Читать интересную книгу Источник - Айн

— Я отвечу.

— Вам нравится быть Говардом Рорком?

Рорк улыбнулся. Вопрос его удивил и позабавил, в улыбке невольно проскользнуло презрение.

— Вот вы и ответили, — сказал Винанд. Он поднялся со словами: — Завтра в девять, — и протянул руку.

После ухода Рорка Винанд остался сидеть за письменным столом. Он улыбался. Рука потянулась к одной из кнопок селектора — и остановилась. Он вспомнил, что ему надо вернуться к обычному тону. Он не мог продолжать разговаривать, как в последние полчаса. Впервые в жизни он не давил на собеседника, не скрывал истинного отношения к нему, что ему обычно приходилось делать. Он не испытывал напряжения,

в этом не было необходимости. Он как будто разговаривал

с собой.

Нажав кнопку селектора, он сказал секретарю:

— Пусть пришлют все, что у нас есть на Говарда Рорка.

— Ни за что не угадаешь, — сказал Альва Скаррет. Голос его умолял, чтобы к его сведениям проявили интерес.

Эллсворт Тухи нетерпеливо отмахнулся от него, не отрывая глаз от бумаг на столе:

— Уходи, Альва, я занят.

— Нет, Эллсворт, есть интересные новости. Уверен, тебе захочется узнать.

Тухи поднял голову и посмотрел на него с легким выражением скуки в уголках глаз, давая понять, что своим вниманием оказывает Скаррету честь, подчеркивая равнодушным голосом свое терпение:

— Ну ладно, что там у тебя?

Для Скаррета не было ничего обидного в манере Тухи. Тухи обращался с ним так год или больше. Скаррет не заметил перемены, теперь же обижаться было слишком поздно, этот тон стал обычным для обоих.

Скаррет улыбнулся, как способный ученик, который обнаружил ошибку в вычислениях самого учителя и ждет от него похвалы.

— Эллсворт, твоя разведка плохо работает.

— Что ты мелешь?

— Уверен, ты не в курсе дел Гейла в последнее время, а ты так любишь хвастаться информированностью.

— И что же я не знаю?

— Догадайся, кто к нему сегодня приходил.

— Дорогой Альва, у меня нет времени для игры в угадайку.

— Никогда не угадаешь.

— Хорошо, поскольку единственный способ отделаться от тебя — прикинуться придурком из водевиля, спрашиваю без обиняков: кто сегодня был в кабинете нашего обожаемого шефа?

— Говард Рорк.

Тухи круто развернулся всем корпусом, забыв свое правило тщательно дозировать внимание. Он крикнул не веря:

— Нет, не может быть!

— Да! — сказал Скаррет, гордый произведенным эффектом.

— Ну и ну! — откликнулся Тухи и захохотал.

Скаррет в недоумении расплылся в выжидательной улыбке, он был готов разделить веселье, хотя и не понимал, чем оно вызвано.

— Смешно, конечно, но почему смешно, Эллсворт?

— Ах, Альва, долго рассказывать.

— Я было подумал…

— Неужели ты не способен оценить зрелище, Альва? Тебе не нравится фейерверк? Если хочешь знать, чего следует ожидать, вспомни, что самыми жестокими бывают религиозные войны между сектами одной веры и гражданские войны между народами одного корня.

— Не понимаю, о чем ты.

— Боже, как много у меня бестолковых последователей!

— Рад, что ты в хорошем настроении, но мне эта новость не понравилась.

— Весть, конечно, дурная, но не для нас.

— Как тебя понимать? Мы приложили столько усилий, особенно ты, чтобы представить Рорка самым бездарным в городе, и вдруг его нанимает наш босс. Разве это не конфуз?

— Ах, вот ты о чем! Что ж, возможно…

— Вот видишь.

— Что он делал в кабинете Винанда? Зачем его пригласили? Насчет заказа?

— Не знаю. Невозможно выяснить. Никто не знает.

— Ты не слышал, Винанд собирается что-нибудь строить?

— Нет, а ты?

— Нет, видно, моя разведка и правда плохо работает. Впрочем, каждый старается как может.

— Кстати, Эллсворт, у меня появилось одно соображение. Насчет того, какую пользу мы можем из этого извлечь.

— Что за соображение?

— Эллсворт, в последнее время Гейл стал невыносим. — Скаррет сказал это торжественным тоном, как будто делился большим открытием. Тухи молчал, слегка улыбаясь. — Конечно, Эллсворт, ты это предсказывал. И был прав. Ты всегда прав. Никак не соображу, чтоб мне пусто было, что с ним происходит. То ли это связано с Доминик, то ли он как-то изменился, но что-то происходит. Иногда на него находит, и он читает корректуру от строчки до строчки и поднимает шум по малейшему поводу. Он зарезал три мои лучшие передовицы, раньше он такого никогда не делал.

Никогда. Ты знаешь, что он мне сказал? «Материнство, конечно, прекрасно, Альва, но ради Бога не распускай слюни. Всему есть мера, даже порочности ума». Какой порочности? Я написал премиленькую передовицу ко Дню матери, лучше некуда. Даже сам растрогался, честное слово. С каких пор он стал толковать о порочности? Позавчера он прямо в лицо обозвал Жюля Фауглера любителем помоек и выбросил в корзину его статью для воскресного номера. Отличную статью, между прочим, о рабочем театре. Это Жюля-то Фауглера, нашего лучшего автора. Неудивительно, что Гейла никто не любит. Его и раньше не очень-то жаловали, а послушал бы ты, что о нем говорят сейчас…

— Слышал я, знаю.

— Он теряет хватку, Эллсворт. Не знаю, что бы я делал без тебя и отличной команды, которую ты подобрал. Практически штат укомплектован твоими молодцами, за вычетом полудюжины священных коров, оставшихся от прошлых лет. Но они уже исписались, а молодая поросль поможет «Знамени» остаться на плаву. Но Гейл… Знаешь, на прошлой неделе он уволил Дуайта Картона. И думаю, это говорит о многом. Конечно, Дуайт балласт и зануда, но ведь он первый из любимчиков Гейла, мальчиков, продавших ему свою душу. Мне, знаешь ли, даже приятно было видеть его среди нас — как свидетельство, что все в норме, все путем, как память о лучших днях Гейла. Я всегда говорил, что нужен мальчик для битья — клапан безопасности. И мне очень не понравилось, что он выгнал Карсона, Эллсворт. Ох как не понравилось.

— В чем дело, Альва? Ты рассказываешь новости, или — извини за такое сочетание — спускаешь пар мне в жилетку?

— Можно сказать и так. Не хотелось бы лягать Гейла, но я давно уже просто киплю от негодования, не знаю, как сдерживаюсь. Я вот к чему клоню: этот Говард Рорк, что ты думаешь насчет его появления?

— Насчет него у меня много разных идей, Альва. Но сейчас не время распространяться на эту тему.

— И все-таки что мы о нем знаем? Что он сумасброд, глупец и гнет свое. Что еще? Он из тех упрямцев, которых ни любовь, ни деньги, ни угрозы не заставят отказаться от своих дурацких принципов. Он хуже Дуайта Карсона, хуже всех любимчиков Гейла. Ну? Идею улавливаешь? Как поступит Гейл, столкнувшись с подобным человеком?

— Всякое возможно.

— Возможно только одно, если я знаю Гейла, а я его знаю. Вот почему я не теряю надежды. Вот для чего нужен Рорк в конечном счете. Глоток привычного лекарства. Клапан безопасности. Гейл во что бы то ни стало сломает хребет этому парню, и это пойдет Гейлу только на пользу. То, что надо. Это приведет его в норму. Вот в чем моя идея, Эллсворт. — Он немного помолчал, не увидел одобрения и энтузиазма на лице Тухи и неуклюже закончил: — Может, я и ошибаюсь… не знаю… может, все пустое… Просто подумалось, что психологически…

— Все так и есть, как ты подумал, Альва.

— Значит, ты тоже так считаешь? Так и будет?

— Возможно. А может, и намного хуже, чем тебе рисует воображение. Но для нас это уже не имеет значения. Видишь ли, Альва, если дело коснется «Знамени», если дойдет до конфликта между нами и нашим боссом, нам больше нечего бояться мистера Гейла Винанда.

Когда пришел посыльный из архива с толстой папкой вырезок, Винанд поднял глаза и сказал:

— Так много? Не знал, что он настолько знаменит.

— Все больше в связи с процессом по делу Стоддарда, мистер Винанд.

Мальчик замолк. Ничего плохого как будто не случилось — только глубокие морщины появились на лбу Винанда, но посыльный не настолько знал Винанда, чтобы понять, что они означают. Он все же почувствовал страх. Через минуту Винанд сказал:

— Хорошо. Спасибо.

Мальчик положил конверт на стеклянную крышку стола и вышел.

Винанд задумчиво смотрел на толстый пакет из желтой бумаги. Пакет отражался в стекле, как будто пробился через поверхность и пустил корни в его стол. Он посмотрел на стены кабинета, как бы спрашивая себя, достаточно ли в них силы, чтобы уберечь его от необходимости открыть конверт.

Затем он выпрямился, положил руки на край стола, соединив пальцы, посмотрел вниз на столешницу и застыл с видом серьезным, гордым, сосредоточенным, подобно мумии фараона. Затем одной рукой подтянул конверт к себе, вскрыл и начал читать.

«Святотатство», Эллсворт Тухи; «Церкви нашего детства», Альва Скаррет; передовицы, проповеди, речи, заявления, письма в редакцию — «Знамя» в действии на полную мощность; фотографии, карикатуры, интервью, резолюции протеста, письма читателей.