Вот только Шанай никак не хотел выкидывать из головы свою теорию об убийстве. Микки уже начинала надоедать его одержимость, что она и высказала ему однажды вечером, когда после ухода «тяжелой артиллерии» — так она прозвала свою команду — они остались в офисе наедине.
— Давай рассуждать здраво, — начала Микки, — может, тебе и удалось что-то раскопать, но дело не продвигается. Давай лучше сосредоточим усилия на спасении «Хиралаль Индастриз», пока какая-нибудь акула бизнеса не проглотила нас. Какие новости? Что говорят в деловых кругах о состоянии наших дел?
Шанай в нерешительности переминался с ноги на ногу.
— Ну же, — подбодрила его Микки, — прекрати ходить вокруг да около. Скажи мне все как есть, я выдержу. То, что мы по уши в дерьме, для меня не новость.
Шанай прочистил горло и сказал:
— В Дубаи есть один парень с деловыми связями в Сингапуре и Штатах… и Бог знает, где еще. Он пенджабец. Точнее, наполовину пенджабец. Его мать из пакистанских синдхов. Я навел о нем справки. Думаю, он работает на них… на тех людей, которые убили Баччхубхаи.
— Шанай, прекрати, — устало вздохнула Микки. — Ты становишься параноиком. Оставь свои домыслы. Мне нужны только факты. Кто он? Откуда? Его источники дохода? Деловые партнеры? Какое положение он занимает в диаспоре? И так далее, и тому подобное… По-моему, тебе пора выкинуть из головы эту историю с убийством. Ты не хуже меня знаешь, что у нас нет времени играть в Шерлоков Холмсов.
Шаная очень задел такой резкий ответ, но он только пожал плечами и продолжил:
— Ты, кажется, не понимаешь, что все это части одной головоломки. А об этом человеке мне удалось кое-что разузнать. Это некто Чотлани, по прозвищу Чибс. Ему палец в рот не клади. Он вроде бы небогат, но при этом слывет большим человеком. Поддерживает дружеские отношения с семьей Кхинлани, на которую раньше работал: именно он замешан в том деле, когда они пытались прибрать к рукам разорившуюся компанию, которая занималась поставками продовольствия, и фабрику по производству искусственного шелка. Помнишь, тогда еще разразился большой скандал?
Микки кокетливо взглянула на него:
— Ты что, забыл, сколько мне лет? Когда все это случилось, я еще ходила в школу и знать ничего не знала о нечистых на руку дельцах.
Шанай улыбнулся, его глаза светились любовью. В те редкие минуты, когда Микки не стремилась контролировать себя, она выглядела такой прекрасной, такой беззащитной…
— Какие у тебя планы на вечер? — спросил он, поборов внезапно нахлынувшее смущение.
Микки бросила взгляд на часы «Piaget», украшавшие ее тонкое запястье, и ответила:
— Навин обещал заскочить за мной, мы хотели поужинать вдвоем, а потом поехать в «RG's», выпить по стаканчику. — Увидев, как расстроился Шанай, она поспешно добавила: — Но, если хочешь, я могу это отменить.
Чуть не подпрыгнув от радости, он быстро надел пиджак и галантно предложил Микки руку, чтобы проводить ее к машине.
***
При виде букета в руках Раманбхаи Алиша сразу заподозрила неладное.
— Вот, это тебе, — сказал он вкрадчиво. — Пожалуйста, прими это в качестве извинения.
Он выглядел очень элегантно. В последнее время дул прохладный ветер. В прогнозах погоды говорили что-то о «холодном атмосферном фронте». Из-за этого Лилабен запрещала открывать окна и целыми днями валялась под одеялом, проклиная все на свете и жалуясь, что ей холодно. То еще зрелище… У Алиши все внутри переворачивалось при виде матери, которая то бесцельно слонялась по дому, то сидела, равнодушно уставившись в телевизор. Она потребовала, чтобы Лилабен оделась к приходу Раманбхаи, но та лишь расхохоталась в ответ:
— Одеться? Ради него, что ли? И думать забудь! Я всегда обращалась с ним как со слугой. И он мне никогда не нравился. Сколько раз я говорила Баччху: «Будь с ним поосторожней. Он опасный тип». И что, твой отец хоть раз меня послушал? Он всегда затыкал мне рот: «Думай, что говоришь, женщина. И вообще, это не твоего ума дело. Не лезь, когда тебя не спрашивают». И тогда я отвечала: «Хорошо. Но, помяни мое слово: когда-нибудь этот человек предаст тебя».
— Мне плевать, что ты раньше о нем думала и как с ним обращалась, — перебила мать Алиша. — Сейчас он нам может пригодиться. Уж я найду способ использовать его на всю катушку. Иначе зачем вообще пускать его на порог? Да еще после того, как он обошелся со мной на похоронах. Вставай и одевайся. Я не хочу, чтобы он думал, будто мы с тобой нищие.
Лилабен только расхохоталась:
— Да ну, не смеши меня, этот человек все прекрасно знает. Если я спрошу у него, сколько денег осталось на моем счете в банке, он, не задумываясь, назовет цифру до последней пайсы. Раманбхаи вел все финансовые дела в «Хиралаль Индастриз». Даже те суммы, которые твой отец давал нам на расходы, проходили через него. Если я просила новое колечко с бриллиантом, деньги выделял он. И когда Баччху заказывал мне дорогое сари в магазине «Каlа Niketan», счета присылали Раманбхаи. Тебе его не одурачить.
Алиша расправила плечи и спокойно ответила:
— А я и не собираюсь его одурачивать. Я просто не хочу, чтобы он меня обманул, вот и все.
И вот Раманбхаи пришел в их душную тесную квартирку. Он долго смотрел в глаза Лилабен, а потом протянул ей конверт.
— Вот… возьмите. Это, конечно, немного, но я понимаю, как нелегко вам приходится после смерти Сетха.
Женщина нерешительно протянула руку, но Алиша схватила ее за запястье, резко бросив:
— Не смей!
Повернувшись к Раманбхаи, девушка быстро проговорила:
— Что бы вас сюда ни привело, давайте побыстрее покончим с этим. Мы не нищие, и нам не нужны ваши подачки. А вот у отца были перед нами кое-какие обязательства, и я надеюсь, вы пришли сюда, чтобы выполнить их от его имени.
Раманбхаи очень понравился деловой тон девушки.
— Я пришел к вам с доброй вестью, поэтому принес гостинец — давайте сначала съедим это вместе, а потом я все расскажу. Надеюсь, от этого вы не откажетесь?
Алиша взглянула на небольшую коробочку, которую он держал в другой руке, и нехотя пошла на кухню за тарелкой.
— Можно мне еще стакан воды? — крикнул Раманбхаи ей вслед.
Лилабен смотрела на него с безучастной улыбкой. Он погладил женщину по плечу, и тут она вдруг громко разрыдалась. Алиша тут же вернулась с кухни и увидела мать в объятиях Раманбхаи.
— В чем дело, мама? — прошипела она. — Возьми себя в руки.
Раманбхаи поднял голову от Лилабен, которая, судорожно всхлипывая, прильнула к его груди.
— Все в порядке, Алиша. Просто у твоей мамы большое горе… как и у всех нас. Такая трагедия. Такой великий человек погиб… Мы все осиротели. — Он погладил спутанные волосы Лилабен и тихонько проговорил ей что-то утешительное. Женщина постепенно успокоилась.