— Я ничего ему не обещала.
— О-о-о, поверь, ему не нужны твои обещания, если он захочет, то он своего добьется.
В дверь коротко постучали, и на пороге появилась Люся, помощница управляющего ресторана.
— Ой, Верка, вернулась блудная дочь, — девушка по-доброму улыбнулась, подходя к Вере и обнимая ее сзади за плечи. — Мы грешным делом подумали, что разгневала батюшку нашего. Выгнал. — Люся игриво посмотрела на Андрея.
— Ох Люська, будешь еще короче юбки носить, сам уйду, — он встал из-за стола и подходя к вошедшей девушке, и звонко хлопнул ее по попе, — Ну невозможно работать, Люсь. Ну, имей совесть, — он игриво надул губы и заканючил.
— Андрей, когда я должна вернуться к работе? — спросила Вера, вставая со своего места.
— А прям сегодня и должна. Шуша наш, ну Семён Евгеньевич, будет праздновать юбилей фирмы вечером, так что милости просим, на сцену, — оторвавшись от Люси, сказал Никольский.
— Поняла. Ну, тогда до вечера, — Андрей махнул ей рукой, продолжая зажимать возле стола хохочущую Люсю и Вера, тихо прикрыв за собой дверь, выдохнула. Кажется, самое страшное позади.
Взгляд сам собой наткнулся на табличку «гримерная» и Вера недолго думая, вошла. Ничего не изменилось, даже разбросанная последний раз косметика на туалетном столике лежала так, как ее оставила Вера. Обернувшись к длинной вешалке с концертными платьями, девушка увидела четыре новых чехла в самом начале.
— Боже, — дрожащими пальцами она раскрыла первый футляр и коснулась платья, чувствуя, как они начали покалывать. Насыщенный изумрудный цвет, от которого заслезились глаза. Прохладный шелк приятно ласкал кожу. Ничего лишнего, тонкие лямки и струящаяся ткань самого платья. Его даже в руки брать было страшно, не то, что надевать. На лбу выступила испарина. Пытаясь унять дрожь, расстегнула второй чехол. Черное платье-бюстье с максимально откровенным вырезом и таким же разрезом чуть выше середины бедра с ассиметричными краями юбочной части.
«Неужели сам выбирал? Или Софу попросил?» У нее никогда не было такой роскоши и вряд ли когда-нибудь будет. Девушка даже боялась предположить, сколько это может стоить.
Когда руки добрались до третьего чехла, стало дурно. Пытаясь держаться на ногах, она дернула молнию вниз — и снова черное. Длинный рукав, без вырезов, в пол.
«Слишком просто, не может быть» — Вера достала подол из чехла, прижимая к себе. Как пахнут деньги? Понюхай это платье, и ты поймешь.
Секрет платья обнаружился случайно. Голая спина. Прямо до поясницы. Страшно, но так возбуждающе. Почему-то Вера подумала, что уже совершенно неважно, что в четвертом чехле, сегодня она наденет именно это.
Последним оказалось кроваво-красное платье. Широкие лямки поддерживали переливающийся камнями лиф, который плавно переходил в кружевной корсет. Только кружево, серебристые прожилины этого самого корсета и голая кожа, которая волей неволей пробуждала интерес. Плотная ткань юбки доходила до колен, обтягивая формы хозяйки в нужных местах.
— С ума сойти, — прошептала Вера, опускаясь на диванчик и пораженно выдыхая.
«Этот мужчина знает, что нужно женщине. Вот тебе, Верочка, и высшая каста».
Вниз, в зал, спустилась на автомате, рассеянно здороваясь со знакомыми, отмечая, что посетителей нет. Да, день рождения Шуши, кажется? Ресторан на обслуживании. Девочки-официантки вовсю носились вдоль столиков, управляющий Геннадий Михайлович что-то объяснял поварам, помощникам, бармену, собрав их всех перед собой в кружок.
— Ну, ничего себе какая звездочка упала с неба и прямо в наш скромный ресторанчик, — Денис появился неожиданно, расплываясь в улыбке и обнимая Веру за талию.
— Гляжу, нос уже зажил, — Вера хмыкнула и посмотрела на желтеющий синяк на носовой перегородке парня. Он тут же отпустил ее и недовольно сморщился.
— Правильно, Диня, нехер распускать свои грязные ручонки, а то их ведь и оторвать могут, — Андрей прошел мимо Веры с Денисом, улыбаясь, подмигивая парню. Вера пошла следом.
— Стой, стой, — Денис рванул ее за руку, останавливая, — Ты вернулась что ли?
— А ты не рад?
Конечно, он был не рад. Бабки снова придется делить на четверых.
— Нет, почему, рад, конечно…
— Ну, вот и замечательно. Вечером выступаем, если хочешь, помогу замазать твой синяк.
— Знаешь… — начал Денис, снова хватая ее за руку.
— … или поставлю новый, — резко ответила Вера, пытаясь отделаться от надоедливого парня.
Как же он раздражал ее. Хотя еще два месяца назад, она цеплялась за Дениса как за спасательный круг. Когда она пришла в ресторан, он был первый, с кем она познакомилась, первый кто мало-мальски помог ей освоиться на новом месте, рассказывая о самом ресторане, о людях, которые в нем работали, мелкие сплетни и все такое. Откровенно говоря, Дениска был гниловат, трусоват, жадноват, но его постоянные ужимки и подлизывания начальству играли ему на руку. Он отлично держался на плаву, считая себя не последним человеком в ресторане, а Андрей закрывал на это глаза, потому что «связываться с бабами себе дороже».
— Верочка, что-то давно тебя не видно, мы уже скучать начали, — Геннадий Михайлович с широкой улыбкой подошел к Вере, отгоняя своим присутствием Дениса. Последний громко фыркнул и, подтянув брюки за пряжку ремня, гордо удалился.
— Дела были, Геннадий Михайлович, но теперь я снова в строю и готова работать.
— Приятно слышать, Верочка, — мужчина по-отечески потрепал ее по голове и снова улыбнулся, — Пойду девчонок шугану, а то опять столпились, рассматривая Светкино кольцо, как сороки, честное слово.
Геннадий Михайлович был мужчиной в возрасте, как-то по-родному оберегая Веру с первых дней, как отец, которого у нее никогда не было, также, как не было у Геннадия Михайловича своих детей, поэтому он заботился обо всех помаленьку в ресторане.
Вера брела по улице, рассматривая витрины магазинов. Запахнув посильнее пальто, спрятала нос в широкий воротник свитера. Как так получилось, что работая в Ручье уже около 2 месяцев, Вера ни разу не видела там Артема, учитывая, что он лучший друг Андрея? Может она, просто не обращала внимания?
«Его сложно не заметить» — Вера хмыкнула сама себе, наблюдая, как маленькая девочка ловко перепрыгивает лужу возле газетного ларька.
«Интересно, у него есть дети? А жена?»
Вера не знала о нем абсолютно ничего, кроме того, что он мог убить человека, а еще, что от него вкусно пахнет. А, ну и его способность удовлетворить женщину одними только пальцами тоже стоит принять во внимание.
Щеки снова порозовели, когда она вспомнила о столкновении на кухне.
Они были как клише тонких романчиков, которые так любила Вера — огонь и лед. Артем был здоровой ледяной глыбой, такой серьезной, немного отстраненной, задумчивой глыбой. Он был силен и решителен. А она горела рядом с ним, каждый раз распаляясь все больше и больше. Маленькая искорка уверенно превращалась в адово пламя, которое пожирало. Это было банально, но так по-настоящему.
Когда дошла до дома, дверь открыл дядя Гриша, едва стоявший на ногах.
— Ух, Верка, ни стыда, ни совести, время 10 утра, а она с блядок только возвращается, — от дяди Гриши несло перегаром, смешанным с отвратительным запахом старой воблы.
— Это у тебя, дядя Гриша, ни стыда, ни совести, время 10 утра, а вы уже синий как изолента, — Вера с отвращением отпихнула родственника в сторону и вошла в квартиру. Мужчина пошатнулся, хватаясь рукой за обшарпанный дверной косяк.
— Вы только посмотрите на эту соплю, ты дрянь… — мужчина оттолкнулся от стены и замахнулся на Веру.
— Гриша, Гриша, перестань! Что ты? Совсем допился, я сдам тебя в приемник, — закричала бабушка, закрывая собой внучку.
— Ты слышала, как она со мной разговаривает? Это ты ее разбаловала. Она не уважает старших, профурсетка сопливая, — гремел дядя Гриша.
— Еще раз я услышу в свой адрес хоть одно оскорбление, и ты получишь, Богом клянусь, тебе даже бабушка не поможет.