нет. Ни вещества, ни энергии. Тем не менее, курс и скорость станции непредсказуемо изменялись, возникли сильные сбои оборудования – даже центральный компьютер на время вышел из строя – а сразу же после этого перехода мы столкнулись с еще одним сильнейшим внешним воздействием, природа которого настолько странная, что не поддается точному описанию.
Все мы – кроме Отца – еще до перехода стали слышать некий внутренний голос, предостерегающий нас от приближения к центральной части Войда. Эти обращения были множественными, и мы не могли объяснить их только состоянием психики. Мы поняли, что находимся в сфере какого-то целенаправленного воздействия. Или, можно сказать, в сфере внимания. Внимания какого-то разума.
Это не разум инопланетной цивилизации, попавшей сюда так же, как мы, собратьев по несчастью. И не сигналы местных аборигенов, живущих на какой-то планете или астероиде посреди пустоты. Возможно, это разум самого Войда…
Лечебная иллюзия Дома на острове и экипажа-Семьи претерпела деструктивные искажения. Приближение к “Атлантиде” огромного совершенно чуждого существа, пройдя через механизмы генерации иллюзии, вызвало у всех нас чудовищные, пугающие видения. Мы до сих пор не понимаем, было ли это столкновение актом агрессии либо нас пытались отогнать от потенциальной опасности. Пытаясь справиться с кризисной ситуацией изнутри иллюзии Дома, мы потерпели неудачу. Глава Семьи – вернее начальник экспедиции, врач Михаил и корабельный инженер Герман погибли при исполнении долга. Остальные живы, но дезориентированы.
Ситуация непредсказуемая и требует экстренных решений, требует максимальной работоспособности всех членов экипажа. Положение усугубляется еще и тем, что Отец неспособен слышать и понимать послания чуждого разума, очевидно пытавшегося вступить с нами в контакт – сенсоры не регистрируют ничего кроме хаотических помех. Только мы, живые люди, воспринимали его обращения, пусть и в искаженной форме.
Учитывая все вышесказанное, я как руководитель экспедиции беру на себя ответственность за внеочередное изменение плана полета. Весь экипаж будет выведен из состояния лечебной иллюзии. Отныне, нашим приоритетом станет адаптация к новым условиям, изучение чуждого разума и по возможности скорейшее возвращение из Войда в обычное пространство..
Отчет будет сохранен в корабельной памяти, а также отправлен в виде струнно-лазерного пучка в сторону Земли. Таков устав Института и экспедиции. Вероятность того, что его получат, крайне низка. Но мы выполним этот ритуал…
Михаил перед смертью возложил на меня координационные функции. Отец засвидетельствовал и внес в бортовой лог это назначение. Теперь я, Юлий, пилот-навигатор и командир “Атлантиды”, даю команду отключить экипаж от светочей и иллюзии. Я сознаю опасность возобновления коллективного безумия, но мы должны пытаться действовать осознанно как можно дольше. Иначе неизвестность нас всех пожрет. Конец отчета…
Юлий закончил свою речь тихим и охрипшим от неумения долго говорить голосом. Снова протянул руку и с неожиданной злостью ткнул ее в панель. Запись прекратилась.
–Я уже начал будить и готовить остальных к выходу из иллюзии, – сказал Отец. – В течение нескольких часов мы снимем с них светочи.
–А если они впадут в буйный психоз? – устало спросил Юлий.
–Будем пытаться применять психиатрические средства экстренной седации. Острые проявления мы снизим, но эти средства очень ограничивают работоспособность…
–То есть – живя в Доме на Острове мы не можем решать новые проблемы. Но и будучи сборищем больных, одурманенных успокоительным – тоже не сможем. Хорошая перспектива.
–Дом и остров – это уже не решение. Внешние факторы агрессивно воздействуют на “Атлантиду”. Даже экзо-поле не поможет – энергии корабля не хватит на долговременную генерацию защиты. Рано или поздно все равно пришлось бы всех будить. Экипаж должен быть полностью информирован.
Юлий кивнул.
–Остается надеяться, что мы сможем выяснить, в чем дело, и покинуть Войд до того, как все сойдут с ума.
Сказав это, он снова посмотрел поверх приборной панели, сквозь прозрачный смотровой каркас командного пункта. Туда, где должны были сиять миллиарды звезд, но сейчас была видна только угольная чернота.
–Надеюсь, что мы сможем, – повторил он.
Глава 5
Прошло около суток, и ситуация на борту “Атлантиды” очень изменилась. Все закрытые двери, отделяющие основной массив корабля от помещений, выделенных для поддержания лечебной иллюзии, были разблокированы. Все члены экипажа, спавшие в своих каютах, были последовательно разбужены и, в присутствии паукообразных роботов-стюардов, с них были сняты светочи.
Каждый пережил возвращение памяти и наплыв массива эмоций по-своему. Анне пробуждение далось наиболее тяжело: шквал противоречивых эмоций почти сразу же заполнил ее сознание. Через несколько минут после снятия светоча она изнемогла от рыданий до такой степени, что потеряла сознание. Паукообразные роботы-стюарды с медикаментами наготове тщательно следили за ней, но после нескольких часов прерывистого забытья Анна очнулась и на этот раз смогла справиться с эмоциями. Она с большой грустью, почти с отчаянием приняла знание о том, что экспедиция затерялась в пространстве Войда, и на данный момент не может вернуться домой. Пустота за пределами станции очень пугала ее, но проявлений острого расстройства психики, почти непрерывно мучивших Анну до погружения в иллюзию – с изнуряющими паническими атаками и полной утратой критического отношения к себе – пока что не наблюдалось. Она смогла приступить к своим обязанностям химика-синтезатора и занялась проверкой систем в своей мастерской.
Иосиф, как и следовало человеку имеющего наряду с научной еще и военную подготовку, пережил возвращение памяти гораздо более стойко. Он совершенно не печалился о Доме, Семье и острове. Наоборот, он с большим энтузиазмом и облегчением принял свою прошлую жизнь, профессию и знания. Три года назад, перед тем, как экипаж надел светочи и подключился к иллюзии, Иосиф был крайне против этого решения и подчинился только после долгих уговоров. Он тогда не считал себя психически больным и неработоспособным, хотя отчеты Михаила, Веры и Отца содержали сведения о том, что пустота Войда вызывала у Иосифа неконтролируемые приступы ярости и постоянно растущую параноидальную подозрительность. Теперь же, после освобождения от иллюзии, Иосиф почувствовал себя оскорбленным и обманутым, заявив, что его на три года превратили в глупого ребенка и холопа, подчиненного компьютеру.
–Я ведь это чувствовал, – в сердцах сказал он Юлию, который присутствовал при его пробуждении. – Я тебе говорил, что все это вранье, и на самом деле Отец манипулировал нами. Сейчас мы на свободе, но кто знает, что он еще придумает. Помнишь, я показал…
Он осекся и резко замолчал, осознав, что Отец по-прежнему слышит каждое его слово; но Юлий понял, что Иосиф хотел напомнить о маскирующем устройстве – желтой лампе, созданной Германом.
–Отец – это всего лишь служебный интеллект, – ответил ему Юлий, положа руку на мускулистое плечо Иосифа. – Не он придумал Дом и остров, не он принимал решение подключать нас, мы сами решили довериться ему. И теперь, когда мы проснулись – не Отец руководит командой.