— Хотя Адам де Мариско не мой ребенок и не наследует мои земли, он — сын моей любимой жены и поэтому дорог мне так же, как и оба моих сына. Я рад за него, рад, что он нашел себе жену — и не просто жену, а женщину, которая похитила его сердце. Долгой жизни вам обоим, тебе и твоей прекрасной жене, сын мой!
— Vive! Vive! — закричали гости, с энтузиазмом поднимая кубки.
За этим тостом последовало множество других, и Скай пришлось мило улыбаться, так как в большинстве их звучали пожелания множества детей. Наконец Адаму пришлось взять ее за руку, и, повернувшись к нему, она увидела такой любящий взгляд, что почувствовала себя более счастливой, чем когда-либо раньше.
Пиршество было не менее пышным, чем тосты. На первую перемену подали несколько видов паштета из свежей шерской рыбы, а также привезенные с побережья устрицы. Затем последовали гуси, мелкая дичь, утки и каплуны, говядина и ягнятина. На кострах, на вертелах, поджаривались благодаря удачливым местным охотникам, трудившимся несколько дней в поте лица, вепрь, пара красных оленей и две косули. Затем последовали сыры, крутые яйца, свежий хлеб, блюда со свежим салатом, которые нужно было залить добрым аршамбоским вином. Наконец подали десерт — свежие яблоки, персики и виноград последнего урожая. Был тут и грандиозный многослойный торт, увенчанный марципановыми фигурками жениха и невесты, по бокам которого расположились марципановые щиты с гербами де Мариско и О'Малли, — это была вершина пира.
Все наелись до отвала, после чего крестьяне устроили танцы для развлечения знати. К восторгу поселян, к ним присоединились Адам и Скай, побуждая к тому же остальных дворян. Наступили сумерки, и были зажжены факелы, освещающие сцену торжества, к которым добавилась, украшая небо, полная луна. Никому не хотелось покидать этот великолепный праздник. Наконец стало ясно, что гостей можно заставить разойтись, только отправив молодых в постель. Скай церемонно провожали ее свекровь, сестры мужа и прибывшая с детьми леди Сесили.
Скай больше всего не хватало Дейзи, но та осталась в Англии, ожидая второго ребенка. Скай даже застеснялась раздеваться в присутствии стольких женщин, но Габи и ее дочери сделали вид, что не замечают ее смущения, а леди Сесили ободряюще похлопала ее по плечу:
— Я уверена, моя милая Скай, что этот брак точно заключен на небесах. Мне так не понравилось, когда королева Елизавета отослала тебя так далеко от нас в прошлый раз!
— Но королева еще ничего не знает о моем браке, дорогая Сесили, — отвечала Скай, — только на следующей неделе Робби отправится в Англию и известит ее о нашей свадьбе.
— Неплохо было бы послать с моим братом богатые дары для нее, хотя вряд ли это успокоит королеву. — И леди Сесили продолжала, понизив голос, хотя вряд ли кто из де Савилей, кроме Габи, понимал английский:
— Она так нервничает из-за этих постоянных переговоров о ее собственном браке, что просто не выносит, когда другие счастливы.
Прежде чем Скай смогла что-либо ответить, раздались крики восторга де Савилей — это Миньон внесла и представила на всеобщее обозрение ночную рубашку Скай. Она была сделана из бледно-розового шелка, низко вырезанная блузка переходила в простую юбку, доходящую до щиколоток, с длинными и подчеркнуто скромными рукавами. Со Скай быстро сняли нижние юбки и блузку и надели на нее ночную рубашку, с легким шорохом скользнувшую по коже.
Леди Сесили и Габи раскрыли рты при открывшемся соблазнительном зрелище, и Клариса выразила общее мнение такими словами:
— Боже, дорогая Скай! Стоило ли трудиться одевать вас? Эта рубашка облегает вас, как кожа! Но, насколько я знаю своего брата, вам недолго носить ее — постарайтесь только не дать ему слишком сильно повредить рубашку!
— Мужчины идут! — возвестила Мюзетта с порога.
— Быстро, — распорядилась Габи, к которой сразу вернулось хладнокровие, — в постель. Не думаю, что Адаму понравится, что кто-то делит с ним это зрелище.
Скай взобралась на высокую кровать, быстро вынула из волос все заколки и шпильки и передала их леди Сесили. Миньона тут же расчесала ей волосы. Дверь в комнату распахнулась, и на пороге появился Адам в сопровождении своих единоутробных братьев, за которыми толпилось еще много гостей. На нем была шелковая ночная рубашка.
— О, мадам де Мариско, да он уже готов к встрече с вами! — рассмеялась Александра.
— Если бы меня ждало что-нибудь столь же прекрасное, — ухмыльнулся Ив, — я бы не стал столько ждать у постели!
— Убирайтесь, все вы! — проревел лорд Ланди. — Вон! Габи задержалась, чтобы поцеловать сына, прошептав ему:
— Вы оба такие счастливые!
Гости постепенно переходили в салон, и наконец спальня опустела. Убедившись, что ушел последний, Адам закрыл дверь в спальню и уселся на кровати.
Некоторое время он сидел так молча, и наконец Скай сказала:
— Господи, неужели это правда?! Адам, наконец-то мы женаты!
Он как-то по-мальчишески улыбнулся ей, и ее сердце болезненно сжалось.
— Я люблю тебя, Скай де Мариско, — тихо ответил он, — я очень сильно люблю тебя.
— Если не хочешь, — внезапно проговорила она, — можешь не спать со мной, я понимаю.
— С кем же мне теперь спать, Скай?!
— Ты знаешь, что я имею в виду, Адам.
— Это повредит ребенку, Скай?
— Нет.
— А сколько еще ждать, Скай? Тебе придется говорить мне, ведь я никогда не был отцом.
«И теперь ты не отец! — вдруг захотелось разрыдаться ей. — Я никогда не смогу родить тебе, моему любимому, ребенка. Тот, что во мне, — это ублюдок, мы оба это знаем!» Но вместо этого она сказала:
— Это зависит от ребенка, Адам. Когда я растолстею, то это будет опасно, но сейчас все в порядке.
— Отлично! — воскликнул он, вставая и снимая с себя рубашку, в которую его нарядили. — Видишь ли, я все-таки хотел бы реализовать полностью свои законные супружеские нрава.
Скай выпростала ноги из-под покрывала и встала рядом с ним.
— А как тебе нравится мое платье, мой муж?
Он скользнул взглядом по всей длине ее рубашки и ответил:
— Если вам желательно сохранить это одеяние в целости и сохранности, мадам, то лучше его снять как можно быстрее, пока я не разодрал его!
Скай медленно спустила рубашку с плеч до талии. Тут она остановилась, давая ему возможность насладиться зрелищем ее прекрасной груди, и только затем стянула рубашку с бедер, позволив ей соскользнуть дальше на пол. Он с наслаждением наблюдал за этим небольшим спектаклем, пока она не выступила из маленькой шелковой лужицы. И тут она не менее дерзко, чем он, смерила взглядом его длину.
— Надеюсь, мадам, вам нравится то, что вы видите? — весело поинтересовался он.