Читать интересную книгу Олигарх 3 (СИ) - Шерр Михаил

Париж взрывается, ночью и утром двадцать восьмого идут уличные бои.

Двадцать девятого июля революция фактически побеждает. В течении дня восставшие захватывают Ратушу, Лувр и Тюильри, начинают грабить королевский дворец и его винные погреба.

30-ого июля над королевским дворцом взвивается французский триколор и Палата Депутатов провозглашает герцога Орлеанского наместником королевства.

2-ого августаКарл Десятый подписывает отречение в пользу своего сына Людовика, затем в пользу своего малолетнего внука Генриха и назначает при нем регентом Луи-Филиппа, герцога Орлеанского.

7-ого августа Палата Депутатов предлагает Луи-Филиппу корону, которую тот принимает 9-ого и в тот же день проходит его коронация.

Во Франции новый король Луи Филипп Первый, король французов. Он тут же получает прозвище «король-гражданин».

Все эти дни на бирже творится что-то невообразимое. Какое-то время царит всеобщий страх перед очередной победой «якобинцев» возглавляющих волнения парижских рабочих. А это падение монархии во Франции, гарантированная интервенция армий Священного Союза и опять общеевропейская война.

Ставки в нашем клубе самые невообразимые, кто-то даже поставил на реставрацию Наполеона Бонапарта и бесполезно было говорить, что великий корсиканец уже сошел в могилу.

Я как самый заядлый картежник играл на фондовой бирже и в клубе на все, что у меня было, хотя поначалу страховой фонд хранящейся у тетушки трогать не хотел.

Европу лихорадит весь август и сентябрь, в последних числах сентября происходит очередное потрясение — бельгийская революция, единое королевство Нидерланды разваливается на два государства.

Приходит время подводить итоги своих спекуляций, мой выигрыш оказывается столь огромным, что я не поверил своим глазам, когда подвел дебит с кредитом.

Сто миллионов фунтов стерлингов это просто нереальная сумма. Таких денег сейчас даже не существует в природе. Но бумаги, разложенные на моем столе в кабинете тетушкиного особняка, подтверждали эту невероятную вещь.

Это конечно были не только живые деньги, монеты, банкноты или купюры. В большей степени это были различные акции, ценные бумаги казначейств, векселя и долговые расписки многих богатеев Европы и России в частности. Наше дворянство, оплот государства, уже погрязло в долгах перед Европой по самые ноздри…

Весь октябрь я тихонько наводил порядок в своей огромной финансовой империи. Действовать надо было предельно осторожно, абсолютно неизвестно как на такого внезапно возникшего монстра отреагируют сильные мира сего, те же Ротшильды, которых я пощипал преизрядно и всякие короли и императоры.

О своем феноменальном успехе я рассказал только Соне, одному мне было банально все это не разобрать. В первых числах ноября все вроде устаканивается и я, оставив в Лондоне жену и детей, чуть ли не теряя тапки, устремляюсь в Россию.

Грядет очередное польское безумие, восстание 1830-ого года.

Информатор Сергея Петровича все таки подогнал ему нужную информацию и когда я четырнадцатого ноября появляюсь в Петербурге он мне все подробно докладывает, называя как говориться адреса, пароли, явки.

Окончательное выступление после многих проволочек назначено на конец ноября, главная проблема польские генералы и старшие офицеры, в своей массе они не желают участвовать в восстании, особенно те, кто был на турецком фронте.

Главное действующее лицо — Петр Высоцкий инструктор школы подхорунжих. Он должен будет со своими сторонниками напасть на Бельведерский дворец и убить наместника. После чего провозгласить свободу Польши и призвать всех к восстанию.

Государя в Питере нет и мой единственный шанс генерал Бенкендорф.

Шеф жандармов принимает меня и как год назад я опять вижу его недовольство и раздражение. Похоже моё понимание о служении Отечеству немного расходится с его пониманием.

Но оказалось, что я ошибаюсь. Действительность оказывается совсем другой.

Александр Христофорович закончил чтение моего меморандума о польских делах и аккуратно сложил всё в красивую папку, которую он достал из тумбы своего огромного рабочего стола.

Я поразился произошедшей в нем перемене. Передо мной сидел безмерно уставший человек от которого просто ураганом летела мысль, как же мне всё это надоело.

— Алексей Андреевич, — по имени — отчеству он ко мне обращался крайне редко, вернее я даже на помню когда это было, — если вы думаете, что мне это неизвестно, то это ваше глубочайшее заблуждение.

Генерал поднял со стола и показал мне толстенную папку с бумагами.

— Да, да, вы совершенно правы в своем предположении, это все донесения с Варшавы. Но я отдаю должное вашей агентуре, точную дату выступления я не знал.

Бенкендорф внезапно резко поднялся из кресла и оперевшись на руки, наклонился ко мне.

— Но скажите мне, ваша светлость, что мне с этим делать?

Он также резко обратно бросился в кресло и закрыл лицо руками.

Через несколько секунд он продолжил бледным и бесцветным голосом.

— Государь знает об этом и не только от меня. Но как и его брат в свое время попустительствовал безумцам в итоге вышедшим на Сенатскую площадь, так и Николай Павлович почему-то закрывает глаза на этот зреющий нарыв.

В кабинете воцарилось тишина, генерал видимо больше не хотел мне ничего говорить. А я тоже не знал, что ему сказать и не понимал что мне надо сейчас сделать.

Генерал взял себя в руки и грустно улыбнулся.

— Вы я думаю поддерживаете отношения со своей матушкой и возможно даже видели её во время вашего американского вояжа. Как она? Я слышал, что у вас за океаном появился маленький брат?

Источник информации генерала был мне известен. Естественно это его сестра светлейшая княгиня Дарья Христофоровна Ливен, тетушка естественно такой семейной новостью с ней поделилась.

— Она чувствует себя великолепно, думаю счастлива и на мой взгляд даже помолодела. А маленький Павлуша очень хороший мальчик. Я очень рад за них.

— Ну слава Богу, за сегодня я хоть что-то услышал приятное. Спасибо, князь,.за ваши труды. Холерная напасть Россию не миновала, но думаю того ужаса, что уже твориться на Востоке и начинается в Европе, нам удалось избежать. Вы были совершенно правы когда писали об опасности бурлацкой вольнице, к сожалению лечить пришлось каленым железом. Вы еще не передумали осваивать наши далекие просторы? — генерал неопределенно махнул рукой.

— Нет и в ближайшее время предполагаю приступить к этому.

— Там я думаю вы столкнетесь с этой публикой, которая сейчас туда направляется. Но согласитесь, они наказаны но заслугам.

Бенкендорф встал из-за стола, демонстрируя, окончание нашей беседы.

— Вас, князь, ждет жена и ваши милые дети, Софья Андреевна насколько я знаю собирается вас осчастливить еще одним ребенком. Езжайте в Лондон и занимайтесь милыми вашему сердцу делами. А здесь будем уповать на Господа, он всё управит.

По дороге домой я успокоился и решил, что генерал Бенкендорф прав. Всё, что можно я сделал, не наводить же порядок в Польше своими руками, будь что будет. А мне пора действительно заниматься своими делами.

В России я решил немного задержаться, надо было обстоятельно побеседовать с Матвеем о холерных делах, пообщаться с сестрами, Анна как никак тоже стала мамой, а две пигалицы уже почти невесты. А в нынешнем девятнадцатом веке в пятнадцать уже и замуж выходят.

Да и ревизию хотя бы здесь в Пулково и Нарве провести, посмотреть на всё своим глазом. а не только читать отчеты.

Отчеты, которые мне регулярно поступают, штука конечно интересная. Как-то незаметно Иван Васильевич создал в моем хозяйстве своеобразную секретную службу и периодически я читал его опусы о состоянии дел. Его интерес был очень специфический: нет ли воровства или предательства и не замышляет ли кто чего худого.

Пару раз с его подачи удалось во-время ударить по рукам и по-хорошему расстаться с людьми, одному прохиндею я просто дал вольную и отправил на все четыре стороны с напутствием не попадаться больше на глаза, а со вторым прекратил всякие отношения.