меньше, чтобы найти время для
любимого занятия: чтения новых книг. Ведь, по его словам, он может уделить этому не
более двух — трёх часов в субботу.
От всей души желаю своим читателям, где бы вы ни проживали и какой медициной не
пользовались, чтоб в трудную минуту (спаси и отведи ее от вас Господь Всемогущий!) рядом с вами появился Первый после Бога, фамилию и имя можете проставить сами.
_________________
Ж#ДЫ ВОЗДУХ ВОЗЯТ…
О том, как работают благотворительные религиозные организации, я узнал в 1993, в
самом начале общения с раввинами. Посланники Любавического Ребе организовали тогда
в пригороде Херсона оздоровительный лагерь для еврейской молодежи. Что это за лагеря, и почему наш, херсонский, санстанция закрыла уже на пятый день его бурной
деятельности, я расскажу как-нибудь в другой раз, и ручаюсь — рассказ будет интересным.
А сейчас немного о другом.
Однажды утром мне позвонил раввин Аврум Вольф и взволнованным голосом
сообщил, что его друзья, руководители американских религиозно-благотворительных
организаций, прислали весомую гуманитарную помощь для обеспечения бесперебойной
работы оздоровительного лагеря. А так как действующие в Херсоне посланники — не
граждане Украины, то он передал щедрым спонсорам мои данные и просит меня прийти в
синагогу к двум часам дня. К этому времени туда прибудет фура с гуманитарной
помощью и подъедут представители херсонской таможни, присутствие которых
необходимо для законного оформления полученного из-за рубежа груза.
По правде говоря, мне это не особенно хотелось. С таможней до этого дел я не имел, про
повадки таможенников, как и все, был наслышан, и боялся попасть в какую-нибудь
неприятную историю. Вдруг потребуют за груз какой-нибудь налог, или обнаружат там
что-нибудь запрещенное. Не придется ли мне потом шляться по разным фискальным
организациям — доказывать, что гуманитарная помощь не пошла налево? Все-таки это
наглость — без моего согласия давать черт знает кому мою фамилию и адрес…
В общем, без пяти минут два я с тяжелым сердцем и паспортом в кармане подошел к
синагоге, где, оказывается, еще с ночи томился в ожидании разгрузки грузовой
автомобиль с огромным девяти или десяти тонным контейнером. Евреи, снующие по
своим делам в синагогу и обратно, с интересом оглядывали гигантскую фуру и
343
спрашивали друг у друга, что это такое, куда, кому и зачем. Пробегавший мимо завхоз
синагоги, увидев меня, радостно воскликнул:
— Вот, хорошо — уже хозяин прибыл! Здравствуйте, Виталий Абрамович!
Услышав это, евреи заволновались и немедленно окружили меня со своими вопросами.
Самое обидное, что новоявленный хозяин не знал, что и как им отвечать. Пришлось
сделать серьезный вид и нарочито важным тоном пояснить, что прибыли жизненно
необходимые для функционирования молодежного оздоровительного лагеря вещи. Между
прочим, благодаря нашему раввину, который, используя свои обширные связи, обеспечил
прибытие такого ценного груза. Все восхищенно ахали и охали. Один старик подошел ко
мне поближе и доверительным шепотком поинтересовался:
— Как вы думаете, здесь же всего, наверное, очень много, если от лагеря что-нибудь
останется, нам, неимущим, может быть тоже дадут?
Таможенники опоздали почти на час. Один худой, другой толстый. Позвали раввина.
Аврум явился оживленный, долго жал мне руку, чувствовалось, что он весь в нетерпении.
Водитель машины передал таможенникам документы. Они попросили мой паспорт, долго
сверяли с ним сопроводительные бумаги. Худой оказался старшим и приказал толстяку
снять пломбы. Тот, задыхаясь, поднялся по металлической лесенке, внимательно
рассмотрел пломбу и стал, наконец, срывать ее кусачками. Все это время он грязным
носовым платком вытирал пот с лица. Аврум слегка подтолкнул меня локтем и взглядом
обратил мое внимание на то, как обильно промокла у таможенника форма под мышками.
Затем он спустился, а на его место поднялся водитель и начал возиться с замками. Потом
стал дергать металлическую дверь. Несмотря на снятые замки, она никак не хотела
поддаваться, видно где-то заело. Тогда водитель достал из кабины небольшой ломик-фомку, поддел дверь снизу, и с противным лязгом она открылась. Раввин потянулся
лицом в темноту раскрытого контейнера, но его решительно отстранил худой таможенник
и стал подниматься туда сам. Любопытные старики невольно придвинулись поближе. Я
тоже заглянул в контейнер, но там было темно и ничего не видно. Худой таможенник
растерянно позвал напарника:
— Иди сюда, Вася…
Тот снова вытер пот и стал подниматься. Водитель раскрыл двери пошире.
— А ну, давайте сюда хозяина! — громко велел старший таможенник. — Начнем приемку
груза.
Я залез в контейнер, за мной, не спрашивая разрешения, поднялся раввин.
— Что это значит? — показывая рукой внутрь контейнера, спросил таможенник.
Я осмотрелся. Впечатление такое, будто контейнер абсолютно пуст. Сделал несколько
шагов вперед и только тут узрел, что прибыло к нам из далекой Америки. В самом конце
огромного металлического ящика, у кабины водителя, виднелась жалкая серая кучка.
Десяток ящиков с бутылками питьевой воды, столько же упаковок с запрессованными в
целлофан туалетными рулонами и несколько двадцатикилограммовых бумажных мешков.
Таможенники подняли один из них, стали его трясти, а затем предложили мне открыть
его. В нем оказался сушеный горох. Вскрыли, на всякий случай, остальные. То же самое.
— Как это понимать? — спросил у меня старший таможенник.
— Что вы имеете в виду? — вопросом на вопрос отвечал я.
— Вы что, не видите, что контейнер пустой? — стал заводиться таможенник.
Я молчал, не зная, что ему сказать. В дело вмешался раввин. Понимая глупость ситуации, он увещевающим тоном обратился к таможенникам:
— Ну, пустой, так пустой… Какая вам разница. Главное, ничего незаконного нет, правда?
Распишитесь, господа, в документах, и разойдемся с миром…
Толстый таможенник, надеясь что-то еще увидеть, стал перебирать груз снова. Попросил
вскрыть одну бутылку воды и достать рулон туалетной бумаги. Они внимательно
оглядели их и мрачно переглянулись.
344
Мы с раввином стояли ближе к дверям и стали выходить первыми. Спускаясь, я уловил, как один таможенник тихо сказал другому:
— Ж#ды воздух возят… Говнюки!
Старики, удивленные заморской щедростью, потихоньку разошлись. Я спросил у
раввина, сколько стоит посылка такого контейнера из Америки. Он посмотрел на меня и
молча пошел в синагогу.
Конечно, дареному коню в зубы не смотрят. Питьевая вода, туалетная бумага, не
говоря уж о сушеном горохе, нужные вещи. Но настолько ли, чтобы для пересылки
нескольких сот килограммов такого ценного груза платить огромные деньги за конвейер?!
С тех пор прошли годы, но я и сейчас не могу понять, что это было. Скорее всего, религиозные «деловые» люди получили 5200 долларов для гуманитарной помощи нашему
оздоровительному лагерю. Заплатили 5000 за пересылку контейнера, а на остальные 200
долларов приобрели эти кошерные товары. Слава Богу, ничего не