Вот после этого бракосочетания, господин Бурков и сделал мне своё деловое предложение, осторожненько, так сказать по-родственному за всем присматривать.
Поразмыслив, я согласился, береженого бог бережет. Ставки в моих играх росли ни по дням, а по часам и лишняя соломка ох как не повредит. Тем более, что полной картины всех моих дел и делишек не знал никто, даже Соня.
Главным моим подрядчиком был господин Кольцов. Кузьма Иванович со своими сыновьями верховодили во всех строительных делах Усть-Луги и богатели и набирали влияние буквально не по дням, а по часам.
Старший сын Иван Кузьмич от дел отошел очень быстро, сразу же как только мы с ним пообщались и стал целиком и полностью заниматься подбором желающих переехать Америку и на Дальний Восток.
Для себя лично он наметил будущее поселение на Охотском море, которое я для себя привычно называл Магаданом. Именно там я собирался сделать узловой и опорный пункт моей будущей восточной империи.
И сейчас в Усть-Луги кипела жизнь. Началось строительство мощных причалов, в моих планов был одновременный прием десятка пароходов типа «Геркулеса», строились гостиницы для моряков, временные лагеря для переселенцев, всякие мастерские, многие из которых имели все шансы стать впоследствии серьёзными заводами.
Одной из проблем было зимнее судоходство по Балтике, но синьор Антонио уже получил соответсвующее техзадание и в ближайшее время первый в мире паровой ледокол появится у причала Усть-Луги.
Он сейчас строится в Генуи, у него усиленный металлический нос и винт, а не колеса. Какой-то изобретатель в Триесте уже построил витовой пароход. Антонио как-то прознал про это и купил у него и идею и её первое воплощение.
Сейчас специально обученные и нанятые Антонио люди, за очень не малые деньги, доводят эту идею до ума. Надо сказать, что это в основном британцы, среди них только один итальянец и двое русских.
На своей верфи в Генуи Антонио должен построить мне еще три парохода для дальних рейсов, один из них в северном исполнении и два небольших почтовых. Пара почтовиков уже готова и пришла в Усть-Лугу.
А потом Антонио начнет строить Балтийский судостроительный завод.
Почтовики были действительно предназначены ходить с почтой и небольшим количеством пассажиров между Лондоном и Усть-Лугой. Конечно предусматривался заход и в другие порты, например Санкт-Петербург. Они показывали прежде небывалую скорость, до десяти миль в час на паровой тяге и я планировал их регулярные еженедельные рейсы.
Практически моя неограниченность в средствах позволяла осуществлять не только мало прибыльные проекты, но и заведомо убыточные, вернее пока убыточные. Я великолепно знал, что у меня в достаточно большом обозримом будущем нет ни одного убыточного предприятия.
Химикам я поручил изобрести резину и придумать периодическую таблицу химических элементов. Моих скудных знаний в этих делах вполне достаточно, чтобы сформулировать идею и поставить задачу.
В моё отсутствие всеми делами в России будет рулить конечно господин Охоткин под бдительным и неустанным контролем Анны Андреевны и аккуратным и незаметным присмотром Степана Дмитриевича.
Со дня на день я ждал прихода пароходов из Америке. Три партии переселенцев уже ожидали их возвращения. На борт пароходов должны подняться пятьдесят семей староверов и по шестьдесят семей уральских казаков и простых крестьян, выкупленных мною из крепостной неволи.
На «Дежневе» в Америку пойду и я. Во время перехода мы с крестным обсудим предполагаемый бросок в Охотское море.
Пароходы пришли двадцать пятого ноября и они сразу стали готовиться в следующему рейсу, надо было спешить, разбивать лед носом «Дежнева» не самая хорошая идея.
Я был в Питере, когда второго декабря пришел почтовик из Кенигсберга. Польское восстание началось.
Вечером 29-ого ноября в Лазенковском лесу под Варшавой стали собираться вооружённые студенты, а в казармах польских полков вооружились группы солдат под руководством соратников Петра Высоцкого, он сам сумел поднять на бунт почти всю Школу подхорунжих.
Во главе ста пятидесяти подхорунжих он напал на казарму гвардейских улан, а группа отборных заговорщиков проникла в Бельведерский дворец, они по-видимому собирались убить Наместника.
Но Константин Павлович был предупрежден о возможном нападении своей женой-полячкой у княгиней Лович, а варшавский обер-полицмейстер Любовицкий сохранил верность присяге и узнав о начинающемся бунте, успел со двумя десятками своих людей прибыть во дворец немного раньше заговорщиков.
Великий князь Константин трусом не был, его военная карьера началась во время Итальянского похода Суворова, который не раз его отмечал и блистательно продолжилась под Аустерлицем и во время Заграничного похода.
Поэтому план заговорщиков сорвался, четырнадцать из них были убиты в жестокой и кровавой схватке, а Наместник сумел благополучно покинуть дворец.
Затея Высоцкого с атакой польских улан провалилась и скорее всего из восстания получился бы пшик, но заговорщиков поддержали тысячи студентов, рабочих и конечно толпы различных маргиналов, которых в Польше было преизрядно.
Никто из польских генералов и старших офицеров, командиров частей, мятежников не поддержали и многие их них были убиты. Большая часть младших офицеров и часть нижних чинов сразу же поддержали восстание, а большинство обер-офицеров и многие нижние чины участвовавшие в прошедшей войне, отказались это делать и польские полки в целом колебались.
Все увеличивающиеся толпы мятежников сумели захватить арсенал и окружить русские полки, расквартированные в Варшаве.
Наместник вызвал к себе все русские полки и призвал сохранить верность присяги польские. В итоге к нему пришли уланы и гвардейские конные егеря со своим командиром генерал-майором Франтишеком Жимирским, которые даже вступили в бой с мятежниками. Остальные полки раскололись, а часть просто разбежались.
На сторону мятежников в итоге все таки перешли два или три генерала, среди них был находящийся в отставке генерал Хлопицкий.
Ночью Наместник с верными войсками покинул Варшаву.
Первым моим побуждением было мчаться в Польшу и лично принять участие в начинающейся войне.
Но неожиданно для меня этому воспротивились Иван Васильевич и Сергей Петрович, он даже упал на колени, умоляя меня не делать этого.
Я опешил от такого поворота событий и уже чуть ли не открыл рот, что бы разнести их, но тут из Пулково приехали Маша и Таня и мне пришлось свой пыл поубавить.
А вскоре пришли и новые известия из Польши, Наместник ранен, его судьба неизвестна. Государь похоже в последний момент решил действовать на упреждение и в Польшу заранее уже направлен генерал-фельдмаршал граф Иван Иванович Дибич-Задунайский, герой последней войны с Турцией и скорее всего он уже во главе 6-ого Литовского корпуса генерала Розена идет на Варшаву из Бреста и Белостока.
По тревоге подняты многие русские полки на западе и в центре страны, к выступлению готовится гвардия и вроде как с Кавказа отзывается другой прославленный русский полководец генерал-фельдмаршал граф Иван Федорович Паскевич-Эреванский.
Это было полной неожиданностью. Все считали, что Дибич в Берлине, где ведет переговоры с пруссаками после просьбы нидерландского короля Виллема Первого о помощи.
После этих известий я решил успокоиться, решив, что в Польше теперь буду только путаться у других под ногами, тем более что один на один Сергей Петрович привел еще один веский аргумент.
— Алексей Андреевич, все ваши трения с поляками похоже в прошлом. Проку от вас там никакого и зачем тогда встревать в эту драку, после которой возникнут новые проблемы? Поляков быстро усмирят, а вам рядом с ними еще жить да жить.
Тут господин Охоткин абсолютно прав и действительно лучше последовать совету генерала Бенкендорфа и заняться своими делами.
Через неделю мы ушли в Америку. Я пошел сначала на борту «Американца». Предусмотрен заход в Англию, где возьмем первоклассный британский уголь и мне нужно еще раз поговорить с Сонею. Мне надо железно убедиться, что она не обижается на меня за мои отлучки из семейного гнездышка.