Сутоцкий с Шарафутдиновым вышли, а командарм обратился к Матюхину:
— Дело в том, товарищ младший лейтенант, что советские ученые преподнесли нам интересное изобретение — насадки на винтовки, которые позволяют стрелять бесшумно. Точнее, почти бесшумно. Правда, дальнобойность винтовки несколько снижается, но она у нее такая, что это, думается, не повредит. Дали несколько таких насадок и нам. И если мы их вручим вам, можем ли мы быть уверенными, что они не попадут к противнику?
— Сделаем все возможное… Но… надо посмотреть…
— Посмотрите и попробуйте. Но помните: до выполнения основной задачи применять насадку только в крайнем случае. Если насадки покажет себя хорошо, можете поднимать у фашистов панику. Отводить душу и увеличивать счет. Но пока не выполните основного задания, будьте очень осторожны. Сейчас я дам вам машину, поедете на оружейный склад, получите насадки, опробуете их, ознакомитесь с инструкцией — и ни пуха вам, ни пера.
— К черту! — очень серьезно сказал Грудинин, и никто не улыбнулся.
* * *
Они собрались вместе перед вечером. Матюхин и Грудинин устали после испытаний насадки: чем-то похожая на ребристый дульный тормоз, она гасила звук выстрела, оставался только глухой хлопок, и это им понравилось, но в то же время их придавила ответственность за судьбу этих самых насадок. Сутоцкий и Шарафутдинов были раздражены неожиданно свалившимися хлопотами — они получали ракетницы с запасом ракет, продукты и боеприпасы, — а главное, неизвестностью.
Вероятно, поэтому встреча получилась не слишком доброй, и ощущение спешки, недоделанности усилилось. Матюхин почти сейчас же ушел к Петрову получать новые инструкции, а разведчики остались разбирать имущество.
— Тебя зачем вызывали? — хмуро и, пожалуй, ревниво спросил Сутоцкий у Грудинина.
— Тебе честно или соврать?
— А чего ж ты сразу на «ты». Я ведь все-таки старшина.
— Так ведь и я рядовой. И тебя постарше.
Сутоцкий долго смотрел в маленькие острые глазки Грудинина.
— Ладно. Говори правду.
— А правда в том, что правду сказать не имею права. Придет время, скажу и расскажу, как от такого молчания мне погано.
Сутоцкий опять посмотрел на Грудинина, усмехнулся и отвернулся к Шарафутдинову.
— Вот так вот, Гафур… Мы с тобой уже перешли во второй сорт. Что ж… приказ есть приказ. Поработаем с тобой в прикрытии. В группе обеспечения, так сказать.
Матюхин застал их, хмурых и разобщенных, за банкой тушенки. Сутоцкий подвинулся и кивнул:
— Садись. Лишняя оказалась.
— Рассиживаться некогда, сейчас на передовую. Слушай задачу. Выдвинемся в сумерках на фланге нашей дивизии. Действовать парами. Сутоцкий в паре с Шарафутдиновым. Естественно, старшина старший. Двигаться вначале уступом влево, впереди Сутоцкий. Потом, когда пойдем в тыл, — в затылок. — Матюхин развернул карту. — Сигналы уточнены. В двадцать четыре и в три часа по две ракеты. Если эсэсовцы на месте — через день. Вначале зеленую, потом — красную. Если они начнут движение на погрузку — каждый день: вначале красную, потом зеленую. Понятно? Наоборот! Если что-либо не удастся — пробиваться к партизанам. Они предупреждены. Вот сюда, — Матюхин показал место на карте. — Может случиться, что сидеть придется долго и не хватит боеприпасов или продуктов, а может, ракеты потеряем или они отсыреют — все может быть. Связь и снабжение опять-таки через партизан. Но лучше всего к ним не подаваться — далеко. Ну, что еще?.. Пожалуй, все. Предупреждаю о главном: в тылу прежде всего охранять Грудинина. Если что случится со мной — старший Сутоцкий. Если с ним — Грудинин. При всех случаях задачу выполнять. Хоть в одиночку. Вот теперь все. Проверим часы и компас.
Потом уложили имущество в вещмешки. Они получились громоздкими. Часть сухарей выбросили, но оставили все сало и сахар. А две банки тушенки уложили так, чтобы при нужде сразу же выбросить. Ножи сняли с поясов и приспособили за голенища. Попрыгали, проверяя пригонку снаряжения: не бренчит ли что. Поклацали автоматами. Все вроде было в порядке.
В сумерках на машине их доставили прямо в полк, а уж оттуда с провожатым добрались до переднего края и долго шли траншеями за полковым офицером разведки. Матюхин его не знал, а Сутоцкий уже имел с ним дело и потому быстро установил контакт.
— Фрицы помалкивают, — сказал офицер, — но шумок и звон оружия засекали. А главное, артпристрелка была. Остальное услышите сами.
Они остановились там, где склон высотки, закругляясь, полого спускался к лощине. Тут их ждали саперы. Прошли в дзот и объяснили обстановку.
Оказывается, минное поле находилось как раз перед дзотом.
— Влево, во-он до тех кусточков. Там проход. И в проволоке проход, хоть она и в два кола: нижние нити не закреплены — отведете, и можно пролезть.
— Обратно, что ли, пролазить? — недовольно спросил Сутоцкий.
— Ну да… На случай, если придется возвращаться. А сейчас мы вам свеженькие проходы сделаем. Вы пройдете, мы их закроем — потому и предупреждаем.
— А у немцев где минные поля?
— Противотанковые — перед всей лощиной. Но они вам не страшны. А вот уж за ними — противопехотные. Проходы метров в двадцати у них по скату. Как только начнется заварушка, следите за этим дзотом. Пулеметчики трассами покажут границу. Там и двигайтесь. Да и по фрицевским следам можно.
— А если они разобьют дзот прямой наводкой?
— Вот на тот случай и показываю: видите — во-он бугорок? Вот это граница прохода справа. Ну а слева сами догадаетесь Имейте в виду, мины у них здесь по всему переднему краю прыгающие, на двух растяжках. Значит, когда поползете, одной рукой все время шарьте. Как на проволочку нападете…
— Знаем, — буркнул Сутоцкий. — Как нашарим ту проволочку, так и в воздух.
— Зачем? Мы ведь так же ищем. — Столько наивного удивления прозвучало в вопросе сапера, что Матюхин только сейчас заметил, что сапер — совсем молодой паренек, лет девятнадцати. Осматривая его, Андрей увидел смятые офицерские погоны: младший лейтенант.
И вдруг очень захотелось, чтобы сапер оказался пожилым, обстоятельным. На такого больше надежды…
— Ну вот и все, — смущенно закончил младший лейтенант. — Вопросы будут?
— Укрытия на ничейной есть? — спросил Сутоцкий.
— Нет. Голо. Но бурьян высокий. Так что маскировка надежная. Еще есть вопросы?
Вопросов больше не было, и сапер сказал:
— Ну что ж… Выходите в траншею… Хотя лучше посидите здесь, покурите, а мы поползем.
И он вышел из дзота — хрупкий, маленький младший лейтенант.
Разведчики положили свои сидоры, закурили и присели прямо на пол. Притихшие пулеметчики, деликатно покашляв, подошли к амбразуре. Тот, что был пошире в плечах, перебрал ленту в коробке, проверил, как она заправлена. Высокий и худой пулеметчик приник к амбразуре, закрывая собой большую ее часть.