь?
Котов. Куда?
Глинкин. В нормальный номер. С хорошим обслуживанием.
Котов. Зачем? Я же проездом.
Глинкин. Слушай, ну – хватит! Дурачим друг друга.
Котов. Это ты меня дурачишь.
Глинкин. Хорошо, я дурачу, я. Больше не буду.
Котов. Вот и хорошо.
Пауза.
Глинкин. Ну вот – ты приехал…
Котов. Приехал.
Глинкин. Как там, в Москве?
Котов. Что?
Глинкин. Ну, что там слышно, помимо программы «Время»?
Котов. Так ты знаешь, что я в Москве живу?
Глинкин. Слышал. (Встает, грозит Котову пальцем.) Все я знаю! Все! (Подходит к двери, открывает ее.) Людмила Павловна, пару стаканов цейлонского, с бальзамчиком! (Выходит, закрывает за собой двери. С минуту его нет. Возвращается, садится в кресло, снова грозит пальцем Котову.) Ах вы, конспираторы! И где вы только научились, новые русские. Демократы.
Котов. Вот это я и хотел выяснить.
Глинкин. Что?
Котов. Так кто там у вас сидит? Кого вы закупили?
Глинкин. Где?
Котов. Хорошо. Адаптирую: откуда тебе было известно о том, что я еду?
Глинкин (пауза). А мне это неизвестно было.
Котов. Ты же сам сказал, что знаешь все. Нехорошо, Палыч.
Конец ознакомительного фрагмента.