стайку рыбок, которые кружили вокруг её тени. Гермиона наклонилась, разглядывая их, и опознала рыб, как пираний.
— Милая, туда нельзя, — подплыл к ней джинн, — становится жарко, давай вернёмся в дом.
Гермиона действительно почувствовала, что становится жарче. Дневной зной заставлял обливаться потом под абайей, а вот платок хотя бы защищал её от солнечного удара. Она согласно кивнула и последовала за ним в дом. Перед тем как скрыться за углом, она ещё раз оглянулась на прекрасное здание и вдруг рассмеялась.
Джинн удивлённо обернулся, услышав её смех.
— Хасан, это ведь уменьшенная копия висячих садов Семирамиды?
— Да, хабиби, ты права. Идём скорее, если ты не хочешь столкнуться с девушками из гарема. В это время они выходят на прогулку.
Гермиона ускорила шаг. Ей совсем не хотелось видеть женщин, которые приходили к ней ночью. Когда они зашли в дом, джинн указал в одну сторону коридора со словами:
— Там женская половина, а за тем залом — мужская. Твоя комната находится на нейтральной территории. Пока.
Гермионе не понравилось это уточнение. Очень хотелось возразить, огрызнуться, но тут она подумала, что этот джинн, по своей сути, как и их эльфы, раб своих хозяев.
— Ты только вчера прибыл сюда, откуда ты знаешь, где тут что находится?
— Я не единственный джинн здесь, хабиби, — многозначительно ответил тот, ухмыляясь, — Хасана ввели в курс дела. Прожив столько веков, знаешь ли, быстро схватываешь такие мелочи.
— А почему тебя приставили ко мне? — Гермиона задавала вопросы, а сама лихорадочно запоминала коридоры, расположение лестниц и залов, через которые они шли.
— У каждой госпожи есть свой джинн, и мой хозяин Рашид решил, что Хасан будет тебе прислуживать в свободное время.
С этими словами он открыл дверь в её комнату с едва мерцающими стенами. Гермиона напряжённо обдумывала, как бы отсрочить своё заточение, но, так ничего и не придумав, вздохнула и шагнула внутрь.
— Если что-то понадобится, зови Хасана, всегда к твоим услугам! — улыбнулся джинн, и дверь захлопнулась.
Гермиона прошлась по комнате, в которой ничего не изменилось. Сорвала с головы платок, скинула абайю и прилегла на кровать.
Это предсказание бабушки Сири непременно сбудется. Теперь понятно, что за скорпиона она видела на дне чашки. Зачатие произошло в то время, когда солнце было в знаке Скорпиона. Лев — Джарван, Драко — дракон. А это значит, что её непременно спасут. Она видела это во сне, ведь теперь она поняла, что это и было сражение.
Только она не видела, кто упал от зелёной вспышки. И бабушка Сири тоже говорила, что итог битвы она не может предсказать.
Гермиона подумала, что Гарри и Рон не допустят этого. Драко не аврор… Может, в её сне был вовсе не он, а кто-то из друзей? Но битва предсказана между львом драконом… От этих переживаний у неё разболелась голова, она отвернулась лицом к стене и заснула, измученная беспокойными мыслями.
***
Рон Уизли остановился на небольшом холме и окинул взглядом простирающуюся перед ним равнину. Выжженная солнцем земля была сухая и твердая, без единой травинки. Кое-где шныряли быстрые ящерицы, проскользнула змея, но Рон удовлетворённо отметил, что пауков здесь нет. Во всяком случае, так его заверили местные авроры. Детский страх уже не был столь острым, но всё же Рон бы предпочел, чтобы эти членистоногие здесь не обитали. Отбросив лёгким ударом магии чёрного скорпиона, который воинственно атаковал подошву его обуви, аврор Магической Британии уверенно двинулся к виднеющимся на горизонте руинам Сабейского царства.
Через пятнадцать минут его пыл заметно поубавился. Нестерпимый зной не давал вдохнуть воздух полной грудью, и всё чаще возникало желание сорвать с себя аврорскую мантию, под которой он взмок от жары.
Проклиная запрет на аппарацию и использование порт-ключей на этой территории, Рон поспешно применил охлаждающие чары. Стало легче, но раскалённый воздух по-прежнему обжигал лёгкие.
Руины, как назло, будто бы отдалялись, как призрачный мираж, мерцающий в раскалённой пустыне на горизонте.
Но Рон знал, что это не так. Перед тем, как отправиться сюда, он связался с работницей музея Прадо в Мадриде — Малфой дал её контакты. Оказалось, что это девушка Теодора Нотта, и она может его проконсультировать по древностям и Хранителям руин. Подумать только! Никогда прежде Уизли не общался столько со слизеринцами, как в последнее время. Сначала Малфой, потом Забини, теперь ещё и Нотт. И Рон с удивлением понял, что детские обиды и противостояния остались в прошлом, и даже не из-за возникшей ситуации, а просто потому, что они все выросли. Малфой, правда, до недавнего времени был исключением, они часто ссорились при встречах в министерстве, но за последние дни Рон признавал, что Драко, если и был временами резок и насмешлив, то скорее для проформы, чем искренне.
Сильвия очень подробно и чётко проинструктировала его, как вести себя с джиннами, какие вопросы они будут задавать, и на что обратить внимание в общении с Хранителями. Девчонка тараторила без умолку, но своё дело знала, и Рон был рад, что Малфой вовремя вспомнил о ней: вероятно, если бы не её советы и рекомендации, он мог бы наделать ошибок. А права на ошибку у него не было.
Рон обновил охлаждающие чары и сотворил стакан воды. Жадно осушив и уничтожив его, он продолжил свой путь к руинам, которые наконец-то стали ближе.
Его мысли вернулись к причине, из-за которой он шёл по этой пыльной раскалённой земле. Гермиона исчезла, и предположительно удерживается в плену этим эмиром Джарваном. И судя по расследованию Гарри, этот арабчик творит страшные вещи прямо под носом у своего отца. К его услугам нелегальные порт-ключи, доступ к хранилищам и куча денег. Вместо того, чтобы весело и приятно проводить время, он выбрал такие опасные развлечения. Наверняка он не один тут замешан, у него целая преступная группировка. Рону было непонятно, как, имея столько денег, обладая властью и возможностью не работать, можно добровольно сунуться в это дерьмо? Похищение людей, опыты с тёмными артефактами, и ещё Мерлин знает, какие преступления на его счету. Хорош сынок у верховного правителя Магических Эмиратов, ничего не скажешь!
Мысли о том, что Гермиона находится в плену, и как она себя там чувствует, неприятно царапали Рона. Его чувства к Гермионе были исключительно дружеские, хотя когда она предложила ему расстаться, что-то внутри воспротивилось этому, и он не хотел её отпускать. Теперь-то он понимал, что ему было просто привычно и удобно с ней. Как с «боевой» подругой, с которой они многое прошли, и она стала его оплотом