— Дядя Робертас меня тоже послать обещался… Когда дело важное объявится.
— Валяй, — снисходительно одобряет Ромас. — Я тогда устрою тебе полный инструктаж. Понимаешь, главное — действовать решительно! Не то целый день просидишь без толку.
Глава одиннадцатая
Когда Ромка часам к одиннадцати дня добрался, наконец, до дома дяди Балиса, Гражины на месте не оказалось. Мальчик хотел рассердиться, но это ему не удалось. Уж очень много приятного сказал ему в правлении председатель колхоза.
Даже вечно недовольный бухгалтер пробурчал: «Некоторым взрослым не мешает поучиться у этого малыша».
Теперь дядя Робертас велел Ромке хорошенько обмозговать, как лучше принять заводских комсомольцев, сколько автомашин потребуется ударным пионерским отрядам в воскресенье. И доложить завтра на заседании правления колхоза, которое соберется специально для этого…
Но куда все-таки делась Гражина? Мальчик прокричал кукушкой: «Ку-ку-кук! Кук-ку-ку! Ку-ку-кук!» Такой они установили сигнал. Ответа не было. Ромка подошел ближе к дому. И тут все понял. На дверях висел замок. Дядя Балис ушел. А Гражина, конечно, последовала за ним.
«Балда!» — обругал себя Ромка. Нужно было предусмотреть это и договориться об условных знаках. И почему обычно запаздывают важные мысли? У всех или только у него? Мама, например, говорит, что он сперва делает, а потом думает. Сам он считает наоборот. А на деле выходит ни по его, ни по-маминому. Словом, сложная проблема.
Мальчик направился к школе. Напрямик. Через орешник. До чего хорошо продираться сквозь кусты, когда каждая ветка норовит хлестнуть тебя по лицу! А ты смело вступаешь с ними в бой: нападаешь, защищаешься и снова нападаешь. Будто и впрямь вступил в сражение с полчищами врагов. Вот только постепенно сбиваешься с прямого пути и выходишь из кустарника далеко от намеченного места.
На этот раз Ромке удалось выйти прямо к школьному забору. Правда, метров на тридцать левее потайного хода. Но это сущий пустяк. Сейчас он раздвинет доски и… Доски не раздвигались. Гвозди лежали у него в руке, а доски ни с места. В чем дело? Впервые за два года Ромка не мог воспользоваться своим лазом.
О потайном ходе знала одна Гражина. Больше никто. Неужели она рассказала о нем кому-нибудь?
Войдя во двор, Ромка сразу понял, кто забил его лаз. Старшеклассники ремонтировали забор: укрепляли столбы, заменяли сшившие доски новыми, прибивали покрепче старые. Они, конечно, и не помышляли насолить Ромке.
— Ромка пришел! — закричал один из малышей, которые возились на опытном участке.
Начальника штаба сразу спросили, когда будет организован ударный октябрятский отряд для работы на корабельном кладбище. Он попытался уйти от ответа. Но не тут-то было. Октябрята были совершенно уверены, что без них никак нельзя обойтись. И Ромке пришлось дать честное пионерское слово и еще поклясться головой осьминога, что отряд будет создан завтра же.
— Ну и книжку я читал! — с трудом дождавшись паузы, восклицает мальчуган с толстым круглым лицом.
— Интересную?
— «Конек-горбунок»! Читал?
— Нет…
Мальчуган в восторге: сам Ромка не читал, а он читал! А ведь Ромка, по общему мнению, знает все.
— Ромас! — с криком влетает во двор взъерошенный мальчуган лет десяти. — А я тебя повсюду разыскиваю. Гражина сказала: «Найдешь — краб твой». Слушай, — отозвав Ромку в сторону, переходит он на шепот, — велела передать: пошла гулять к маяку с одним знакомым. Я тебе слово в слово! Ха? Говорит, со знакомым, а гуляет одна. Ха!
Ромка быстро прикинул: от школы до маяка километра три. Полчаса ходу на третьей скорости.
— Салют, ребята?
Не объясняя причины своего ухода, Ромка мгновенно исчезает.
…Позади остался развилок, откуда тропинка кратчайшим путем ведет к корабельному кладбищу; закончились заросли орешника. Теперь слева и справа от полевой дорожки тянутся изумрудные полотнища лугов. Ромка бежит так быстро, что ветер свистит в ушах.
«Что же могло привести дядю Балиса на маяк?» — напряженно думает он.
Высокая белая башня маяка с застекленной верандой наверху стоит среди дюн далеко выступающего в море мыса. Мыс этот похож на рог какого-то огромного животного. Потому и назвали его Жуведрос рагас. В нижнем этаже маяка прежде жил смотритель. Из его комнаты витая металлическая лесенка вела в верхнее помещение, где был установлен сильный ацетиленовый фонарь. Каждый вечер смотритель зажигал его. Маяк светил в любую погоду, помогая ориентироваться в море кораблям.
Светит он и теперь, но только сильнее, ярче. Вместо ацетиленового фонаря на маяке установлен электрический, который работает автоматически. С наступлением сумерек специальное устройство включает свет, а утром, когда земля прощается с ночью, выключает. И теперь никто уже не живет на маяке. Лишь изредка приходит сюда катер со смотрителем-электриком. Это новая специальность на побережье. Один человек обслуживает много маяков! Приедет на Жуведрос рагас, проведет там денек-другой. Все почистит, наладит — и в путь. К следующему маяку…
«Сын! — как всегда неожиданно, осеняет Ромку. — Он прячет на маяке сына!»
Ромка уже не бежит, а летит. Он задыхается, пот заливает глаза. Но вперед! Вперед! Справа вырастает большой холм. На его крутом склоне отчетливо виднеется черное жерло пещеры. Той самой, где предполагал он найти стоянку первобытных людей.
Дорожка снова ныряет в кустарник, и Ромка почти сталкивается с кряжистым рыбаком. Дядя Балис!
— Здравствуйте… — опешив от неожиданности и задыхаясь, с трудом выдавливает мальчик.
— Носит нелегкая! — угрюмо ворчит тот и, не ответив на приветствие, удаляется широким шагом. Ходит он немного вразвалку. Как все рыбаки.
Ромка растерянно глядит ему вслед. Но тут из кустов высовывается рука. Сильный рывок, и мальчик, зацепившись ногами за ветки, падает в орешник.
— Ударился? — шепчет над ухом Гражина.
— Ты?! — не сразу приходит в себя мальчик.
— Я!
— А я решил — все! Фашист. Выследил и напал! — Ромка еще бледен, но говорит нарочито бодро, словно и не испугался вовсе. Поднялся, отряхнулся.
— Боялась, этот оглянется, — оправдывалась между тем Гражина. — Стоишь — глаза выпятил…
— Выпятишь тут…
— Я понимаю…
— Ничегошеньки ты не понимаешь. Он уходит, а мы разговоры разводим.
Ребята вышли из кустов. Далеко впереди виднелась широкая спина рыбака. В руках он что-то нес. Сумку или мешок.
— Пришли мы к маяку, — торопливо рассказывает Гражина. — Думала, ключ у него есть, а сына он в середине прячет.
— Ну?
— Ничего подобного.
— Не может быть! — Ромка так тверд в своих предположениях, что готов спорить с Гражиной.
— А ты там был? — недоумевает она.
— Нет.
— Тогда зачем языком мелешь?
— Ладно уж…
— На маяк даже не взглянул. Будто и нет его. Вышел прямо к берегу. За мыском. Где море клином врезается. Знаешь?
— Знаю. Рыбаки это место «тихим» называют. Дальше!
— Забрел он по колено в море и стал что-то в воде высматривать. Смотрел. Смотрел. Потом вытащил кол. А за колом потянулась веревка. А за веревкой — мешок, что ли. С берега хорошенько не разглядела.
— И? — Ромка как туго натянутая струна, как тетива от лука.
— Рыба у него там. Живая.
— Тьфу! — в сердцах сплюнул мальчик. Он ожидал услышать невесть что, а тут рыба.
— Переложил в сумку рыбин десять… И пошел обратно. Все!
— Ворует, значит?
— Что ты говоришь?
— Точно. У колхоза ворует. Прежде, до дяди Робертаса, многие рыбаки так поступали. Возвращаясь с лова, прятали часть рыбы для базара. Только давно уже этого нет. Клянусь головой осьминога!
…Следуя за старым рыбаком, Ромка и Гражина вышли на главную улицу поселка. Заметив, что дядя Балис скрылся в дверях продуктового магазина, Ромка кивнул Гражине, Она сразу поняла: не мешает узнать, какие покупки сделает рыбак.
Едва Гражина ушла, на улице появилось несколько ребят из Ромкиного класса. И почему это друзья всегда объявляются в самое неподходящее время?
— Здорово! Как съездил? Привет! Куда пропал? — посыпались вопросы.
Пришлось снова рассказывать о поездке в город. Друзья без конца прерывали его, одобрительно хлопали по плечам, выспрашивали подробности. Ромка говорил, а сам не спускал глаз с магазина. Вот вышел дядя Балис. Вот и Гражина. Неужто пойдет сюда? Нет. Сообразила, что рыбака нельзя упускать из виду. Двинулась за ним…
— Ты молодчага, Ромка! Наша закалка! — единодушно решили друзья. — Как будем действовать дальше?
— Завтра собирается штаб. В девять утра, — в Ромкином голосе сразу появились командные нотки. — Пятрас отвечает за сбор членов штаба. Викторас вызовет председателей отрядов. Остальные — в резерве. Ясно?