Корабль продолжал мирно спать в анабиозе. Александр разбудил только сына, чтобы тот простился с Брандом перед тем, как его тело подвергнут замораживанию. Остальные члены экипажа, по очереди несущие обязательные вахты, проводили Бранда в последний путь как самого близкого, родного человека…
Александр-младший снова был погружен в глубокий спасительный сон, а старший продолжил поиски. Он навестил несколько раз мальчика с Забавы, тот спокойно спал в своей каюте и, похоже, не нуждался в анабиозе. Хеб с Дизи в полном одиночестве трижды в день вершили трапезу в общей столовой, поражая замученных гиперпереходом дежурных своим хорошим аппетитом. Хеб выглядел озабоченным, Александр тоже. За два дня они перекинулись только парой фраз — а прежде могли разговаривать часами. Тайна, какое-то неспокойствие витали в воздухе, и Александр пытался уловить причину этого неожиданно возникшего взаимного отчуждения
Согласно инструкции, предусматривавшей внезапную смерть человека, занимающего ту должность, какую занимал Бранд, контроль за командой теперь должен был осуществлять сам командир. Принимая дела, Александр решил внимательно просмотреть ежедневные отчеты Бранда за последнюю неделю, но все данные оказались уничтоженными. Не сохранилось ни единой записи наблюдений за членами экипажа с момента старта "Росы". Тогда Александр, как заправский сыщик, произвел тщательный обыск в каюте Бранда, где находился скрытый в стене большой обзорный экран и замаскированный пульт, а также масса аппаратуры, необходимой для секретного агента специального отдела Галактического Совета. Он искал какие-нибудь спрятанные записи, дневники, но обыск не дал никаких результатов.
Александр сидел в кресле за столом Бранда и яростно барабанил пальцами по столу, так, что подпрыгивал глиняный башмачок для канцелярских мелочей. Александр машинально взял его в руки, повертел, заглянул внутрь. На днище был приклеен бумажный кружок с черной цифрой семь. Александр уже где-то видел то же самое… Он тут же отчетливо вспомнил, где: на подошве ботинка, который самолично снял с мертвого Бранда, готовя его тело к замораживанию и пакуя его вещи в пластиковый мешок…
…Он принес ботинок в каюту Бранда, заперся и оторвал бумажный кружок с цифрой 7. В подошву была вогнана иголочка с крошечной красной головкой. Он осторожно извлек ее и отклеил кружок на глиняном башмачке. В керамику был впаян черный квадратик с отверстием посередине — микроскопическим, как укол булавкой… Александр вставил у него иголочку.
— Помехи в системе слежения возникают в основном во время сеансов связи Александра с Советом, — услышал он голос Бранда. — Кто-то усиленно интересуется его делами. Я предостерегал Александра от того, чтобы связываться с этим таоном, появившимся, как черт из табакерки, неизвестно откуда, просил проявить осторожность и не брать его на борт, да еще с мальчиком, которого он называет Дизи… — Голос Бранда был бесстрастным. Александру с его самолюбием было не слишком приятно выслушивать критику в свой адрес, но то, что говорил сейчас Бранд, было правдой, а личные мелкие обиды меркли перед лицом смерти Бранда. — Пульсирующее биополе — это нечто новое, прежде не знакомое мне явление…
Еще некоторое время Бранд говорил о своих подозрениях, догадках, и в его спокойном голосе появлялось всё больше тревожных нот. Это была запись самых сокровенных мыслей, предназначенных для чужого прослушивания только в самом крайнем случае…
Голос Бранда замолк. Внезапно в воздухе вспыхнул голографический экран: теперь Александр видел всё глазами Бранда. Вот он мечется в поисках причины, по которой отказала система слежения. Вот он нашел Дизи, бежит с ним в медицинский отсек. Дизи приходит в себя… звучат голоса… Бранд смотрит на экран, где Хеб, обернувшийся черным волком, скачет по каюте, пугая ребенка… Хеб выходит из каюты и камера Бранда, которая питается от его биотоков, гаснет…
Александр вынул иголочку, снова вставил ее в черный квадратик. Трудно было понять, что там происходит, на экране, не просто трудно — невозможно. Ясно было только одно — мир, из которого появился Хеб, превосходит их собственный своей силой. Этот мир входит в пределы пространства, уже освоенного цивилизацией, к которой принадлежал Александр, но они впервые столкнулись с этим миром, населенным такими странными и сильными существами, как Хеб и Дизи… А мальчик из сейфа? Есть ли связь между ними троими? Безусловно, какая-то есть… Они словно искали и нашли друг друга у него на корабле…
Тяжелые барабаны застучали в голове у Александра. Коварство его случайного знакомства, обернувшегося полной беспомощностью перед исходящей из космоса угрозой, опасность вторжения в их мир чужих, собственная глупость, по которой он почему-то так легко доверился Хебу и обсуждал с ним свои насущные проблемы, горечь потери близкого друга, досада, гнев, унижение, пережитое им во время разговора с Тугерао, — всё вдруг перемешалось, усугубилось тяжестью нездоровья из-за нового гиперскачка дальнего перехода, и вылилось в одно-единственное желание: исправить, успеть, предотвратить…
Он прошел в центральную рубку, задал кораблю команду, и из его огромного чрева стартовал боевой модуль, ориентированный на далекую, угрожающе опасную планету, вращающуюся вокруг звезды со счастливым, звонким именем. Точка шесть-четыре-двадцать-двадцать-четырнадцать-зет… Этот модуль сотрёт Талулу-Тао со звездной карты галактики через девятнадцать корабельных часов…
Все девятнадцать часов Александр провел в кресле перед пультом управления кораблем. Он почти не двигался. Когда пошел двадцатый час, он достал БК, положил его перед собой на колени и вызвал в рубку Хеба. Хеб появился сразу, возник на пороге. Александр ждал, пока закроется плавающая панель двери, — он не знал, что Хеб может прочесть все его мысли.
— Я понял, почему ты не смог реализовать себя… — Не смея называть мальчика по имени, Хеб не знал, как к нему обращаться. — Тебя слишком мало любили… У тебя не было детства. Ты сразу стал взрослым. Это плохо. Ты должен хоть немного почувствовать себя ребенком, которого любят и ждут, очень ждут дома… Это так важно — иметь свой дом… Тебе нельзя оставаться здесь и нельзя лететь на Забаву. Доверься мне и тоже помоги — сделай это ради всех нас. Я хочу спрятать тебя от них, сделать так, как нужно, как правильно. Садись в кресло, я буду говорить, а ты слушай и не противься. Хорошо? Спи, малыш… Ты теперь другой… Ты слабенький и беззащитный. Ты не знаешь обо всех сложностях и жестокостях мира, в котором скоро окажешься, очнувшись. Ты только открываешь его для себя, и тебя удивляет любой пустяк, не интересный взрослым, — вроде жука в траве. Ты еще растешь и, как каждый ребенок, мечтаешь вырасти поскорее, как можно скорее. И ты вырастешь. Повзрослеешь. Не сразу и не легко. Но с каждым новым днем ты обретешь новое знание и однажды, когда придет время, проснёшься. Ты поймешь, что ты есть на самом деле. Вся любовь, вся мощь и мудрость Вселенной, заключенная в тебе, усилится тысячекратно и согреет, преобразит этот мир. Ты часть силы, которая не приемлет разрушения. Она только творит добро — вопреки злу. Расти, малыш… Твои друзья будут рядом с тобой, они будут оберегать тебя, сколько нужно — год или всю жизнь — и надеяться, что чудо произойдет…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});