Сид нетерпеливо пошевелился в кресле.
— Ну, какое… Не знаешь, что такое уголовное дело? А еще дочь полицейского!
Ошеломленная новостью, Джини несколько мгновений сидела молча и нервно ломала пальцы.
— Кончита не говорила мне об уголовном деле, значит, она ничего о нем не знает, — наконец произнесла она, словно обращаясь к себе самой.
Сид бросил на нее взгляд.
— Ничего, узнает, когда вызовут на допрос.
На допрос! Боже правый, вот к чему все свелось!
— Впрочем, если автомобиль вернут, допускаю, что уголовное дело можно будет закрыть.
Джини с тревогой взглянула на Сида — что это он такое говорит?
— Какой еще автомобиль?
— Угнанный.
— Я… не понимаю, — беспомощно пролепетала Джини. — Какой угнанный автомобиль?
— Вот заладила — какой, какой! Тот, который угнали со склада дружки сменщика Кончиты. Пропажа обнаружилась только сегодня утром и…
— Но почему ты решил, что сегодняшнее исчезновение автомобиля каким-то образом связано с той историей? Ведь прошло больше двух недель…
Разумеется, Джини понимала, что если уж Сид что-то утверждает, то основания для этого есть, но, как всякий утопающий, хваталась за соломинку.
— Полиция оказалась оперативной, — пояснил тот. — Сменщик Кончиты арестован и дает показания. То есть он говорит, что об угоне ему ничего не известно, но допускает, что, когда его сморил сон, кто-то из его приятелей вернулся на склад и увел автомобиль.
Джини облегченно вздохнула.
— Так это лишь предположение?!
Однако Сид тут же разбил ее надежды.
— В правильности которого никто не сомневается.
— Но почему автомобиля хватились только сейчас? — Все-таки Джини не хотелось сдаваться без боя.
Прежде чем ответить, Сид бросил взгляд на наручные часы.
— У этого автомобиля была неисправность, подлежащая устранению по гарантийным обязательствам. Сотрудник, которому поручили это дело, все выполнил, а потом заболел. И пока отсутствовал, автомобиль стоял на складе: по правилам, наше изделие должно быть обкатано перед возвращением владельцу. А сегодня этот сотрудник вышел на работу, принялся искать автомобиль, тут-то пропажа и обнаружилась. Разумеется, я сразу вызвал полицию.
Пока Сид говорил, Джини кусала губы. Ситуация оказалась даже хуже, чем она предполагала. И никакого просвета среди сгустившихся над головой Кончиты туч заметно не было. Если автомобиль не найдется, Сид обязан будет возместить владельцу ущерб. А если найдется, неизвестно еще, в каком состоянии окажется. Как ни верти, все равно плохо.
— А сколько стоит угнанный автомобиль? — с дрожью в голосе спросила Джини.
Ее вопрос вызвал у Сида удивление.
— Что, надеешься все выплатить?
— Э-э… нет, просто интересно. — Джини и сама не знала, зачем заговорила об этом. Сколько бы ни стоил автомобиль, подобной суммы у них с Кончитой не найдется.
— Ну, цена не так уж высока, — сказал Сид. — В розницу порядка сорока пяти тысяч.
Джини ахнула.
— Долларов?
— Не иен же!
— Да, конечно.
Ненадолго воцарилось молчание. В конце концов Джини осторожно произнесла:
— Ты сказал, что если бы автомобиль нашелся, то уголовное дело… э-э…
Сид кивнул.
— Да, если автомобиль вернут, я постараюсь убедить полицию закрыть это дело.
Тут в душе Джини возник новый всплеск надежды.
— А вы хорошо искали? — быстро спросила она. — Возможно, автомобиль стоит где-нибудь неподалеку, за углом склада, например, или…
— Мы хорошо искали, — с нажимом произнес Сид. — Этим занимались не только мои люди, но и полиция. Пока безрезультатно. Поэтому я намерен настаивать на дальнейших действиях полиции. Мне нужен конкретный ответ.
Джини на мгновение закрыла глаза.
— Боже мой, но при чем же здесь Кончита? — слетело с ее губ.
— Вот это мы и выясним, — невозмутимо произнес Сид.
Бросив на него взгляд, Джини с тревогой спросила:
— Что ты имеешь в виду?
Он повел бровью.
— Откуда мне знать, а может, Кончита все-таки как-то замешана в историю с угоном. Иначе зачем ей покрывать сменщика?
— Боже мой, ведь я объяснила тебе…
— Я помню, помню. Только, с моей точки зрения, твои объяснения не стоят выеденного яйца.
— Почему? — сморщила Джини лоб. — Ты мне не веришь?
— Не в этом дело… хотя и в этом тоже. Проблема в том, что все сказанное тобой сплошные домыслы вперемешку с эмоциями. Меня же интересуют сухие факты.
Чувствуя, что ее губы дрожат, Джини заметила:
— Кончита никогда бы не стала соучастницей преступления.
Сид раздраженно дернул плечом.
— Очередное предположение!
— Но это не в ее характере! — воскликнула Джини. Впрочем, сразу же и умолкла. Что толку увещевать предубежденно настроенного человека?
У Джини загудела голова. Ситуация оборачивалась настоящей бедой. А ведь еще вчера проблема казалась вполне разрешимой.
Кончита говорит, той ночью на складе было с дюжину человек, проплыло в мозгу Джини. Каждый из них имел возможность вернуться и угнать автомобиль, в баке которого и бензин наверняка был. Конечно, ведь автомобиль собирались обкатывать!
В ее горле образовался ком. Что же делать? Разумеется, плохо, что Кончита покрыла проступок своего сменщика, но выставлять ее соучастницей преступления… чушь какая-то.
Положение хуже некуда.
— Насколько я понимаю, ты принял окончательное решение и уговорить тебя невозможно?
— Относительно увольнения Кончиты? Да, окончательное.
— И никакого способа изменить твое решение нет?
Сид смерил Джини взглядом, в котором сквозило презрение.
— А ты надеялась, что стоит тебе появиться, и я растаю? После чего мы оба сделаем вид, будто все в порядке и ничего особенного не случилось?
Джини опустила глаза.
— Не могла же я не попытаться тебя урезонить, все-таки речь идет о моей матери. Не спорю, за поступок, который она совершила, по головке не гладят, но ты вознамерился уничтожить ее. — На миг умолкнув, она с дрожью в голосе добавила: — Увольнение разрушит жизнь Кончиты. До пенсии ей еще далеко, но возраст такой, что мало найдется желающих принять ее на работу. И все из-за какого-то идиота-сменщика! Зачем только она его пожалела…
— Вот именно, — холодно произнес Сид.
Джини в отчаянии заломила руки.
— Ну как тебя уговорить? Что мне сделать, чтобы ты не увольнял Кончиту? Ведь это, в конце концов, жестоко!
Она не вкладывала в свои слова какого-то подспудного смысла, но Сид явно что-то заподозрил. Об этом свидетельствовал его быстрый взгляд из-под опущенных век.