— Герцогиня, неужели вам так давно не удавалось заманить кого-либо в свою постель, что вы забыли, как это случается? Мне кажется, такие вещи не обсуждаются вслух публично, но уж если вам так хочется узнать это, могу вас просветить частным образом.
Вокруг стоял хохот — Скай не знала, что попала в самую точку, так как Атенаис, которой исполнилось сорок, все труднее находила новых любовников, и при дворе поговаривали о том, что она приплачивает молодым людям за то, чтобы они удовлетворяли ее желания.
Герцогиня в ярости сжала зубы.
— Вы, мадам, — злобно прошипела она, — видимо, не посвящены, но знайте же, что моя помолвка с вашим мужем была разорвана двадцать лет назад по причине его неспособности сделать женщине ребенка.
По рядам гостей пробежал шепоток удивления, и наступила полная тишина — все вслушивались в разговор.
— Не понимаю, герцогиня, — ответила Скай, проводя рукой по округлости своего живота, прикрытого красным бархатом, — откуда вы это взяли. В английских владениях моего мужа есть несколько женщин, которые оказались в том же положении, что и я, благодаря ему. Конечно, трудно винить крестьянок в некоторой забывчивости, но меня-то в ней обвинить невозможно.
Повисло зловещее молчание, голубые глаза Скай вперились в зеленые Атенаис. Герцогиня упрямо продолжала:
— Я знаю только то, что мне в свое время сказал сам Адам, мадам.
— Ба! — вдруг вмешалась в разговор графиня де Шер, приходя на помощь сыну. — Слава Богу, что вы отвергли моего сына в погоне за герцогом де Бевроном, Атенаис! Вся округа знает, как ваш папаша обменял вашу невинность на герцогский титул, так что зря вы плетете тут насчет моего сына. Просто вам неприятно, что он снова отказал вам недавно, когда вы пытались вернуть его расположение, потому что любит мою невестку Скай! Весь двор помнит, как вы упрашивали вмешаться королеву Екатерину, и Адам говорил с вами только по ее высочайшей просьбе!
Атенаис задохнулась от ненависти и побагровела от ярости.
— Как вы смеете? — завопила она. — Как вы смеете так оскорблять меня? Я пожалуюсь королеве, графиня! И больше ноги моей не будет в этом жалком провинциальном обществе! Напрасно мы с сыном пытались добавить блеска этому скучному собранию! Идем, Рено! — И, шелестя своим расшитым золотом бархатным платьем, она понеслась к выходу.
— Счастливого пути! — бросила ей вслед Габи и сделала знак музыкантам на галерее. Они тут же заиграли веселую мелодию, и гости, не в силах устоять перед ней, пустились в пляс.
— Я убью эту ведьму! — прошипела Скай.
— Тогда вам придется встать в очередь, дорогая, так как у этого дьявольского отродья много врагов. Не беспокойтесь, она больше не причинит вам вреда.
Своим едким и находчивым ответом герцогине Скай завоевала уважение и признательность всех дворян округа — они слишком долго страдали от неоспоримого превосходства Атенаис. Так что в конце концов вечер был признан успешным.
Наступила зима, и Скай все толстела, несмотря на сорок дней Великого поста. Впрочем, учитывая ее беременность и то, что ей все-таки было тридцать два года, местный кюре сделал ей поблажки, разрешив есть мясо по воскресеньям, вторникам и четвергам, соблюдая пост в остальные дни. Скай, конечно, чувствовала себя слегка неудобно из-за того, что повар готовил для нее мясо отдельно, в то время как всем остальным приходилось есть рыбу. Впрочем, де Савилям и так повезло, поскольку у них всегда была свежая рыба из Шера, тогда как остальным приходилось сидеть на соленой.
К тайной радости Скай, преданность Адама нисколько не ослабла после случившегося, наоборот, она стала ближе ему. Никто из ее других мужей не был так заворожен ее плодовитостью, как Адам. Казалось, ничто не доставляет ему большего наслаждения, чем лежать рядом с ней в постели, так что ее выпяченный обнаженный живот прикасался к его груди, и гладить ее набухшие груди.
— Господи, — пробормотал он однажды утром, — как мне хочется увидеть, как твою прекрасную грудь будет сосать ребенок!
— Но я думаю отдать ребенка кормилице, — небрежно ответила она.
— Попозже, — твердо сказал он. — Я хочу, чтобы сначала его кормила ты. — Он нежно поднял одну из ее грудей. — Судя по ней, дорогая, у тебя будет много молока для малыша. Зачем тебе отдавать ребенка крестьянке, которой нужно кормить и своего младенца? Я думаю, нам придется задержаться во Франции еще на некоторое время. Мы ведь тут счастливы, у нас столько детей. — Однако по его лицу было видно, что он сам не верит в свои слова. Уже несколько дней он скрывал от нее одну новость, надеясь улучить более благоприятный момент для сообщения. Но этот момент все никак не наступал.
— У тебя есть что-то от Робби? — мгновенно насторожилась Скай.
Он кивнул, хорошо понимая, что долго скрывать от нее ничего нельзя.
— Да, Робби написал мне. Королева — черт бы побрал эту кислую высохшую старую деву! — не признала наш брак. Она заявила, что мы обманули ее доверие. В чем тут обман, черт ее побери? Просто эта ведьма завидует нашему счастью! Она никогда не позволяла себе полностью отдаться чувству и ненавидит тех, кто рискует сделать то, о чем она втайне мечтает.
— — Ну и к дьяволу королеву, — пробормотала расстроенно Скай.
Адам рассмеялся, но тут же снова посерьезнел.
— Но есть и еще одна проблема, — добавил он. Скай угрюмо усмехнулась:
— Не сомневаюсь, что Елизавета Тюдор не ограничилась словесным порицанием. Ну, говори мне все, Адам, не тяни.
— Она отбирает земли Бурков, Скай.
— Вот сука! Она же клялась мне, что права Патрика будут обеспечены, если я выйду замуж за герцога Бомон де Жаспра. Я свою часть сделки выполнила, Адам! Черт побери этих Тюдоров, этих вероломных псов! Сука! Сука! Сука! — И тут Скай пришла в голову другая мысль. Она спросила:
— А дядя Симус? Что с дядей?
Тут Адам хихикнул:
— Его не так-то просто было взять. Сначала он попробовал дипломатию, напомнив королеве о ее обещании и о том, что ты выполнила ее условия. Когда это не сработало, этот хитрый старый клирик набил замок Бурков порохом и взорвал его к чертям как раз накануне прибытия нового английского владельца. А так как тот заранее прислал извещения о разрыве арендного договора всем арендаторам, то вместе с замком взлетели на воздух и все постройки и коттеджи в поместье. От него осталась только земля и груды камней, самая большая — от замка.
— А люди, — заволновалась Скай, — что стало с людьми?
— Они покинули поместье, некоторые отправились к О'Малли, другие в Баллихинесси, подальше от длинных рук королевы.
— Баллихинесси слишком мал, там и для своих-то крестьян земли едва хватает, не говоря уж о буркских беженцах. И что стало дальше с дядей?