восседала в кресле, стоявшем во главе стола, непринужденно закинув ногу на ногу.
Кресло это заслуживало отдельного упоминания. Мощный дубовый каркас, безупречно выделанная кожа, матово сверкающие золотые шляпки гвоздиков… Опытный оценщик навскидку определил бы возраст данного сооружения лет так в триста – триста пятьдесят. Монументальность и величественность конструкции недвусмысленно намекали, что в ее честь вполне можно написать оду-другую. Фуга или симфония тоже сойдут. Такое кресло полезно держать в гостиной для того, чтобы, развалившись в нем с дорогой сигарой в одной руке и с бокалом коллекционного вина в другой, производить впечатление на прибывающих на твой юбилей гостей. Хотя для того, чтобы не выглядеть при этом глупо, еще надо долго тренироваться. Дешевые трюки с эти креслом не проходили.
Но, несмотря на все сказанное, а также на то, что данный предмет обстановки имел ярко выраженный мужской характер, расслабленно сидящая в нем Виан Дэлери в строгом деловом костюме своего излюбленного темно-бордового цвета смотрелась удивительно на своем месте. А непринужденность и естественность ее позы объяснялась исключительно тем, что кресло это было изготовлено по ее личному заказу (как, впрочем, и вся остальная мебель в кабинете), и сидела она в нем всю его, кресла, жизнь. Все триста тридцать восемь лет.
Оплетенной черным узором рукой она взяла со стола бумаги, которые положил перед ней Кирис Вудсен.
В свои пятьдесят восемь лет Вудсен располагал полным комплектом атрибутов преуспевающего бизнесмена. В этот комплект входили: сверкающая лысина, солидное брюшко и кругленькая сумма на банковском счету. На протяжении последних полутора десятков лет он являлся бессменным председателем совета директоров корпорации «Бирго» – крупнейшей строительной компании на планете.
Вудсен не без основания гордился как своей компанией, так и многими возведенными ею объектами. Мост через пролив Улон-Герг являлся предметом его особой гордости. Только людям и организациям с безупречной репутацией доверяли координацию столь масштабных проектов, выполняющихся по Священному Договору, и «Бирго» вполне обоснованно заслужила в нем руководящую роль.
Сооружения такой важности принимаются в эксплуатацию высшими Служителями Сиарны, и требуют обязательного освящения, и именно поэтому Вудсен сидел сейчас напротив Сестры Дэлери. Подписание соответствующих документов Верховной Жрицей являлось, по сути, пустой формальностью, поскольку все технические подробности уже были ранее согласованы с ее канцелярией. Тем не менее, даже пустые формальности должны соблюдаться, и Вудсену, как руководителю компании, следовало лично посетить и Верховного Советника и Верховную Жрицу. Последние перетасовки на самом верху заставили председателя немного понервничать, но, к счастью, никаких серьезных изменений вносить в документы не потребовалось. Оставалось только получить последнюю подпись.
Все родные и знакомые Вудсена искренне ему завидовали: «Надо же, он будет говорить с Верховными! С самой Дэлери! Побывает в ее легендарном кабинете! Увидит нее вблизи! Везет же человеку!» Ну и так далее.
Но если бы они только знали, как люто он ненавидел эти аудиенции! Человек, привыкший командовать, привыкший смотреть на окружающих сверху вниз (даже несмотря на свой небольшой рост), Вудсен неизменно терялся, когда другие смотрели сквозь него. Приходящее с этим осознание собственной ничтожности оказывалось просто невыносимым. Отдельной угрюмой ненавистью он пылал как раз к кабинету Верховной Жрицы, поскольку тут он ясно понимал, насколько убого и комично выглядит на самом деле его собственный, на который он потратил целое состояние, и которым так восхищались все его гости
Кабинет Дэлери был буквально пропитан стариной, причем настоящей, сотканной из наслоений десятилетий и целых веков, а не старательно имитируемой при помощи дешевых ухищрений. После визита к Верховной, сидя за своим дубовым столом, Вудсен ощущал себя клоуном. Для восстановления израненного самолюбия он, после каждого приема у Служителей, обязательно навещал нижний зал дворцового ресторана, где принимал изрядную дозу коллекционного «успокоительного».
Просмотрев бумаги, Жрица положила их на стол и подняла глаза на своего посетителя.
О, этот взгляд! В то время как все мужское население планеты мечтало, чтобы он обратился на них, для Вудсена он служил дополнительным поводом недолюбливать аудиенции у Дэлери. Подавляющее большинство Служителей обращали на простых смертных лишь немногим больше внимания, чем на проносимые ветром опавшие листья, но Верховную Жрицу люди интересовали. Вот только интерес, сквозивший в ее взгляде, представлялся несколько… гастрономическим. Так профессиональный дегустатор смотрит на витрину продуктового магазина. О том, что именно леди Дэлери сотворяла с приглянувшимися ей индивидуумами, ходили легенды, вот только перспектива стать частью этих легенд Вудсена совсем не прельщала. Он вовсе не спешил возглавить собственную пышную похоронную процессию.
– Вы в курсе недавних перестановок в Канцелярии, господин Вудсен? – поинтересовалась Жрица.
– Да, госпожа.
– В связи с этим, в некоторые документы, – изящный палец постучал по листам бумаги, – требуется внести определенные изменения.
Председатель обреченно вздохнул.
– Да, госпожа?
– Принимать ваши рапорты будет Верховный Советник Ивар Локано. Но, поскольку он до сих пор не назначил своего заместителя, то в его отсутствие на хозяйстве придется остаться мне. Я не смогу участвовать в церемонии, и вместо меня в качестве Пламени Благодати выступит Старшая Жрица Лира Кьюси. Она же исполнит церемониальный Танец. Все понятно?
– Да, конечно, госпожа! – толстячок приободрился. Такая замена не могла не радовать, хотя он даже под страхом смерти не решился бы сказать об этом вслух.
– Это повлечет за собой следующие коррективы, – Дэлери взяла со стола протокол предстоящих мероприятий и пробежалась по нему взглядом. – Во-первых, церемониальный цвет Сестры Кьюси – голубой, так что от вас потребуется привести в соответствие с этим цветом все убранство площадки.
– Хорошо, – кивнул Вудсен.
– Во-вторых, вместо танца Благодарения и Торжества Сестра исполнит танец Благодарения и Радости, что следует отразить в программе.
– Хорошо, госпожа.
– Поскольку все перечисленные моменты касаются исключительно вопросов, находящихся в ведении Жриц, то повторное согласование у Верховного Советника не треб…
Внезапно дыхание Жрицы пресеклось, она вся напряглась, взгляд ее затуманился, побелевшие пальцы стиснули подлокотник кресла. По кабинету прошла мелкая дрожь, бокалы, стоявшие на подносе посередине стола, тонко зазвенели. Дэлери зажмурилась, по ее лицу пробежала судорога, словно она мучительно пыталась что-то вспомнить.
Вудсена просто парализовало этим зрелищем. В его сознании один из приводных ремней слетел со своего шкива, и мотор продолжал вертеться вхолостую, беспрестанно повторяя один и тот же обрывок фразы: «но я… но я… но я…».
Звон бокалов прекратился так же неожиданно, как начался, оставив только нестерпимый зуд во всем теле и явственный запах озона. Дыхание Верховной снова стало ровным, она выпрямилась в кресле и открыла глаза, вперив их невидящий взгляд куда-то в