На следующее утро Аарон получил вызов в кабинет окружного прокурора Янгера.
После публикации интервью Стовитца в журнале “Роллинг стоун” Янгер четко заявил Аарону: больше никаких интервью. Немного легкомысленному и свободолюбивому по натуре Аарону нелегко было соблюсти условие. Однажды, будучи в Сан-Франциско, Янгер включил радиоприемник и услышал, как Аарон комментирует какой-то юридический аспект слушаний. Судебный приказ об ограничении гласности не был нарушен, но по возвращении в Лос-Анджелес Янгер предупредил Аарона: “Еще одно интервью — и вы будете отстранены от дела”.
Я сопровождал Аарона в кабинет Янгера. Брошенную Стовитцем фразу никак нельзя расценивать как интервью, заявил я. Просто походя сделанное замечание. Мы все делали множество подобных замечаний по ходу процесса[177]. Но Янгер ничего не захотел слушать и объявил зычным начальственным голосом: “Нет, решено. Стовитц, вы отстранены”.
Я был сильно расстроен. На мой взгляд, решение Янгера было совершенно несправедливым. Но в данном случае обжаловать я его не мог.
Поскольку именно я готовил список свидетелей и сам опрашивал большинство из них, отстранение Аарона не слишком сказалось на данном этапе процесса. Мы договаривались, впрочем, разделить надвое окончательную аргументацию перед присяжными, которая длилась бы у каждого из нас по нескольку дней. Столкнувшись с необходимостью заниматься всем этим самостоятельно, я взвалил на себя дополнительное бремя к грузу, который уже тащил на себе; только в смысле затрачиваемого времени это означало два лишних часа подготовки ежевечерне — в придачу к обычным четырем или пяти. Назначенные на смену Аарону двое молодых заместителей окружного прокурора — Дональд Мюзих и Стивен Кей — не были в достаточной мере знакомы с материалами дела, чтобы вести допросы свидетелей или излагать перед присяжными выводы, следующие из их показаний.
Ирония состояла еще и в том, что Стив Кей когда-то встречался с участницей “Семьи” Сандрой Гуд — то было настоящее свидание, устроенное матерями обоих молодых людей, выросших в Сан-Диего.
Сержанты Боен и Долан из отделения дактилоскопии ОНЭ выступили как настоящие эксперты в своем деле — какими они, в сущности, и были. Отпечатки пальцев, полицейские архивы, картотека, смазанные и фрагментарные отпечатки, непригодные для снятия поверхности, точки сравнения… К моменту окончания дачи показаний офицерами присяжные успели выслушать мини-курс по идентификации отпечатков пальцев.
Боен описал, каким именно образом им были получены отпечатки, найденные в доме Тейт, и особый упор сделал на двух из них — на том, что был оставлен на наружной поверхности двери парадного входа, и на том, что располагался на внутренней поверхности левой створки раздвижной двери спальни Шарон Тейт.
Пользуясь заказанными мною диаграммами и многократно увеличенными фотографиями, Долан указал восемнадцать точек совпадения между отпечатком, снятым с парадной двери дома Тейт, и отпечатком безымянного пальца правой руки Уотсона, а также семнадцать точек совпадения между отпечатком с двери хозяйской спальни и отпечатком левого мизинца Кренвинкль. ДПАА, заявил Долан, требует совпадения лишь десяти точек для того, чтобы положительно идентифицировать отпечаток.
После того как Долан показал, что на данный момент нет достоверных сведений о совпадении отпечатка пальца у двух разных людей или о человеке, имеющем два одинаковых капиллярных рисунка на разных пальцах, я (с его же помощью) довел до сведения присяжных, что в 70 процентах расследуемых ДПЛА преступлений специалистам не удается получить ни единого “читабельного отпечатка пальца, принадлежащего кому бы то ни было. Таким образом, позднее я мог объявить присяжным, что факт отсутствия в доме Тейт отпечатков, принадлежащих Сьюзен Аткинс, не означает, что ее там не было, — по той простой причине, что отсутствие четких отпечатков — дело обычное для криминалистов[178].
В доме Лабианка не было найдено отпечатков Мэнсона, Кренвинкль или Ван Хоутен. Защита могла объявить, что это доказывает, будто никто из них не входил в дом, — и, предвидя это, я спросил Долана о ручке вилки, найденной воткнутой в живот Лено Лабианка. Она сделана из слоновой кости, отвечал он, материала, на котором легко остаются отпечатки. Затем я спросил: “Получили ли вы какой-нибудь отпечаток с ручки этой вилки — краешек, мазок, фрагмент отпечатка, хоть что-нибудь вообще?”
О.: “Нет, сэр, ни единого пятнышка; фактически, у меня создалось впечатление… — тут Канарек выразил протест, но Олдер все же позволил Долану закончить, — …впечатление, что ручка этой конкретной вилки подверглась вытиранию”. Позднее, показал Долан, он провел опыт: взялся за ручку пальцами, затем "припорошил ее" и "получил фрагментарные отпечатки".
Хотя миссис Сивик открыла и закрыла дверцу холодильника примерно в 18 часов в день убийства четы Лабианка, Долан не нашел “ни мазка” на хромированной ручке или эмалированной поверхности дверцы. Впрочем, осмотрев дверцу, он все же нашел “следы ее вытирания”.
Особую роль играли и места обнаружения отпечатков Кренвинкль и Уотсона в доме Тейт. Обнаружение отпечатка мизинца Патриции Кренвинкль на внутренней поверхности двери, ведшей из спальни Шарон Тейт к бассейну, доказывало не только ее пребывание в самом доме; в совокупности с показаниями Линды это указывало на то, что она, вероятно, выбежала за Абигайль Фольгер именно через эту дверь. Брызги и лужицы крови внутри дома, на самой двери и уже за нею снаружи принадлежали к B-MN, группе и подгруппе Абигайль Фольгер[179]. Таким образом, обнаружение отпечатка Кренвинкль именно здесь прекрасно совпадало с показаниями Линды Касабьян: она видела Абигайль, выбежавшую примерно отсюда, и размахивавшую ножом Кренвинкль, несшуюся за нею по пятам.
Позиция отпечатка, оставленного Уотсоном, была еще более “однозначна” в трактовке событий. Хотя Боен показал, что тот располагался на внешней поверхности парадной двери дома, он также сказал, что отпечаток находился над дверной ручкой, в шести-восьми дюймах от нее; кончик оставившего этот отпечаток безымянного пальца указывал вниз. Как я продемонстрировал присяжным, чтобы оставить подобный отпечаток, Уотсон должен был находиться внутри резиденции и открывать дверь с намерением выйти наружу. Чтобы оставить такой отпечаток снаружи, ему пришлось бы вывернуть руку самым неестественным и неудобным образом (читатель поймет, что я имею в виду, если попробует приложить безымянный палец правой руки к краю двери обоими способами).
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});