— Но вы поможете мне? Поможете остановить войну? — спросил Брайон, понимая, что зашел слишком далеко, но уже не мог остановиться.
— Ты просишь слишком много, — повторил Улв.
— Я увижу тебя снова? Как я могу связаться с тобой?
— Мы найдем тебя, если захотим говорить с тобой, — только и сказал Улв.
Если они решат, что он лжет, он никогда больше их не увидит. Он ничего не мог с этим поделать.
— Я решил, — заговорил Джебк, поднимаясь и набрасывая кусок ткани на плечи. — Ты лжешь, и это все ложь ваших людей с неба. Если я увижу тебя еще раз, я убью тебя.
Он шагнул к туннелю и исчез в нем.
Больше говорить было не о чем. Улв довел его до места, с которого уже были видны огни Ховедстада. Всю дорогу он молчал и исчез во тьме, так и не сказав ни слова. Брайон зябко поежился от ночного холода, поплотнее запахнул куртку и побрел к городу, чувствуя себя совершенно разбитым.
Когда он добрался до здания Фонда, уже рассвело. На входе стоял новый охранник, и ни стук, ни угрозы не могли убедить его открыть, пока вниз не спустился Фоссель, зевающий и подслеповато моргающий спросонья. Он начал было жаловаться, но Брайон резко оборвал его, приказал одеться и немедленно взяться за работу. Сам же Брайон поспешил в свой офис и тут же мрачно выругался: какой-то не в меру усердный тип снова включил кондиционер в его комнате. Когда Брайон выключил его, он заодно извлек из злосчастного устройства несколько деталей, чтобы надолго вывести его из строя.
Когда вошел Фоссель, он все еще зевал, прикрывая рот кулаком.
— Идите и сварите кофе, не то свалитесь на месте, — посоветовал ему Брайон. — Две чашки. Я тоже выпью.
— В этом нет необходимости, — ответил Фоссель, выпрямляясь. — Если вы хотите кофе, я позвоню в столовую.
Он сказал это самым ледяным тоном, на который только был способен с утра.
За всеми волнениями Брайон совершенно позабыл о «кампании ненависти», которую развернул против себя.
— Как угодно, — коротко ответил он, снова входя в роль. — Но в следующий раз, когда вы зевнете, в вашем личном деле появится выговор. Если с этим вам все ясно, можете дать мне краткий отчет об отношениях Фонда с дитами. Как они к нам относятся?
Фоссель поперхнулся и сдержал очередной зевок.
— Полагаю, они воспринимают сотрудников ФКО как простачков. Они ненавидят всех инопланетников. Память о том, как их бросили на произвол судьбы, передается из уст в уста от поколения к поколению. По их примитивной логике, мы должны либо возненавидеть их, либо улететь. Вместо этого мы остаемся. Мы даем им пищу, воду, лекарства и прочие необходимые вещи. Потому они нас терпят. Полагаю, они считают нас полными идиотами и, пока мы им не мешаем, позволяют нам оставаться на Дите.
Он мучительно пытался подавить зевок, и Брайон отвернулся, предоставив бедняге возможность зевнуть всласть.
— А что нийордцы? Что они знают о нашей работе? — Брайон смотрел в окно на пыльные здания, очерченные алым силуэты на фоне яростного восхода пустыни.
— Нийорд — планета-союзник, а потому они полностью информированы обо всех наших действиях. Они обеспечивают нам полную поддержку.
— Что ж, настало время просить о большем. Могу я связаться с командиром флота, осуществляющего блокаду?
— Одну минуту. Я вас соединю.
Фоссель склонился над пультом и набрал номер.
— Вы свободны, Фоссель, — сказал Брайон. — Я хочу говорить с ним один на один. Как зовут командующего?
— Профессор Краффт — он физик-ядерщик. У них вообще нет профессиональных военных, поэтому ему поручили командовать флотом. — Фоссель пошел к дверям, зевая во весь рот.
Профессор-командор был очень стар: седые волосы, сеточка морщин вокруг глаз… Его изображение дрогнуло, пошло полосами, потом прояснилось — связь наладилась.
— Вы, должно быть, Брайон Брандт, — сказал он. — Должен сказать, что мы все весьма сожалеем о том, что ваш друг Айхьель и двое других погибли, оказывая нам помощь. Я уверен, что вы были счастливы иметь такого друга.
— Ну… да, конечно, — ответил Брайон, собираясь с мыслями. Он с усилием припоминал это первое столкновение — теперь его занимала возможная гибель всей планеты. — Очень любезно с вашей стороны вспомнить об этом. Но мне хотелось бы, если это возможно, кое-что выяснить у вас.
— Все что угодно, мы все в полном вашем распоряжении. Однако прежде чем мы начнем разговор, я хотел бы выразить вам благодарность за то, что вы присоединились к нам. Даже если нам все-таки придется сбросить бомбы, мы никогда не забудем, что ваша организация делала все возможное, чтобы предотвратить это несчастье.
И снова слова профессора вывели Брайона из душевного равновесия. Сначала он подумал, что Краффт просто лицемерит, но быстро осознал всю нелепость этой мысли. То, что профессор Краффт был убежденным гуманистом, было совершенно очевидно. Брайон подумал, что теперь у него появилась еще одна причина попытаться покончить с этой войной, избежав разрушений с обеих сторон. Ему захотелось посетить Нийорд и посмотреть, как живут эти люди.
Профессор Краффт терпеливо ждал. Брайон собрался с мыслями и наконец ответил:
— Я по-прежнему надеюсь, что мы сумеем вовремя остановить бойню. Именно об этом я и хотел говорить с вами. Я хочу увидеться с Лиг-магтом, но для этой встречи мне нужен официальный повод. Вы поддерживаете с ним связь?
Краффт покачал головой:
— Нет, не вполне. В самом начале конфликта я послал ему радиопередатчик, чтобы мы могли говорить напрямую. Но он поставил нам ультиматум от имени магтов. Единственное, чего он хотел, — чтобы мы сдались безо всяких условий. Его приемное устройство включено, но он сказал, что ответит только на послание о полной капитуляции.
— Навряд ли он когда-нибудь его получит, — заметил Брайон.
— Такая возможность существовала, — со вздохом сказал Краффт. — Надеюсь, Брайон, что вы понимаете, как нам было тяжело принять решение о бомбардировке Дита. Многие, в том числе и я, голосовали за то, чтобы сдаться. Мы проиграли, но разница в количестве голосов, поданных за оба решения, была минимальна.
Брайон уже начинал привыкать к таким сентенциям.
— Остались ли на этой планете ваши люди? И могу ли я обратиться к ним за помощью? Возможность, конечно, невелика, но если я выясню, где находятся бомбы или пусковая установка, то с помощью отряда я мог бы захватить их.
— В Ховедстаде наших людей больше не осталось — все, кто не эвакуировался, были убиты. Но остались диверсионно-десантные отряды, которые ждут высадки на случай, если бомбы будут обнаружены. У нас есть также специально подготовленные люди, которые пытаются выяснить местоположение бомб. Пока что им это не удалось, а большинство их было убито вскоре после высадки.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});