Непрошеная гостья наблюдала за ним некоторое время с едва уловимой улыбкой на устах, потом кашлянула в кулак, чтобы привлечь его внимание.
Игнат замер, а в следующую секунду уже оборачивался к выходу. Его хмурые брови метнулись вверх, когда увидел, кто посмел нарушить его уединение.
— Что-то случилось? — быстро совладав с собой, задал он закономерный, как он считал, вопрос.
— Нет, — отрицательно мотнула головой она. — Просто принесла вам гостинец. Вареники. Их получилось много, а мальчишки не любят их есть на следующий день, — озвучила заранее приготовленную ложь. Просто ей показалось, что он смотрел на тогда ещё сырые вареники таким голодным взглядом, что остаться равнодушной она не смогла.
Игнат встрепенулся, выключил плиту, на которой стала уже подгорать последняя партия рыбы. В очередной раз скривился, перекладывая рыбу на блюдо — не удачно опёрся на больную ногу. Глянул на картофель. Вспомнил, что пюре уже сделал. Салат тоже готов. Поставив блюдо с рыбой на средину стола, хмуро оглядел всё. Нет, весь этот стол он с удовольствием променяет на тарелку с варениками, но как-то жалко стало свой труд.
Вздохнув, он обратил своё внимание на гостью, что так и стояла в дверном проёме.
— Пацаны где? — спросил он, уже зная, что предложит дальше ей.
— Ушли гулять, — пожав плечами, ответила Людмила. — Они знают, что я пошла к вам.
Игнат кивнул.
— Тогда вы не против составить нам с дедом компанию? — переспросил он. — Дед обрадуется, — озвучил весомый аргумент.
Она засомневалась. Эти сомнения выдавала прикушенная губа и растерянность в глазах. Но длилось оно не долго. Буквально несколько мгновений. Потом она улыбнулась и утвердительно кивнула.
— Отлично. Тогда позовите деда, пожалуйста. Он был в саду. А я пока закончу последние приготовления.
Людмила ответила коротким кивком. Прошла к столешнице, поставила принесённый пакет и ушла на поиски Леонида Захаровича.
Игнат проводил её своим фирменный хмурым взором. Дождавшись тихого хлопка двери, он тяжело сел на стул. Скривился. Нога ныла болью. Чёртова конечностью напрочь отказывалась давать ему спокойно жить. Мучила и днём и ночью. Конечно, он сам был виноват, что чрезмерно напрягал её, но по-другому не умел жить. Да и не хотел. Ему нравилось движение. Ему нравился бег, о котором пока можно было только мечтать.
Немного посидев, он принялся расставлять тарелки и раскладывать столовые приборы. Потом сходил за ещё одним стулом. Достал контейнер с едой и баночку сметаны, что принесла их гостья. Воровато оглянулся на выход. Быстро открыл контейнер и повёл носом, вдыхая умопомрачительный аромат. Не сдержался и всё же один вареник съел, журясь от удовольствия. Облизал пальцы и закрыл крышку, сожалея, что сначала надо поесть то, что приготовил сам.
Уселся за стол, дожидаться деда с гостьей.
Нет, рыба с салатом и пюре выглядели аппетитно, да только желудок жалобно урчал от другого блюда.
Леонид Захарович с Людмилой вошли в кухню под весёлую болтовню первого. Дед, увидев, что всё уже готово, в предвкушении потёр ладони. Лукаво глянул сперва на племянника, потом на их прекрасную гостью, которая уже успела занять один из свободных стульев. Подмигнул им.
— По такому случаю предлагаю принять на грудь по пятьдесят грамм, — торжественно произнёс он. — Что скажите?
Молодежь переглянулась. Оба не были любителями горячительных напитков. Да только Игнату вдруг захотелось выпить вместе с Людмилой. И желательно на брудершафт.
— Наливка из чайной розы! Сам делал, — похвастался тем временем Леонид Захарович, доставая из шкафчика искомую бутылку. Со стуком поставил её на стол. Отыскал стопки и их тоже примостил.
Нахмурился. Маленький стол был полностью заставлен. Всё же кухонька не была рассчитана даже на трёх человек, увы.
— Только если чуть-чуть, — с сомнением протянула Людмила, изобразив извиняющуюся улыбку.
Леонид Захарович махнул рукой.
— В нашей компании нет любителей алкоголя. По стопочке и хватит, — резюмировал он, разливая тягучую жидкость по стопкам.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Игнат вспомнил правила этикета и принялся ухаживать за их гостьей, радуясь, что сидит она рядом с ним практически плечом к плечу.
— Конечно, к рыбе не такой напиток надо подавать, но, чем богаты, тому, как говорится, и рады, — продолжил болтать за всех Леонид Захарович. — Ну, за нас! — провозгласил тост.
Чокнулись. Выпили. Правда, вернее сказать, пригубили.
— Сладко, — улыбнулась Людмила. Наливка ей понравилась.
— Да-а-а-а, — протянул дед. — Наливка что надо!
Игнат промолчал, решив сконцентрироваться на еде. Не болтун он. Раньше им не был, ни тем более сейчас. Хоть и удовлетворил своё эгоистичное желание поужинать с Людмилой, но развлекать её придётся деду.
Он как раз доел вторую по счёту рыбёшку, когда Людмила повернулась к нему и протянула свою стопку.
— Предлагаю перейти на «ты», — смело заявила она.
Её глаза уже блестели, на щеках выступил румянец. Неужели так быстро охмелела от небольшого количества спиртного? Или смутилась из-за своего предложения?
— На брудершафт? — уточнил он, стрельнув взглядом на притихшего деда. Тот сидел довольный, как хитрый лис, что только налакомился зайчатиной.
Людмила на секунду округлила глаза, а потом неуверенно утвердительно кивнула.
Игнат мысленно порадовался, внешне сохраняя невозмутимый вид. Определённо ему сегодня улыбается удача.
Выпили, как и договаривались. И если Людмила явно хотела опустить вторую часть этого способа, то Игнат — нет. Он не дал ей и моргнуть, как коснулся её рта своими губами. Быстро. Мимолётно. Но ему этот детский поцелуй понравился. Он, не таясь, облизал губы, открыто смотря в чуть удивлённые глаза Людмилы. Подмигнул ей и, поставив свою пустую стопку, продолжил трапезу.
— Вот так бы давно! — довольно заговорил дед, разряжая обстановку. — А то всё выкаете друг другу, как незнакомцы. Мы же уже считай все лучшие друзья! Только мальчишек здесь не хватает, — наигранно опечаленно вздохнул он в конце.
Игнат посмотрел на него прищуренными глазами. Нет, дед лукавил. Он полюбил пацанов, но тоже считал, что в данную минуту за благо, что те сейчас играют со своим друзьями.
***
Рыба и вареники были съедены. Наливки в бутылке стало ещё меньше, потому что одной порцией дело не ограничилось. Как-то легко она пошла этим вечером.
Людмила уже после первой выпитой стопки раскрепостилась и теперь звонко и заразительно хохотала над шутками Леонида Захаровича.
Игнат сидел, откинувшись на спинку стула, с удовольствием доедал сметану прямо из банки и откровенно любовался их гостьей, впитывая в себя её свет и тепло.
Странно. Ещё совсем недавно он спокойно относился к ней. Можно даже сказать, равнодушно. Теперь же наслаждался каждой минутой в её обществе.
Нет. Он не влюбился. По крайней мере, не думал, что его чувства — любовь. Было притяжение. Желание помочь. И, конечно же, физическое влечение. Здесь он не собирался врать самому себе: он хотел её. Особенно острым стало это желание после того, как увидел её в мокрой одежде. И он не был против заняться с ней сексом. Да только имелась одна загвоздка: Людмиле роль временной любовнице не подходила…
Дед остался мыть посуду, а Игнат пошёл провожать Людмилу до дома. Она, конечно, отказывалась, заверяя, что и сама прекрасно пройдёт эти несчастные несколько метров, но он предпочёл проигнорировать её слова.
Вечер, что уже окончательно опустился на землю, был приятно свежим. Редкие встречные и в этот раз поглядывали на них с любопытством, но оба, кажется, не замечали заинтересованных взглядом. Или делали вид, что не замечали. Вместо этого они прислушивались к пению цикад.
Мечтательная улыбка не сходила с лица Людмилы. Игнат с удовольствием любовался нею в свете уличных фонарей. Не только улыбкой, но и её обладательницей.
Её волосы. Даже сейчас они были заплетены в тугую косу. Игнату хотелось увидеть их распущенными, спадающими водопадом ниже талии. Цвет такой у них красивый — пшеничный, с лёгким намёком на рыжину.