Дома позволил себя искупать. От еды и молока отказался. Забился в самый дальний и тёмный угол в квартире и перестал подавать признаки жизни. Сперва Игнат переживал за него, а потом махнул рукой. Он сам устал как собака. Искупавшись и поев, завалился спать.
Утро началось рано. За окном только начало рассветать, а противный звук уже врезался в сознание Игната и не собирался уходить. Простонав, Игнат накрыл голову подушкой, но это не помогло. Пришлось выбираться и открывать глаза. Рядом с его диваном сидел щенок и жалобно скулил, не менее жалостно смотря на него.
— Чего тебе, исчадие ада? — совсем недружелюбно прохрипел Игнат. — Или спать, а? — взмолился он, поняв, что пёс отвечать не собирается.
Тот только неуверенно дёрнулся в его сторону.
— Со мной спать точно не будешь. В своей постели я не потерплю никакой скотины. Даже такой умилительной как ты. И не проси!
Щенок сделал маленький шажок к нему. Проскулил. Положил голову на сложенные лапы, не отводя своего печального взгляда от хмурого Игната.
— Да чтобы тебя сожрали все исчадия ада! — в сердцах выпалил он и дотянулся рукой до наглеца. Аккуратно положил себе под бок. — Учти, это только сегодня я такой добрый, — предупредил.
Пес преданно и благодарно заглянул ему в глаза. Устроился удобнее и удовлетворенно выдохнул. Глаза его стали сонно закрываться. А вот от Игната сон, кажется, сбежал. Он лежал, невесомо гладя питомца по мягкой шерсти. Рассматривал его в сумерках рассвета и как-то рассеянно улыбался.
Дожил. Мало того, что подобрал животинку, так ещё и разрешил ему спать с ним. Куда мир катится?
Вдохнул глубже. Нет, всё же шампунь пса ему категорически не нравится. Надо будет подобрать что-то другое. Да ещё и к ветеринару всё же свозить…
Интересно, а как Людмила отреагирует на пса? Вдруг, откажется брать его? Что тогда? Себе его оставлять?
Посмотрел на безмятежно спящего щенка, что дёргал задней лапой во сне. Нет. Надо сделать так, чтобы приняла и полюбила. Она добрая. Это будет легко сделать. Главное, чтобы щенок не вырос до размеров телёнка, а то тогда достанется всем. Да, решено. Сначала к ветеринару, а уже потом к Людмиле.
***
Демьян смеялся всю дорогу над собакой. И, конечно же, подшучивал над самим Игнатом. А вот ему было не до смеха. Ветеринар заверил, что пёс не чистокровная немецкая овчарка. Овчарка, блин! Он же вырастит лосём. А есть будет как слон.
Людмила его точно прибьёт, если он осмелится собаку принести к ним. И что делать? Ведь именно так он и собирался поступить.
— А ты скажи, что вы идёте в комплекте и ты готов сам кормить не только пса, но и всё её семейство, — не унимался Басов.
Игнат одарил его испепеляющим взглядом и вновь отвернулся к окну. Вздохнул. Глупые шутки друга совсем не смешили. Демьяна хотелось прибить и закопать где-то в лесополосе.
Пёс на заднем сиденье подал голос, но на него обратили внимание только мимолётно. Всё хорошо с ним и, слава богу.
— Не хочешь такую обузу брать на себя? А мне показалось, что ты прикипел душой и к тому семейству, и к щенку, — уже более серьёзно заговорил Демьян.
— За дорогой следи, — огрызнулся Игнат.
— И всё же, — решил настоять на своём друг.
Захаров промолчал. Только тяжёлым взором смотрел на пейзаж, мелькающий за окном.
Басов вздохнул. Когда его лучший друг был в таком плохом расположении духа, с ним невозможно было общаться. И расшевелить его ещё ни разу не удавалось.
— Я заеду в понедельник, — перешёл он на деловой тон. — Украду тебя всего на два дня, так что потерпи. Мне без тебя никак. Ты же знаешь, что Бойченко только с тобой идёт на контакт.
Игнат кивнул.
Впереди были уже видны первые дома их небольшого села. На душе вмиг стало как-то тепло и легко. Уголки рта даже дёрнулись вверх, в намерении растянуться в улыбке. Остались на месте. Только взгляд потеплел.
Понял. Он возвращается домой. Действительно домой.
Ничего здесь не изменилось за прошедшие дни. Но было так радостно ехать по уже знакомой и родной улице, что хотелось устроить праздник уже сейчас. Они проехали мимо двора Броцманов и Игнат не смог сдержаться, чтобы не заглянуть в него. Пацаны были во дворе. Он улыбнулся. Вот они, те, к кому он так хотел вернуться.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Машина припарковалась возле ворот крайнего дома. Демьян уже доставал сумки из багажника. Игнат же только с трудом вылез из салона авто: нога затекла и неприятно теперь ныла. Скривился от боли, когда выпрямился во весь рост. Поднял глаза на закрытую калитку. Что-то дед долго идёт. Странно.
— Игнат! Дядя Игнат! — раздался на всю округу радостный и звонкий голос Пашки.
Игнат резко повернул голову в ту сторону. Увидел, как пацанёнок бежит к нему и освещает улицу такой ослепительной улыбкой, что самому трудно не улыбнуться в ответ. Он на автопилоте захлопнул дверцу машины, шагнул к Пашке на встречу. Только и успел, что расставить руки в стороны, как тот влетел в его объятия. Крепко обнял. И, уткнувшись подбородком ему в живот, преданно заглянул Игнату в глаза.
— Я угадал, что это вы проехали мимо нашего дома! А Лёшка мне не поверил! — прощебетал Пашка на одном дыхании.
Игнат взлохматил ему отросшие волосы, улыбаясь ещё шире и мягче. Посмотрел вверх поверх его головы. Лёшка тоже шёл в их сторону. Улыбался робко, но глаза лучились неподдельным счастьем. Тоже рад его возвращению. Всё не зря.
Со старшим из братьев он поздоровался крепким рукопожатием. Демьян быстро поздоровался, познакомился и с сумками умчался во двор. Умный у него друг.
— Я вам нового друга привёз, — обратился Игнат к братьям. — Правда, не знаю, как ваша мама отреагирует на него, — поделился своими опасениями он.
Братья переглянулись и дружно уставились в окно машины. Враз как-то посерьёзничали. Перестали улыбаться. Игнат не стал тянуть резину. Открыл заднюю дверцу и достал переноску. Щенок жалобно проскулил.
Мальчишки округлили глаза. Опять переглянулись и заулыбались.
Лёшка протянул руки, давая понять, что подержит переноску, пока Игнат будет доставать перепуганного щенка. Пашка смотрел на собаку, как на восьмое чудо света. Осторожно протянул свою маленькую руку и погладил по башке щенка, внимательно следя за его реакцией. Заулыбался ещё больше, когда понял, что тот вовсе не грозный.
— А как его зовут? — спросил он, уже не боясь, гладя щенка.
— Вот вы и придумаете ему имя, — отозвался Игнат. — Он ваш.
— Наш? — неверяще переспросил Лёшка. Нахмурился. — А мама будет не против? У нас же даже будки для него нет.
— Я поговорю с ней. И с будкой помогу, — пообещал Игнат.
Мальчишки, переглянувшись, просияли.
Из калитки, наконец-то, вышел дед. Кряхтел, наигранно хмурился, но хромал к ним — нарочно медленно.
— Больного и немощного старика заставляете бегать, — прокряхтел он, награждая каждого из тройки укоризненным взором.
Потом заметил щенка. Его кустистые брови быстро поползли вверх, выдавая крайнюю степень удивления.
— А это ещё что за грозный зверь? — с лёгким намёком на презрение задал вопрос Леонид Захарович.
— Не обзывайте его! — вступился за своего любимца Пашка, стараясь спрятать щенка от любопытных глаз деда.
— М-да? — задумчиво протянул тот. Самодовольно хмыкнул. — Посмотрим, как ваша матушка отреагирует на него, — припечатал.
— Дядя Игнат обещал, что уговорит мама оставить щенка, — задрав подбородок, заявил самый младший мужчина в их компании.
Дед опять хмыкнул. Украдкой подмигнул хмурому Лёшке.
— Ну, раз дядя Игнат пообещал, — многозначительно протянул Леонид Захарович, лукаво глядя на своего племянника.
Игнат предпочёл проигнорировать и взгляд родственника, и его слова вместе. Как раз вышел и Демьян. Мимолётно посмотрел всех и прошёл к багажнику. Достал новую партию пакетов. Отнёс. Вернулся. И всё молча, если не считать Пашку и деда, что продолжали вести словесные баталии. И видно было, что мальчик держится из последних сил, чтобы не расстроиться и, быть может, даже пустить слезу.