Тот, кого наш командир дивизии назвал генералом армии, опустил голову, с минуту молча постоял в такой позе, обдумывая что-то. Потом повернулся и сказал стоящему за ним стройному и красивому генерал-лейтенанту:
- Василий Данилович, надо наскрести тысячи полторы бойцов и дать в эту дивизию.
- Тяжеловато, Георгий Константинович. Вы же знаете, что Верховный запретил брать резервы с флангов.
- Знаю. Возьмите где угодно! За это перед Верховным отвечать буду лично я!
Генерал-лейтенант молча пожал плечами.
- Ну а если ты, комбат, получишь пополнение, но не удержишь занимаемого рубежа? - спросил генерал армии и строго, в упор посмотрел на меня.
- Удержим! Вот тогда обязательно удержим, товарищ генерал армии! твердо ответил я.
Он долго смотрел на меня. Его темно-серые глаза, казалось, сверлили насквозь. Но взгляд его я выдержал.
- Смотри! Фашисты должны костьми лечь перед вашей обороной, понял? Ни шагу назад! Сражаться до последнего патрона! Так и передай всему личному составу батальона.
Сказав это, генерал армии повернулся, подошел к подъехавшей машине, сел в нее и уехал.
- Ты хоть знаешь, лейтенант, с кем сейчас разговаривал? - спросил меня полковник из сопровождавших коренастого лиц.
- Нет, - ответил я.
- Запомни, это командующий войсками Западного фронта, - сказал полковник. И, хлопнув меня по плечу, дескать, не робей, побежал к своей машине.
Так произошло мое знакомство с одним из выдающихся наших военачальников - Георгием Константиновичем Жуковым.
* * *
Вскоре в батальон действительно прибыло пополнение, - восемьдесят один человек. В основном ополченцы - рабочие московских заводов. Все они были страстными патриотами Родины, но, к сожалению, почти не обученными военному делу.
Среди пополнения было немало и моих ровесников. Более того, со схожими с моей судьбами. В раннем детстве многие из них так же, как и я, батрачили на кулаков, на заводчиков, по их спинам гуляло все, что ни попадало под руку хозяину или приказчику. Так же, как и мне, лишь Советская власть открыла им путь в человеческую жизнь.
Дороги, конечно, повели нас потом разные. Я, например, стал сельским учителем, они - кто слесарем высокой квалификации, кто техником, кто инженером. Но объединяло нас одно - любовь к Советской власти, которая дала нам счастье жизни, сознание огромной за нее ответственности и готовность драться за наш строй до последнего.
И еще, в той обстановке, в которой мы оказались на фронте, у меня имелось единственное преимущество перед ними - я был кадровым военным. И уж если говорить всю правду, то им я стал далеко не по своей воле.
Случилось это так. Когда пришло время мне идти на военную службу, я даже скрыл от призывной комиссии, что имею законченное среднее образование. Уж очень не хотелось попадать в полковую школу, куда отбирали наиболее грамотных бойцов. Почему? Да потому, что в то время младший комсостав служил не два года, как все, а три. Я же мечтал как можно быстрее вернуться снова к ребятам, к профессии учителя, которая мне так правилась.
Но... Однажды, когда наш взвод занимался на манеже, подъехал командир эскадрона старший лейтенант Клещов. Приняв рапорт от взводного, он зачем-то отозвал его в сторону. Разговаривая между собой, они то и дело посматривали в мою сторону. Из этого я понял, что разговор идет обо мне. И действительно, через несколько минут командир взвода распорядился:
- Красноармеец Хомуло, к командиру эскадрона!
Старший лейтенант Клещов сразу же спросил:
- Какое у вас образование и кем вы работали до армии?
Я понял, что моя тайна раскрыта. Наверное, проговорился кто-нибудь из тех ребят, с которыми я призывался в одном военкомате и даже попал в один полк.
Пока я думал, кто же это меня выдал, Клещов задал второй вопрос:
- Почему скрываете свое образование?
Пришлось рассказать все как на духу.
Клещов улыбнулся и спросил:
- А командиром Красной Армии разве не хотите быть?
Я отрицательно покачал головой.
На том разговор и закончился. А меня еще несколько дней терзала мысль: кто же выдал комэску мою тайну?
Разгадка оказалась совсем неожиданной. Ведь выдал-то себя, оказывается, я сам. И вот при каких обстоятельствах. Как-то на неделе политинформацию с эскадроном должен был проводить замполитрука. Современный читатель, вероятно, и не представляет себе эту категорию политсостава. Напомню: замполитруки носили на петлицах по четыре треугольника, как и старшины, но в дополнение еще и пятиконечную звездочку, нашитую на рукаве. Точно такую же, как и у всего политсостава РККА.
И вот этот-то замполитрука по каким-то причинам не смог явиться для проведения политинформации. И тогда, подождав минут десять, старшина эскадрона сказал:
- Вспомним, что было на последних политзанятиях.
И поднял меня, предложив ответить на поставленный вопрос.
На последних занятиях руководитель говорил нам о республиках, образовавших Советский Союз. О них я в свое время тоже рассказывал ученикам в школе, поэтому знал тему хорошо. Однако помнил, что мне нельзя показывать свои знания в полную силу, и кое-что говорил намеренно неточно. Старшина же наш был отличным кавалеристом, прекрасно знал и нес службу. Но имел, к сожалению, всего три класса образования. Тогда это было не редкость.
И вот после нескольких его замечаний, причем явно некомпетентного в данном вопросе человека, я увлекся, забыл о необходимой сдержанности в проявлении познаний, стал доказывать, в чем старшина не прав. Развесив географическую карту СССР, начал показывать границы республик и рассказывать все, что знал про каждую из них. Красноармейцы, слушая меня, сидели как завороженные. Но... когда я кончил выступать, то заметил в дверях казармы комиссара полка. Не растерялся, подал команду "Смирно!". И тут...
Комиссар подошел ко мне, спросил:
- Вы утверждены проводить политинформацию?
Я ответил, что ее должен был проводить замполитрука, но он почему-то не явился и вот мы под руководством старшины эскадрона решили повторить пройденный на политзанятиях материал. Комиссар похвалил нас за то, что не теряем зря времени, а затем спросил:
- А раньше вы изучали эту тему? У вас какое образование?
- Как и у всех, товарищ комиссар, - ответил я. - Раньше не изучал, но хорошо запомнил, о чем рассказывал нам два дня назад наш руководитель.
Комиссар похвалил теперь уже меня за старание и ушел.
И конечно же, он поинтересовался моей биографией, а затем поручил комэску поговорить со мной насчет желания стать кадровым командиром Красной Армии. Вот и вся разгадка. Но вот потом...
* * *
Командир эскадрона на второй день снова вызвал меня к себе. Сказал:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});