это уже ни в какие ворота! Я уже не говорю о его угрозах. Но это слово как-то само вырвалось у меня. Я сделала судорожный вдох, распласталась на огромной плоской спине, и красный паук медленно двинулся вперед по спинам своих товарищей. Скажу честно: ничего более впечатляющего я никогда в своей жизни не видела и вряд ли увижу. Разноцветные спины пауков на фоне контрастно-чернильной тьмы пропасти, бледные звезды в ночном небе и я, гордо плывущая сквозь этот сюрреализм на спине пылающего будто рубиновый огонь паука. Когда мы достигли другой стороны, мост вдруг ухнул куда-то вниз, затем из бездонного мрака поползли орды разноцветных пауков, старательно карабкающихся по отвесной стене расщелины. На этой стороне оказалась довольно недурная дорога — широкая, хоть и сильно заросшая. Она была достаточно ровной, так что мы продолжили свое движение легко и ходко. Видимо, это и есть тот самый северный тракт. Долгое время мы неслись по нему не сворачивая, я изо всех сил боролась с дремотой и наконец впала в какое-то странное состояние, на границе сна и яви. Тракт шел вдоль горного хребта, затем вдруг повернул направо и пошел под уклон. Немного повиляв вдоль ущелья, тракт вывел нас на предгорья. Пауки почему-то остановились. Я приподнялась и обняла себя за плечи, воздух был до противного свежим, знобящим. Почему мы стоим? Покрутив головой, я увидела разгорающуюся точку у восточного горизонта — неужели уже рассвет? Солнце неожиданно вспыхнуло, распростав повсюду набирающие силу лучи и начало наливаться будто огненное яблоко. Пауки мгновенно потускнели, упали на землю, подтянув под себя лапки, и обернулись самыми обыкновенными валунами. Я сползла с огромного плоского камня и внимательно посмотрела на него: самый что ни на есть обычный серый каменюка. Может мне все это приснилось? Хотя это вряд ли. Это место — явно не то ущельице, где Кинжал и Сайнтон славно подрались из-за такого невезучего подарочка как я.
Кинжал лежал поблизости, съежившись в комочек. Замерз, что ли? Впрочем, рассвет в горах действительно — время довольно зябкое. Так что я легла рядом с ним, прижалась покрепче, подтянула на себя край его куртки и крепко-накрепко заснула, совершенно не заботясь о том, что мы сейчас беззащитны.
ГЛАВА 13.
Теплое дыхание на моей шее. Тяжелая ладонь на моем плече. Спросонья я сначала испугалась, а потом сообразила, что Кинжал повернулся ко мне лицом. Он неожиданно подтянул меня поближе к себе и отчего-то тяжело вздохнул, затем фыркнул мне в шею, отчего у меня мурашки побежали по спине. Ну почему я вечно выбираю каких-то мерзавцев? Вон он что себе позволял, а я тут мурашками обсыпаюсь от его прикосновений, чуть не мурлычу от его дыхания на своей коже. Он что — по плечу меня гладит? Если б я не была такой уставшей, то обязательно отчитала бы его. Потом, все потом.
Мне удалось неплохо выспаться — Кинжал накрыл меня своей курткой и я даже не замерзла, когда он встал. Вон он, стоит чуть ниже по склону, на огромном валуне, уперев руки в бедра и пристально смотрит куда-то вдаль.
Я встала, скинув тяжелую куртку, и подошла к Кинжалу. Вон оно что! Там, внизу, у самого подножия гор, лежали густые заросшие луга, а чуть дальше виднелся город. Вернее — то, что от него осталось.
— Проснулась? — Спросил Кинжал, не оборачиваясь.
— Видимо, да.
Что-то странное случилось с его голосом: он вроде бы стал мягче и как-то легче, что ли? Будто Кинжал наконец расслабился. И — показалось мне это или нет? — в его интонациях вроде сквозит какое-то чувство, то ли грусть, то ли беспокойство.
— Где мы? Я как будто знаю это место. — Он наконец отвернулся от города и уселся на камень, я села рядом и пожала плечами.
— Точно не скажу, но где-то на северном склоне гор. Мы вроде бы прошли их полностью. О, вспомнила, по Северному Тракту.
— Но это невозможно! — С недоверием вскричал Кинжал. — Он же разрушен!
— Ты про мост? — Я огляделась в надежде найти хоть что-нибудь годное для завтрака и длинно тоскливо вздохнула. Не зря я вчера вечером так плотно поела, все-таки интуиция — великая вещь. — Слушай, я тебе все расскажу. Только я пить хочу ужасно, а есть так еще ужаснее.
Кинжал лениво поднялся и дошел до брошенной куртки, порылся в ее карманах, затем шлепнул мне на колени какой-то сверток. Развернув замурзанную тряпицу, я обнаружила грязные сухари. Ну надо же, какой джентльмен! Тут я сообразила, что он отдал мне полностью свой явно последний паек, поэтому постаралась отделить себе ровно половину сухарей, а остальное отдала ему. Мы уселись на теплом от высоко уже стоящего солнца камне и принялись грызть сухари, запивая их водой из ближайшего ручья, которым Кинжал заполнил свой огромный мех. И я все думала: как бы мне ему так все объяснить, чтобы не проболтаться о самом главном — о жертве, которой ему предстоит стать.
— Ну? — Наконец не выдержал Кинжал и прищурился. — Я жду. Рассказывай. Я вообще ничего не понимаю. Очнулся на каком-то камне, в твоих объятиях и явно не в том ущелье, где мы вчера остановились. И, кстати, где этот — послушник? Ты его прогнала, что ли? Или он самостоятельно дезертировал?
Я коротко вздохнула.
— Сайнтон, полагаю, сейчас сидит где-нибудь на возу с товарами и совершенно счастливый едет в ближайший город. Он успел сбежать вчера. Помнишь каменных пауков?
Кинжал изменился в лице и торопливо провел рукой по глазам, затем передернул плечами.
— Да, да, это вроде была какая-то темная магия, — пробормотал он, затем вдруг ощупал себя, засунул пальцы в нагрудный карман и плечи его расслабленно опустились, — я снял с тебя цепочку, чтобы ты прогнала их.
— Ну, скажем так, эти милые тварюшки послушались меня. Но не совсем.
— Это как так? — Хмыкнул Кинжал. — Кого же они тогда послушались? И почему мы здесь?
— Слушай, хватит уже перебивать меня! — Возмутилась я. — Они послушались меня и не стали нас жрать. Хотя они умоляли, плакали, дергали за юбку и пищали: «мамочка, мамочка, ну можно мы хотя бы разбойника скушаем? У нас животики болят!».
Кинжал крякнул и вперил в меня укоризненный взгляд.
— Ладно, ладно, допустим тут я немного преувеличила, — улыбнулась я, — но они действительно остановились, когда я … призвала их. Темных. Они велели …
Тут я осеклась. Тонкий, блин, момент. Вообще-то они велели мне привести тебя, парень, в Северный храм и принести в жертву. И я еще не разобралась что мне