— Что тебе надо, Ленни? — спросила она изнутри.
— Мам, ради Христа. Ты знаешь, что мне надо. Я хочу, чтобы ты пошла к врачу.
Она отхлебнула вина — бутылка была почти пуста, о чем свидетельствовал румянец Нормы.
— А я не хочу.
— Что это за ответ? Ты хочешь умереть? Пибоди сказал, что у тебя есть неплохие шансы, если сейчас пройти лечение.
Норма покачала головой. Но, вспомнив, что Ленни ее не видит, буркнула: — Нет.
— Мама, ты пьяна?
— Нет! — воинственно повторила она.
— В твоем возрасте не следовало бы напиваться.
— У меня было трудное детство, так что теперь я наверстываю.
— Пойдем, мам! Ты должна пойти. Норма прислонилась лбом к двери.
— Нет, сказала она спокойно и отчетливо. — Не пойду.
— Мам!
— Я сама знаю, что мне делать! — прокричала она в ответ. — Это мои легкие. Это были мои сигареты. Я сама могу решить, умирать мне или нет. Это мое священное право!
— Раз уж ты заговорила о священном, давай обратимся к Церкви и спросим у Святых Отцов. Они скажут, что твою упрямую задницу нужно доставить прямиком в больницу.
— Не годится так разговаривать с матерью.
— А разговаривать через дверь годится?
— Почему бы нет? — Она стукнула кулаком по дереву. — Вполне подходящая дверь.
Ленни надолго замолчал. Норма не сомневалась, что он потирает лоб.
— Позволь мне войти.
Она снова покачала головой:
— Поговорим завтра.
Норма оставила сына кричать за дверью, а сама нетвердым шагом поднялась в спальню. «Всегда следует иметь добротную, жесткую кровать, — рассуждала она сама с собой. — Такую, чтобы, попытавшись встать, не скатиться на пол, когда ты слишком пьяна».
Вечно не пускать Ленни к себе домой она не могла. Да и не хотела. Норма всегда гордилась своим сыном — и прежде, когда тот был худеньким и застенчивым юношей, и теперь, когда он стал таким сильным и высоким. Она была неравнодушна к мужчинам в форменной одежде. Этим-то, главным образом, и привлек ее в свое время Томас. В «Turban-Kings» тоже носили своего рода форму.
Ленни хотелось услышать от нее хоть сколько-нибудь разумный довод, который объяснял бы, почему она не желает лечиться. У Нормы такового не было. Она лишь испытывала твердое убеждение, что с каким телом пришла в этот мир, с таким должна и уйти из него.
Но Ленни не оставлял попыток сломить ее сопротивление.
Спустя неделю после визита к доктору Пибоди Норма, как обычно, отправилась за хлебом и мороженым. Возвращаясь, она увидела сидящего на крыльце ее дома молодого человека. Рядом стоял его портфель.
При ее приближении незнакомец встал. Он производил странное впечатление — очень уж был тощий. Явно дорогой, довольно искусного кроя костюм, призванный замаскировать его худобу, все же не мог ее скрыть. Она просвечивала, как солнечный свет через стекло. Если бы не полные губы и большие глаза, он, со своими выступающими скулами, выглядел бы как дистрофик. Впрочем, дистрофиком он и был, а затравленным, унылым взглядом напоминал монаха, который жалеет о том, что принял постриг.
Мужчина шагнул вперед.
— Мисс Карстейрс? — спросил он, протягивая руку.
— Да, — с опаской ответила Норма, делая шаг назад.
— Я Бен Кори. — Рука его плетью упала вниз. — Я представляю фирму «Реджинальд Сигарете».
Она с минуту молча смотрела на него. Постепенно разрозненные факты сложились в целостную картину.
— Это связано с моим раком легких? Он улыбнулся:
— Именно.
— Что же необычного в раке легких, если человек курит?
— Мы можем поговорить в доме? Норма пожала плечами:
— Думаю, хуже мне от этого не будет.
Кисти рук у Бена были длинные, изящные, а запястья, казалось, терялись в рукавах пиджака. И все же теперь, когда он сидел за ее столом, Норма вдруг почувствовала уважение к портному Бена. Создавалось обманчивое впечатление, что молодой человек только кажется худым. Хотя в действительности это был самый настоящий скелет.
— Итак, вы адвокат?
Бен поставил чашку с кофе на стол.
— Нет. Всего лишь инженер. А также генеральный и финансовый директор и руководитель производства. Президент и правление. Коммивояжер и дизайнер веб-сайта. А вот адвоката мне пришлось нанять.
Норма выпрямилась.
— Я не понимаю.
Бен откинулся на спинку стула. Тот даже не скрипнул под ним.
— Я разработал табачный продукт. Он производится на маленьком предприятии на юге Кубы. Затем это предприятие отправляет готовые партии на упаковочную фабрику в Северной Каролине. Оттуда изделие поступает в судоходную компанию в Нью-Джерси. Именно туда передает свои заказы Южно-Африканская компания, которая является хозяином веб-сайта. А почта Соединенных Штатов пересылает их вам. Зарегистрирован «Реджинальд» на Гавайях. Единственная же реально существующая часть «Реджинальда» находится в моем доме в Сент-Луисе.
Бен отхлебнул кофе.
— Понимаю, — сказала Норма. — Вы разрабатываете новые сорта сигарет?
— Нет, — ответил Бен осторожно. — Табачный продукт. А точнее, я проектирую маленькие механизмы, способные брать табак, измельчать, а потом восстанавливать его уже с пониженным содержанием канцерогенов и токсинов. На фабрику со всего юга поступают сухие табачные листья, а выходит оттуда нечто похожее на сухие табачные листья. Табачный продукт.
— И какое отношение все это имеет ко мне?
Бен открыл портфель и извлек из него два рентгеновских снимка. Он аккуратно положил один из них перед Нормой.
— Это ваши легкие.
— Я их уже видела. Как вы его достали?
— Откопал в Интернете. Были бы время и деньги, а отыскать там можно все, что угодно. — Он положил рядом с первым снимком второй. — А это типичный случай рака легких.
Когда снимки оказались рядом, различия стали очевидны. Нормальный рак легких — если эту болезнь можно назвать нормальной — выглядел как пятна неправильной формы. В ее же легких присутствовало нечто, состоящее из черточек и многоугольничков.
Бен указал на неправильный прямоугольник:
— Я почти уверен, что это усилитель. Рядом — фильтр нижних частот. Довольно сложный фильтр, насколько я могу судить. А вот эти кружочки — что-то вроде датчиков.
От созерцания этой картинки у Нормы защемило в груди.
— Черт возьми, что же это такое у меня внутри?
— Я не знаю.
— Вам известно, что со мной произошло? Бен помотал головой:
— Нет, что бы там ни произошло, это невозможно.
— Невозможно? — Она ткнула пальцем в снимок. — Так вот же оно, прямо передо мной.
Бен кивнул и улыбнулся:
— Верно.
— Достаточно большое, чтобы быть невозможным.
— Согласен.
Норма с минуту пристально смотрела на него.
— Ладно, тогда объясните мне это.
Бен вытянул из портфеля еще несколько бумажек.
— В моем деле всю работу выполняют крошечные машинки размером с клетку, так называемые майты. Мы получили бракованную партию этих майтов. Каким-то образом они, проделав всю работу, которую выполняют обычные майты, остались в табаке даже после того, как тот прошел все ступени контроля за качеством, сушку, резку, упаковку, радиационную чистку, и в итоге майты вместе с сигаретами попали к вам. Затем они неожиданно начали работать у вас внутри — причем не каким-то беспорядочным разрушительным образом, а путем Целенаправленного созидания. Я могу только догадываться, как все произошло, но на самом деле это невозможно.
Норма медленно, с расстановкой проговорила:
— Значит, у меня в легких крошечные машинки? Машинки, которые вы построили?
— Приблизительно так. Я не знаю, на какие действия они запрограммированы. Никто не знает.
— И сколько этих машинок умудрилось просочиться в сигареты?
— Полагаю, всего одна группа.
— Откуда вы это знаете? Бен развел руками.
— Пока выявлены вы, и только вы. — Он указал пальцем на Норму.
— Мне выпал довольно редкий шанс.
— Не столько редкий, сколько уникальный.
— Ну и как ваши майты действуют на меня?
— Точно не знаю. На них повлияли другие майты, с необычной природой. Майты созданы для того, чтобы взаимодействовать между собой, поэтому не могу сказать, что они там у вас вытворяют.
— А что им положено делать? — спросила Норма.
— Самые разные вещи. Одни строят музыкальные инструменты, — сказал Бен, облокачиваясь о стол. — Гобои, флейты, тубы. Или, если они родом из Индии, ситары или что-то еще. Другие предназначались для обеспечения систем связи, проектируемых в Германии. Были майты по изготовлению лекарств из бананов по заказу Малайзии. И другие.
Норма вспомнила, как пел кусочек ее плоти.
— Крохотные машинки у меня в легких издают музыку. Ваши крохотные машинки.
— Как я уже сказал, это не мои майты. Мои майты благополучно скончались.