было сделать лишь один вывод: друг из нее так себе.
— Айзек, мне невероятно жаль, но я правда не знала, что за случившимся стоит отец Драко, — искренне посочувствовала Гермиона, даже не представляя, что ему пришлось пережить, да еще и в одиночку. — И я сожалею, что меня не было рядом, когда ты так нуждался в поддержке.
— Я не виню тебя, Гермиона, — отозвался он, хотя, судя по его голосу, было очевидно, что он лгал. Любому человеку было бы неприятно оказаться покинутым собственными друзьями в столь тяжелую минуту.
— Но, Айзек, мы все потеряли кого-то в этой войне.
— Да, это так, но скажи, смогла бы ты спокойно смотреть на то, как человек, ответственный за убийство твоих родителей, разгуливает на свободе, нисколько не сожалея о содеянном? — задал он чисто риторический вопрос. — Взять хотя бы того же Гарри. В конце концов он ведь смог поквитаться с убийцей его родителей, и никто ему и слова не сказал. Так чем я хуже? Почему кому-то позволено идти на подобное и становиться героем в глазах окружающих, а кому-то нет?
— Это не одно и то же, — возразила Гермиона, однако не надеясь, что Айзек ее поймет. В сложившейся ситуации он руководствовался эмоциями, а не здравым смыслом, поэтому проводил параллель между двумя несравнимыми ситуациями. — Волан-де-Морт представлял угрозу для всего мира, а убийство Люциуса Малфоя и уж тем более Драко не принесет никакой пользы обществу. К тому же, тебе прекрасно известно, что Визенгамот оправдал Малфоев.
— И ты считаешь их решение справедливым? — вновь вспылил Айзек, но на сей раз уже не слишком заботясь о том, чтобы не напугать Гермиону своим поведением. — Мы оба прекрасно знаем, что Малфои не находились под Империусом, выполняя приказы Волан-де-Морта. Так с какой тогда стати с них должны были снять все обвинения?
На сей раз Гермиона не нашлась что ответить. Да и она не видела смысла пытаться убедить Айзека в том, что он был не прав. Очевидно, что он не собирался останавливаться до тех пор, пока не закончит начатое. Уж точно не тогда, когда успел зайти так далеко.
— Никогда бы не подумал, что ты будешь так избирательно делить мир на черное и белое, очищая репутацию тех, к кому питаешь симпатию, — не скрывая разочарования, выплюнул Айзек. — Тот факт, что ты полюбила Малфоя, не снимает с него весь груз ответственности за ранее совершенные поступки.
Словно уловив какой-то отдаленный шум, он повернул голову в сторону двери, ведущей из зала трофеев, после чего вновь взглянул на Гермиону. Должно быть, Айзек побоялся, что какой-то студент, решивший нарушить комендантский час, мог слоняться где-то поблизости, рискуя стать свидетелем того, что уж точно не предназначалось для его глаз и ушей.
— Но знаешь, я не виню тебя: каждому позволено единожды оступиться.
— Что ты собираешься делать? — всерьез встревожилась Гермионы, уловив его намерение использовать на ней какое-то заклинание.
— Ничего такого, — поспешил успокоить ее Айзек, вновь кривя губы в привычной добродушной улыбке. Вот только Гермиона более не велась на это, потому как знала, что за этой напускной добротой и простотой скрывается человек, хладнокровно совершивший не одно преступление, — я лишь немного подправлю твои воспоминания. Не переживай, вскоре все будет как прежде.
«Нет-нет-нет», — мысленно завопила Гермиона. Она ни при каких обстоятельствах не должна забывать эту информацию.
Кровь буквально закипела в ее венах, изо всех сил стараясь побороть действие Иммобулюса и тем самым вернуть контроль над телом.
— Обливи…
— Не трогай меня! — в сердцах выкрикнула она, когда кончик его палочки коснулся ее виска и замерцал слабым светом.
Неожиданно Айзек отлетел на несколько ярдов и угодил в полку с трофеями, сшибая ее с места. Грузно рухнув на пол, он так и не пошевелился. В этот момент по залу пронеслось оглушительное дребезжание ударяющихся друг о друга кубков. Такой шум не мог остаться незамеченным.
Находясь под впечатлением от случившегося, Гермиона немигающим взглядом смотрела на неподвижное тело Айзека, заваленное упавшими с полок наградами.
— Ради Салазара, какого черта тут происходит! — раздались отчетливые женские возмущения, переплетающиеся со стуком каблуков о каменный пол.
Мгновение, и перед Гермионой появилась донельзя рассерженная Дафна Гринграсс. Ее изогнутые брови сошлись к переносице, а пухлые губы гневно сжались.
— Грейнджер, ты что вообще вытворяешь? — обернувшись, она с хищным прищуром оглядела пребывающую в беспорядке комнату и несколько опешила, увидев юношу, лежащего на полу в неестественной позе. — Это что… Шаффик? У вас, у грифиндорцев, что, развлечение такое: калечить друг друга забавы ради? — вновь переключая внимание на Гермиону, издевательски спросила она.
— Что ты тут делаешь? — озвучила Гермиона первое, что пришло в голову.
— Отрабатываю наказание, — огрызнулась Дафна и помахала перед ее лицом мятой тряпкой светло-желтого цвета.
Значит, профессор Слизнорт обязал ее чистить кубки в зале трофеев и наказал делать это не с помощью магии, а посредством старого доброго ручного труда. Наверное, Гермиону бы даже позабавила вся эта ситуация, если бы не недавние обстоятельства.
— Ты можешь отменить действие Иммобулюса? — через силы обратилась она к Дафне за помощью, прежде попытавшись сделать это посредством беспалочковой магии, но потерпев неудачу.
— Постой, — недобро улыбнулась Дафна, оглядывая Гермиону с головы до ног. Казалось, необходимость наводить порядок в зале трофеев теперь не так уж и беспокоила ее, — так ты что это, и в самом деле не можешь пошевелиться?
— Нет, — чересчур резко ответила Гермиона, когда слизеринка брезгливо приподняла одну из прядей ее волос. Если бы она могла шевелить конечностями, то непременно отбросила бы ее руку.
— И с чего бы это вдруг, скажи на милость, я стану тебе помогать?
Заглянув ей за плечо, Гермиона посмотрела на пока что находящегося без сознания Айзека. Но как долго он еще не придет в чувство? Сейчас каждая секунда была на счету.
— Дафна, прошу тебя, помоги мне, — наступив на горло собственной гордости, произнесла Гермиона. Слова изо всех сил цеплялись за ее горло, не желая слетать с языка.
— Ну надо же, сама Гермиона Грейнджер просит меня о помощи, — не упустила возможности поиздеваться над ней Дафна, театрально поднеся ладонь к груди и тем самым демонстрируя, что польщена. — Но, вот ведь не задача, я не слышу искренности в твоих словах. Может, попытаешься еще раз?
— Мерлин, почему же тебе обязательно быть такой стервозной! — не успела вовремя отдернуть себя Гермиона, полностью перечеркивая ранее приложенные усилия.
— Ну, как знаешь, — беспечно поведя плечами, Дафна развернулась на месте, явно собираясь отработать наказание и со спокойной совестью покинуть зал трофеев, оставляя Гермиону в одиночестве.
Вероятность того, что в