гостевому дворцу. Слуги отведут в личные покои. Будешь отдыхать и готовиться к завтрашнему торжеству. Что оно будет включать, тоже расскажут.
Он открыл было дверь, чтобы выйти, но снова обернулся на девушку.
– Либо сегодня, либо завтра ты познакомишься с моей супругой, Элисса. Постарайся ей понравиться.
Усмехнулся и вышел из авто, хлопнув дверью.
–Тарик,– посмотрела умоляюще, наконец, на все это время хранившего озабоченное молчание друга, то есть мужа… Теперь уже мужа… -скажи мне хоть что- нибудь.
Парень чуть заметно улыбнулся, поцеловал руку девушке и крепко ее сжал.
–Все будет хорошо, Эли. Что бы ни происходило, все будет хорошо! Помни это!
Глава 13
Горячий камень прогревает влажное тело. С арчатого свода резного обсидиана ритмично спрыгивают капли конденсата. Пар ласкает и обволакивает. Масло иланг- иланга расслабляет. На оголенную кожу спины Элиссы нежным облаком опускается вспененная масса. Ей всегда было так интересно смотреть на то, как пару капель мыла, вода и простая хлопковая наволочка в тандеме с ловкостью рук создавали это блаженство пенной неги- неотъемлемую часть посещения любого хаммам.
–Ваша точеная спинка так напряжена, амира Элисса (араб. – принцесса Элисса). Ничего, здесь все Ваши печали и невзгоды отступят,– пальцы высокой и гибкой Зейнаб знают свое дело. Служанка с лощеной кожей цвета темных оливок встретила Элиссу у самого входа в гостевой дворец и сказала, что отныне будет ее личной помощницей.
По говору и внешнему виду Эли сразу поняла, что красавица не из этих мест. Ее тело было словно в кокон обмотано в зеленого цвета накидку, на первый взгляд напоминающую индийское сари, но более скромное- прикрывающее все туловище и голову. Элисса знала, что это особенный наряд- тоба – распространенный лишь в нескольких странах севера Африки- в Судане и Мавритании. Сейчас, вдали от взглядов мужчин, женщина скрутила верх накидки, оголив торс для свободного движения рук и умело заткнув за пояс длинную материю ткани.
–Откуда ты?– спросила с интересом, только чтобы подтвердить свою догадку.
–Я родом из Нубии, госпожа. Земли белого Нила, земли весны и плодородия… Земли прекрасной богини Млечного пути и любви…
Значит, Элисса была права. Она помнила, что мать Тарика не алжирка и ее родина- Судан, который вместе с Египтом и делил сейчас территорию некогда могущественного и загадочного царства Нубии, легендарного и сказочно богатого золотыми приисками, чьи девушки с прекрасными 6гибкими станами славились своими любовными умениями и сладострастием настолько, что даже сейчас, когда времена древней Нубии давно канули в Лету, богатые арабы с гаремами заводили себе любовниц из этих краев не только для себя, но и для обучения своих женщин других национальностей. Элисса вспомнила это, потому что не раз слышала возмущения сестры Иштар о распущенности и любвеобильности ее родного брата Адама, как раз имевшего один из самых больших гаремов на современном Ближнем Востоке. Но, отвлекшись на воспоминания о своей семье, Эли снова вернулась к настоящему. А в настоящем она была лицом к лицу с загадками нового края и его правителей…
Зейнаб сама перевернула Эли, на что та только ахнула. И откуда в этой женщине столько физической силы…
Умелые руки стремительно прошлись по распаренной коже юной красавицы. Та напряглась, стеснительно закрыв грудь руками.
–Не стоит, госпожа. Меня не за чем стесняться. Я Ваша тень. К тому же, такая безукоризненная красота стоит выше стеснения… Вы идеальны. Кабилия приобрела настоящее сокровище.
Ее резанули слова женщины. Она ведь не вещь и не товар, хоть и привыкла к тому, что на Востоке часто именно так относились к именитым и не очень невестам…
–Мне предстоит открыть Вам много тайн, госпожа. Я поделюсь с Вами всеми секретами древней Нубии- секретами любви и обольщения…
Нежно развела ее ноги.
–Как я и думала. Вы уже гладкая. Не то, что европейские женщины…
Элисса поняла, к чему ведет эта Зейнаб. На Востоке действительно крайне скрупулезно относились к наличию волос на теле женщины. Даже легкий пушок на руках- и то был верхом неухоженности и неприличия. Все женщины ее рода вытравляли волосяные луковицы на теле на корню, как только их тело созревало до первой менструации. Так уж было заведено. Элисса не была исключением, хоть многие по старинке и считали, что нужно отдавать дань традиции и проводить первую депиляцию только перед замужеством.
Служанка поколдовала над головой Элиссы, промыв длинные шелковистые волосы и сопроводив этот процесс возгласами восторга от того, какой шикарной была шевелюра принцессы.
В этом доме чистоты и отдыха, как называли хаммам, она потеряла счет времени и действительно немного успокоилась- каждый новый час- новый шаг в сторону долгожданного заявления Бенземы, от которого зависело будущее ее семьи, ее отца и брата…
Ее обмотали в белое пушистое полотенце. Усадили в роскошный рияд- внутренний, богато убранный белым резным камнем дворик с диванией (прим. – протяженные вдоль стен широкие диваны- тахтамейки) с гроздями подушек и нежно журчащим фонтаном посередине. Зейнаб принесла приятный на вкус травяной настой в медном чайничке и тактично удалилась, оставив девушку отдыхать.
Элисса прикрыла глаза, чувствуя, как пар и расслабляющий массаж, а может дело было в напитке, в купаже которого она отчетливо распробовала ромашку и мяту, окончательно забрали ее силы, зовя ко сну. Доносящаяся словно бы издалека музыка- тягучая, нараспев, накинули на ее изможденное сознание вуаль полудремы.
Именно поэтому она не сразу расслышала приближающиеся к ней шаги.
–Джамиля (араб.– красивая),– услышала совсем рядом и встрепенулась.
Перед ней сейчас стояла не только Зейнаб, но и еще одна женщина. Статная, высокая, точно так же обмотанная в тобу, но на ней она была явно более шикарной и дорогой- черный шелк украшен золотыми вышивками, а красиво задрапированная ткань говорила о том, что надевала она её не сама.
–Масаа аль- хейр, Элисса! Наввартина! (араб.– добрый вечер, Элисса! Ты осветила нас своим светом!)– в традиционной вежливой форме гостеприимства обратилась женщина к Эли.
Она была светлее Зейнаб, но ее кожа тоже отливала оливковым подтоном. Широкие, но аккуратные темные губы подчеркивали геометричность скул, белки глаз и гармонирующие с ними такие же белоснежные зубы словно подсвечивали на контрасте экзотичность ее благородного лица.
–Лалла Мейза!– воскликнула Элисса, догадавшись, кто сейчас был перед ней и подрываясь с места в почтении,– фурса саида. Ташарраф ли (араб,– приятно познакомиться).
Супруга Агиласа Бенземы мягко улыбнулась Элиссе, раскрыв для нее объятия.
Элисса