Юлий.
–До того, как мы вошли в Войд, струнный лазер был способен передавать ограниченные объемы данных с вероятностью успешной доставки семьдесят процентов. Что касается даты получения данных на земле – из-за эффектов относительности времени я не могу тебе ответить. Мы на сверхдальней дистанции, такие экстремально протяженные передачи через надпространство раньше не применялись. Если мы не вернемся, то вполне вероятно, что на Земле узнают о наших действиях задолго после того, как ваши жизни завершатся… даже если вы доживете до глубокой старости.
–Но узнают? Когда-нибудь все равно узнают?
–Неизвестно. Теперь, когда мы в центральной части Войда, пространство вокруг нас имеет очень необычные свойства. привычные физические законы необъяснимо искажаются, особенно это касается крупных масштабов и траекторий…
–Какова вероятность того, что отчет будет получен, скажи наконец!
–По моим оценкам, меньше десятой доли процента. Мне очень жаль…
Юлий скривился, словно от сильной головной боли. Несколько раз глубоко вздохнул, затем медленно обошел кресло пилота и опустился в другое, более высокое – кресло командира, бывшее место Михаила.
Больше часа он провел на командном пункте, изучая данные журнала экспедиции, записи Отца и научные выводы членов экипажа. То, что они изучали, находясь в состоянии иллюзии “Дома на острове”, также было приобщено к записям после некоторой интерпретации, сделанной Отцом. Юлий с большим трудом осмыслял сложные астрофизические рассуждения и психиатрические диагнозы, которыми щедро была снабжена эта информация; но особенно сложно было пытаться хоть как-то уложить в научные представления те странные события, которые происходили с командой и всей станцией на протяжение последних нескольких суток.
Наконец, Юлий выключил информационный терминал и устало откинулся на спинку кресла.
–Работать лодочником на острове было легче… – пробормотал он.
–Отчет должен быть записан руководителем команды, – сказал Отец. – И только руководитель может изменить приоритетные задачи экспедиции. Я сам не в состоянии вносить такие изменения.
–Да, Отец. Я помню. Я готов.
Голос Отца умолк, и на консоли загорелась сенсорная панель с овальной областью для анализа отпечатка руки. Юлий, чувствуя дрожь во всем теле, медленно вытянул руку ладонью вперед и прикоснулся к холодной поверхности панели.
Раздался мелодичный сигнал. На дисплее отобразились отсчет времени записи и спектр звуковой дорожки.
Он начал говорить.
–Я – Юлий, сотрудник исследовательской экспедиции Института Дальнего Космоса Федерации Земли. Я пилот и астронавигатор. С недавнего времени я руковожу космической исследовательской экспедицией в текущем составе пятерых космонавтов и искусственного интеллекта. В две тысячи триста двадцатом году по времени Земли наш космический комплекс “Атлантида” стартовал из пояса Койпера Солнечной Системы и, перейдя в гравитационное надпространство, отправился в самую дальнюю экспедицию, когда-либо предпринятую за историю человечества. “Атлантида” была смонтирована как жилой блок и силовой агрегат, встроенные в компактный ледяной астероид… Технической задачей экспедиции была проверка новоизобретенной транспортной технологии длинных надпространственных червоточин – этот метод теоретически позволял пренебрегать любыми расстояниями и отдаляться от Земли даже на миллиарды световых лет… Но главной целью было – научное познание макроструктуры Вселенной. Нашей целью было гигантское пустое пространство – Войд. Задача – исследовать природу холодного пятна в реликтовом излучении, проверка гипотезы “вселенской горловины”…
Через три биологических года движения в надпространстве, мы подошли к границе Войда и начали углубляться в пустоту. Согласно плану, корабль должен был выходить в стандартное пространство каждый месяц и проводить изменения концентрации вещества и энергии в Войде. Мы погрузились в эту бездну на глубину более трехсот миллионов световых лет. Корабельные приборы уже не могли ориентироваться по окружающим звездам и галактикам. Вокруг была только пустота.
На этом этапе возникли сложности в дальнейшем выполнении миссии. Мы столкнулись… Столкнулись с необычными физическими условиями. После очередного дрейфа в пустоте “Атлантида” утратила способность переходить в надпространство. Усилия инженера и ремонтных систем не принесли результата. Станция была исправна – изменилась внешняя среда. По всей видимости, уровень гравитационного поля здесь так низок, что триггерам пространственного перехода просто не от чего отталкиваться…
Мы застряли в центре Войда, на расстоянии многих миллиардов световых лет от Земли и более полумиллиарда световых лет от ближайшей галактики. Осознание этого факта было ужасным. Полнейшая пустота вокруг. Мы не видели звезд. Не видели света Вселенной. Только с помощью сильнейших телескопов корабля могли наблюдать в безумной дали размытые очертания галактик. Если же человек смотрел наружу невооруженным взглядом – он видел только тьму…
У сотрудников экспедиции начались необъяснимые психические расстройства, приступы тяжелейшей паники, искажения памяти, галлюцинации. Многие члены экипажа оказались на грани суицида… До сих пор неизвестно, имели место какие-то физиологические причины, связанные с нахождением в пространстве Войда, либо дело только в субъективном ужасе, отказе примириться с мыслью о бесконечной пустоте вокруг.
Из-за неработоспособности команды, на "Атлантиде" произошло несколько опасных аварий. Ситуация стала критической. В поисках решения корабельный компьютер с искуственным интеллектом – в экипаже устоялась привычка называть его Отцом – совместно с биологом экспедиции Михаилом и психологом-менталистом Верой разработал устройства-психические синхронизаторы. Эти устройства помогли нам всем спастись от безумия. При постоянном ношении такого устройства, память и способность к восприятию реальности меняются. Человек ощущает себя живущим в мире мифических аллегорий, обитает в иллюзорном пространстве, имея возможность при этом сохранять активность и даже работать. Информация, поступающая от органов чувств, дополнительно обрабатывается так, что человек мгновенно переосмысляет все то, что видит и слышит. При этом вызывающие психоз понятия и ощущения – такие как Войд, обстановка космического корабля, пустотная ксенофобия, – заменяются в сознании на более приемлемые образы, сформированные на основе привычных, порой детских и инфантильных представлений.
Эффект смягчения панической реакции на бескрайнюю пустоту Войда посредством сказочно-мифологических аллегорий был новшеством социальной психологии. Методику разработали Вера, Михаил и Отец… И долгое время эта методика работала, помогала нам сохранять активность. Устройства-синхронизаторы, которые мы стали называть Светочами, создали для нас общую иллюзию, в которой вместо космического корабля мы видели Дом на острове посреди безбрежного океана. Экипаж стал Семьей. Единичные скопления темной материи, встречаемые на пути корабля, казались нам черными Валунами. Функции членов экипажа воспринимались как ремесла каждого из членов Семьи. Волшебный голос Отца – которого мы считали умершим предком-колдуном – руководил нами, поддерживая эту легенду и курируя ритм нашей жизни так, чтобы не возникало неразрешимых противоречий.
Наша жизнь была тяжелой. Но разум удавалось сохранять. Отец старался как мог…
Однако, внешние обстоятельства оказались сильнее, чем этот план.
Около трех биологических лет экипаж пребывал в иллюзорном мире. Наконец, наша станция, похоже, оказалась вблизи сердца пустоты. Центра Войда. Но здесь, как оказалось, существует нечто большее, чем пустота.
“Атлантида” пересекла некую границу. Этот переход был сопряжен с очень странными пространственными и энергетическими эффектами – эти эффекты возникали там, где, судя по показаниям приборов, ничего