С каждым убитым демоном я был в состоянии ещё чуточку забыть то слово, звеневшее в моём мозгу. Посредственный.
Почему мне так важно, что думала смертная женщина? Абсурд.
Мне плевать, что кто-либо думает обо мне.
Асмодей рассёк лук демона, а затем я перерубил её шею.
Заурядный. Да это вообще не про меня.
Я резко развернулся, атакуя очередного демона. С каждым ударом меча я начинал заталкивать слово «посредственный» всё дальше в глубины моих мыслей, пока оно не утратило смысл. Пока не осталось ничего, кроме тёмной красоты смерти, пока я не почувствовал себя снова богом.
Я начал вырезать сердца демонов.
Ни боли, ни сомнений, лишь отдалённое воспоминание о той маленькой смертной в доме над железнодорожными путями.
Мои мысли померкли, пока я работал, и пыль их рассеявшихся тел витала на ветру. Только когда я разрушал сердце демоницы, её тело превращалось в пыль, уничтожая её окончательно. В моём сознании мелькали давно забытые воспоминания — моя жизнь до падения, мой меч, блестящий от крови. Свет всюду вокруг меня.
Я встал на колени перед телом демоницы, глядя в её тёмные глаза. Когда мой клинок вырезал сердце, её тело превратилось в прах подо мной.
Но краем глаза я заметил движение. Ещё одна демоница поднялась с земли, расправив крылья.
Вот только она не направилась ко мне. Она полетела за Лилой.
Моё сердце гулко застучало, и я стиснул Асмодея.
Я вообще почти не чувствовал боли, бросившись в сторону Лилы.
Глава 17. Лила
Ещё одна демоница ворвалась в хижину. Её голова склонилась под странным углом, кровь сочилась из глубокой раны на шее. Губы растянулись в неестественной гримасе.
Мои пальцы подёргивались, готовые призвать очередную ветку дерева. Когда демоница подняла лук, я почувствовала, как сила опять поднимается от моих стоп к бёдрам. Магия земли переполнила меня.
Но не успев ударить, я ощутила приближение другой тёмной силы — Самаэль. Он появился позади неё, расправив крылья в ночном небе, и его меч вонзился в её спину, выйдя спереди из груди. На мгновение она обмякла. Затем рассыпалась в пыль.
Самаэль убрал меч в ножны, и его крылья исчезли, когда он встал в дверном проёме. Небесный огонь пылал в его глазах. Мой взгляд скользнул по его телу, и я вздрогнула от увиденного — он всё ещё был истыкан поломанными древками стрел.
Втянув резкий вдох, я распахнула его плащ. Он уже обломал и выдернул некоторые стрелы из своей плоти, но фрагменты древков всё ещё пронизывали его, и из ран текла кровь.
— Ты в порядке? — спросила я. — Нам нужно достать из тебя эти стрелы.
Но он как будто не замечал свои раны или не переживал из-за них. Его голос напоминал острый клинок, когда он сказал:
— Кто из Падших обучил тебя магии?
— Никто, — я посмотрела ему в лицо, хмурясь. Мерцающее золото сияло на его скулах, пылающие цепи обвивали огромную грудь. Самаэль превращался в свою истинную форму, возвышенную и ужасную.
И очень, очень заинтересованную во мне. Его взгляд скользнул по моим голым ногам, где я разорвала подол юбки.
— Я тебе не верю, — он сделал шаг в мою сторону и упёрся ладонями в доски по обе стороны от моей головы. — Если тебя никто не учил, тогда откуда ты знаешь магию? Ты не демон. Ты не нефилим. Кто-то обучил тебя.
Моё дыхание участилось.
— Неа.
— Ты маленькая лгунья, — его голос приобрёл бархатистые интонации. — Как ты можешь иметь такую магию на кончиках пальцев и не знать?
— Почему бы тебе не рассказать мне, почему ты так странно ведёшь себя в отношении той запертой комнаты?
— Нет.
— Видимо, мы опять зашли в тупик, — я понятия не имела, откуда взялась моя магия. Это нервировало меня, потому что сама магия ощущалась тёмной. Что, если во мне похоронена моя личная злобная магия? Какой я буду, когда она вырвется на свободу?
Я задрожала, гадая, могли ли демоны рожать детей. Если я наполовину демоница, Самаэль захочет убить меня, как остальных?
Я прикусила губу.
— Я не знаю даже то, происходила ли магия из меня. Наверное, она происходила от какого-то другого демона. Но мы можем обдумать эту загадку попозже. Если те демоницы нашли нас здесь, то найдут и другие. Я не хочу узнать, что Свободный Народ приготовил для нас.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Но Самаэль не сдвинулся с места. Его взгляд испепелял меня, разбирая по кусочкам так, словно он проникал в саму мою душу. Затем его взгляд снова опустился по моему телу, и он положил руку на мою талию.
— Не думаю, что ты говоришь мне правду, — пробормотал он, и его голос приобрёл соблазнительные интонации. Он опустил голову, и его дыхание согрело мою щёку. — Как мне сделать тебя более честной?
Моё сердце бешено стучало, пока я ощущала жар, исходивший от его тела, и тёмную пульсацию его магии.
— Ты мог бы для начала сам признать правду. Ты находишь меня более интересной, чем любую другую женщину, расхаживающую полуголой.
— Ты первая, — прошептал он.
Но он не дал мне шанса ответить, накрыв мои губы своими. Буквально на мгновение поцелуй показался робким, словно он понятия не имел, что происходит. Он целовал меня так, будто пробовал нечто опасное. Но даже лёгкое касание его губ заставило меня прильнуть к нему, и мои колени подкосились. Удовольствие вибрировало в моём теле, его пальцы крепко стиснули мою талию.
Но Самаэль сдерживался. Этого было недостаточно. Любое прикосновение ангела было опасным. Поцелуй ангела разжигал сексуальное пламя, которое потом уже ничем не погасить. Его магия скользила по моему телу, лаская жаром. Меня охватил экстаз, и я выгнулась ему навстречу, крепко обвив руками его шею.
Когда мой пульс начал зашкаливать, его губы разомкнулись. Поцелуй сделался более напряжённым, медленным и властным. Самаэль становился более голодным, его желание — глубинным и более опасным, язык прошёлся по моему. Я обхватила его ногами, и он приподнял меня, прижав к стене. Когда его ладони стиснули мою попку, в моём нутре вспыхнул ноющий жар.
Затем, куснув мою нижнюю губу, Самаэль отстранился от поцелуя.
Он поцеловал меня. Я торжествующе выгнула бровь.
Словно зная, о чём я думаю, он сказал:
— Это всё порванное платье и моё первобытное состояние.
Во мне вспыхнула злость.
— Конечно. Я опять сверкаю своими достоинствами. И к твоему сведению, я поцеловала тебя чисто из-за одиночества и отчаяния, мой самый обычный и банальный компаньон.
Он вздрогнул, и на мгновение я подумала, что это вызвано моей едкой репликой. Затем я увидела, как он дотронулся до места, где одна из стрел пронзила его.
— Теперь ты чувствуешь это, да? До этого стрелы не причиняли боли, но теперь я это вижу. Сколько раз тебя ранили?
— Шесть, — хрипло сказал Самаэль. — Моему крылу понадобится некоторое время на восстановление. Но думаю, я всё равно смогу лететь. Я могу вытащить нас отсюда.
— Подожди, — я снова распахнула его плащ. — Дай мне сначала вытащить из тебя стрелы.
Я вздрогнула при виде обломков дерева и крови, лившейся из него. Я начала одну за другой доставать щепки из раны на его груди, цепляя их кончиками пальцев. Самаэль резко вдохнул.
— Как демоны нас нашли? — спросила я, надеясь отвлечь его.
Все его мышцы напряглись, что лишь усложняло процесс.
— Они были ищейками. Они охотятся по запаху.
— Кто-то из них унёс ноги?
— Нет, и это значит, что они не смогут доложить Свободному Народу, что мы были здесь, — он поморщился, накрыв рукой рану на животе. — Достаточно, Лила. Спасибо. У Эммы дома есть инструменты, которые помогут с этим.
Не терпя возражений, Самаэль подхватил меня на руки и прижал к своей груди. Когда он взмыл в воздух, мои мысли возвращались к ощущению той магии, которую я использовала.
Я хотела увидеть маму. Я хотела спросить, не может ли она рассказать больше о том, кем я была. Она утверждала, что меня оставили в корзинке на её пороге. Но это ведь маловероятная история, не так ли? Я хотела знать правду.