Читать интересную книгу Изгнание из рая - Павел Загребельный

Повеяло духом гоголевских чертей, модернейшей латиноамериканской прозы и украинских химерных романов, босая оппозиция сорвалась с нагретых мест и помчалась следом за змеем, перепуганная, возмущенная, кричащая:

- Новый председатель удирает!

- Левенец полетел!

- Держите Грицка!

- Перехватывайте!

Странно устроен человек. Только что эти яростнейшие сторонники Вновьизбрать всячески пытались отстранить нового председателя, а полетел он от них сам - и уже побежали наперерез, и уже словно бы сожалеют.

А Гриша, выглядывая из-за косяка, хохотал вслед оппозиции, до сих пор не мог бы еще сказать толком, сон ли это или смех, зато наверняка знал теперь, что скуке здравого смысла можно противопоставить только бессмыслицу хохота, и если бы на работе задержалась еще Ганна Афанасьевна, то, быть может, спросил бы у нее, нельзя ли им принять постановление о том, что отныне в Веселоярске разрешается смеяться всем трудоспособным до работы и после работы, а также детям до 16 лет, неженатым и беззубым, мясоедам и кашеедам, а также вегетарианцам.

Стозаботный день закончился хохотом, и Гриша поверил в силу жизни.

Летел горобец через безверхий хлевец...

СМЕХОТВОРЕНИЕ

- Ха-ха-ха!

- Го-го-го!

- Хе-хе-хе!

- Га-га-га!

- Хи-хи-хи!

- Ги-ги-ги!

- Хо-хо-хо!

- Ге-ге-ге!

Вот так бы смеялись веселоярцы и так бы жили, смеясь, если бы не... да ежели бы не... да абы не... да чтобы не...

Как в той песне поется: "Якбы мени не тыночки та й не перетынки..."

И хотя прославленный французский писатель Шарль Луи Монтескье и сказал когда-то, что "серьезность - это щит для дураков", но главному герою нашего повествования пришлось, хотя ему и не хотелось, демонстрировать серьезность чуть ли не ежедневно, а вслед за ним и автору, который, вообще говоря, никогда не считал себя слишком серьезным человеком, хотя жизнь каждый раз развенчивала его наивность.

В оправдание некоторых легкомысленных действий нашего героя можем привести пример с композитором Бахом, который всю жизнь писал чрезвычайно серьезную музыку и одновременно очень любил тайком запихивать своим друзьям в карманы селедки - и не дунайские, кстати!

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ - ПРЕДСЕДАТЕЛЮ

Власть в современном колхозном селе отличается: неодинаковыми правами, разными уровнями, сложными взаимоотношениями, еще более сложными влияниями и последствиями, неодинаковым авторитетом и еще более неодинаковой популярностью, значением фактическим и значением мнимым.

Был ли обуреваем всеми этими тонкостями Гриша Левенец, как председатель Веселоярского сельсовета, когда попросил встречи с председателем колхоза "Днипро" Зинькой Федоровной и согласился провести эту встречу на нейтральной территории, то есть за прославленным борщом тетки Наталки? Будем искренни: Гриша, даже если бы его избрали генеральным секретарем Организации Объединенных Наций, для Зиньки Федоровны так и оставался бы механизатором ее колхоза, а сама Зинька Федоровна для Гриши навеки оставалась бы председателем, силой, авторитетом и непоколебимостью. Ну, это если бы дело дошло до международных уровней. А сельский Совет требовал другого отношения и соответствующей переоценки ценностей. Как это сделать, Гриша не знал. Что именно надо делать, он тоже не знал. А хотелось.

- Значит, так, Зинька Федоровна, - сказал Гриша, когда они уже отведали Наталкиного борща, - хочу попросить вашего совета.

- Проси, - великодушно разрешила Зинька Федоровна.

- Свиридона Карповича спрашивать неудобно, чтобы он не подумал, будто я хочу перечеркнуть всю его многолетнюю деятельность.

- Неудобно.

- Вот он подготовил вопросы для следующей сессии. О строительстве танцплощадки. О соблюдении автобусного графика. И о поведении нового попа Лаврентия. Готовил Свиридон Карпович, а проводить сессию приходится мне. А разве это вопросы? Надо бы что-нибудь помасштабнее.

- Добавь туда о борьбе с яловостью коров, - спокойно посоветовала Зинька Федоровна.

- Смеетесь?

- У тебя жена - зоотехник.

- Вопрос о моей жене не обсуждается.

- Тогда обсуждай, что знаешь.

- Ну, что-нибудь такое... знаете, - Гриша повертел пальцами, надеясь, что Зинька Федоровна придет к нему на помощь и подскажет, но она не хотела отнимать инициативу у нового председателя сельсовета и молчала. - Ну... Я и сам не знаю, что именно... Хочется чего-нибудь большого, а не соображу... Школа у нас есть, Дом культуры есть, библиотека и сельмаг есть, детские учреждения есть, бытовое обслуживание налажено... Благоустройство на высоте...

- Какая там высота!

- Что вы, Зинька Федоровна! - всполошился Гриша. - Да ведь наше село образцовое!

- Было. А теперь - обыкновеннейшее. Вон у моего знакомого председателя колхоза через его территорию проходила трасса Олимпийского огня - там порядок! Ничего не жалели! Стадион с мраморными скульптурами, ресторан на три зала, Дворец торжественных церемоний, газ врезали с магистрального газопровода, все хаты шифером перекрыли, новые заборы вдоль улиц, парк посадили, оранжереи под стеклом, из столицы прислали повара, чтобы научил жарить котлеты по-киевски...

Гришу как-то не очень взволновала эта картина чужой роскоши, вместо этого он почувствовал, что становится подозрительно чувствительным в вопросах терминологии.

- Как вы сказали, Зинька Федоровна: через территорию колхоза?

- Ну? А разве что?

- У колхоза не может быть территории.

- А что же у него, по-твоему?

- Земли. Территория только у сельского Совета. У меня на работе есть книга: "Административно-территориальное деление Украинской ССР". Там названы населенные пункты, а не колхозы.

- У тебя на работе? Административно-территориальная? А у меня пять сельсоветов в колхозе - слыхал! Чья же, выходит, территория?

- Пять сельсоветов? Я над этим не думал.

- А ты подумай.

- Я подумаю. Тут надо разобраться.

Зинька Федоровна окинула Гришу голографическим способом: то есть, не сходя с места, осмотрела спереди и сзади, потом долго смеялась.

- Что же тут разбираться? На территории колхоза "Днипро" расположено пять сельсоветов.

- На землях!

- Ну, пускай будет на землях. Но колхоз один, а сельсоветов пять. Так что же важнее? Земля или территория?

- Важнее советской власти ничего быть не может, Зинька Федоровна.

- Может, скажешь, что ты и есть советская власть?

- Сегодня да.

- А тот, кто кормит народ хлебом, - это не власть?

- Народ сам себя кормит.

- Хорошо. Сам. А ты что же - танцплощадку будешь строить?

- Может, что-нибудь и побольше.

- Что именно?

- Ну... Стадион для Веселоярска. Может, и для всех наших пяти сельских Советов. Вот соберемся все пять председателей сельсоветов, подумаем, прикинем возможности...

Зинька Федоровна откровенно заскучала, не стала уже прибегать к голографии.

- Все Левенцы упрямые, но ты, наверное, превзошел их всех. Пять председателей! Да в тех сельсоветах председателями девчата с высшим образованием!

- Не имеет значения.

- Ах, не имеет значения? А как же в отношении Дашуньки? Или она у тебя не ревнивая?

- Зинька Федоровна, я хотел бы вам напомнить, что речь идет не о Дашуньке, а о стадионе.

- А постановление о стадионе у тебя есть? Или это тоже, по-твоему, не имеет значения?

- Постановление примем.

- А вышестоящие организации тебе разрешили?

- Мы методом народной стройки.

Зинька Федоровна встала и направилась к дверям.

- Методом народной стройки знаешь, что можно делать? Ямы в земле выкапывать. Да и то если лопаты острые. А где ты возьмешь материалы, технику, инвентарь, штаты и кто все это будет финансировать? Знаешь, что сказал Шаляпин? Бесплатно только птички поют.

Конференция на наивысшем веселоярском уровне не дала результатов, но Гриша решил быть упрямым до конца. Разумеется, лучше было бы объединиться с Зинькой Федоровной, чтобы действовать общими усилиями.

У председателя сельсовета власть без базы, у председателя колхоза база без власти. Объединиться - горы перевернешь! Но даже Адам и Ева, как известно, начали с того, что поссорились, разъединились навеки и были изгнаны из рая и обречены на вечное несогласие. Теперь судьбу Адама и Евы повторяют все те ведомства, которые призваны общими усилиями поднимать сельское хозяйство, а на самом деле каждый хочет подняться только в одиночку, не заботясь ни о других, ни о самом сельском хозяйстве.

Нужно было отдать должное дядьке Вновьизбрать: он умел чем-то смазывать механизм, и взаимоотношения сельсовет - колхоз определялись принципом мирного сосуществования. Но теперь Гриша ужаснулся экономическому диктату Зиньки Федоровны, потому, ничего не говоря о своей идее стадиона, осторожно начал расспрашивать дядьку Вновьизбрать, как ему удавалось соблюдать единство мыслей с председателем колхоза. Неужели только тогда, когда дядька Вновьизбрать присоединялся к мнению Зиньки Федоровны?