Это ему было известно.
— Да, отец, — сказала Алина. — Мы ушли оттуда.
Он дотронулся до ее старенького полотняного платья и резко спросил:
— Что это? Ты продала свои вещи?
Он все еще был очень проницательным, и обмануть его было не просто. Алина решила рассказать лишь часть правды:
— Нам пришлось покидать замок в спешке, так что мы остались без одежды.
— А где сейчас Мэттью? Почему его нет с вами?
Она боялась этого вопроса и теперь не знала, что ответить. Лишь несколько мгновений длилась пауза, но он ее заметил.
— Ну же! Не старайся что-либо от меня скрыть! — потребовал отец с ноткой былой властности в голосе. — Где Мэттью?
— Его убили Хамлеи, — призналась Алина. — Нонам они не сделали вреда. — Она затаила дыхание. Поверит?
— Бедный Мэттью, — с горечью прошептал отец. — Он никогда не был воином. Надеюсь, он попал прямо в рай.
«Он верит мне», — с облегчением подумала Алина и перевела разговор подальше от опасной темы.
— Мы решили отправиться в Винчестер, чтобы попросить короля выделить нам какие-нибудь средства, на которые мы могли бы существовать, но он…
— Бесполезно, — оборвал отец, прежде чем она успела объяснить, почему им не удалось встретиться с королем. — Для вас он ничего бы не стал делать.
Его не терпящий возражения тон обидел Алину. Она сделала все, что могла, и хотела услышать от него «молодец», а не «бесполезно». Он всегда был так быстр на замечания, и так трудно было дождаться от него похвалы. «Мне следовало бы уже привыкнуть к этому», — подумала Алина и смиренно спросила:
— Так что же нам делать, отец?
Он слегка подвинулся; раздался лязгающий звук. Алина с ужасом поняла, что отец был закован в цепи.
— У меня была возможность припрятать немного денег, — заговорил он. — Не очень велико состояние, но какое уж было. В поясе под рубашкой я спрятал пятьдесят византинов. Этот пояс я отдал священнику.
— Пятьдесят! — изумилась Алина. Византины — это золотые монеты, которые в Англии не чеканили, а привозили из Византии. Алина в жизни не видала больше одной такой монеты сразу. Стоил Византии двадцать четыре серебряных пенса. А пятьдесят византинов — это… она не могла сосчитать.
— Что за священник? — по-деловому спросил Ричард.
— Отец Ральф из церкви Святого Михаила, что возле Северных ворот.
— Он порядочный человек? — заволновалась Алина.
— Надеюсь. Однако не знаю. В тот день, когда Хамлеи привезли меня в Винчестер, прежде чем меня заперли здесь, я на несколько минут оказался с ним наедине и, зная, что это мой единственный шанс, отдал ему пояс и попросил сохранить, пока вы не явитесь за ним. Пятьдесят византинов стоят пять фунтов серебра.
Пять фунтов. Алина понимала, что эти деньги способны изменить их жизнь. Они больше не будут нищими, не будут голодать. Они смогут купить хлеба, пару ботинок вместо этих ужасных деревянных башмаков и даже двух недорогих лошадок, если им понадобится отправиться в дальнюю дорогу. Конечно, эти деньги не смогут решить всех проблем, но они избавят их от страшного ощущения постоянного существования на грани жизни и смерти. Ей уже не придется день и ночь ломать голову, как выжить. Вместо этого она сможет бросить все силы на что-нибудь другое, например, попытаться вызволить отца из этого кошмарного места.
— А когда мы получим деньги, мы освободим тебя, — сказала Алина.
— Мне не выйти отсюда, — отрезал он. — Забудьте об этом. Если бы я не был при смерти, они бы меня уже повесили.
Алина задохнулась от возмущения. Ну как он может так говорить?
— Чем ты так поражена? — продолжал отец. — Король должен от меня избавиться, а если я умру сам, моя смерть не будет на его совести.
— Отец, — заговорил Ричард, — когда король в отъезде, охрана здесь никудышная. Думаю, с помощью нескольких воинов я смог бы освободить тебя.
Алина прекрасно понимала, что этого никогда не случится. У Ричарда не было ни возможности, ни опыта, чтобы сколотить отряд для спасения отца, да к тому же он был слишком юн, чтобы повести за собой воинов. Она боялась, что отец обидит Ричарда, облив презрением его предложение, но он лишь проговорил:
— Даже не думай об этом. Если ты ворвешься сюда, я откажусь выйти.
Алина знала, что, коли отец принял решение, спорить с ним бесполезно. Но сердце разрывалось при мысли, что он окончит свои дни в этой вонючей тюрьме. Она подумала, что может еще многое сделать, чтобы хоть как-то скрасить его пребывание здесь.
— Что ж, если ты решил остаться, мы можем вычистить эту келью и принести свежего сена. Мы каждый день будем приносить тебе горячую пищу, достанем свечи и, возможно, Библию, чтобы ты мог ее читать. И еще…
— Прекрати! — отрезал отец. — Вы ничего этого делать не будете. Мои дети не станут проводить жизнь, слоняясь вокруг тюрьмы в ожидании смерти своего старого отца.
К глазам Алины снова подступили слезы.
— Но мы не можем оставить тебя в таком положении!
Он оставил без внимания ее слова, что было его обычным ответом дуракам, пытавшимся с ним спорить.
— У вашей дорогой матушки