— Извини. Я думал, ты это… того…
— Украл? — Яська ухватился за кулончик, чувствуя, как вверх по запястьям вновь скользит живительное тепло.
Мальчишка уставился под ноги. По привычке, засунул руки в карманы и слегка развернулся в сторону.
Шнырь тряхнул головой. С присвистом выдохнул. Прислушался к звону цепи на шее. Заворчал.
— А почему она сама не пришла? — нерешительно спросил мальчишка, искоса поглядывая на Яську.
— Кто, Росинка?
Мальчишка пожал плечами.
— Я не знаю. Она никогда не называла себя по имени. Говорила, что не помнит.
— Наверное, не смогла без кулончика. Она его обронила случайно, — Яська вздохнул. — А часто она тут бывала?
Мальчишка, казалось, не услышал.
— Росинка… Никогда не слышал такого имени.
— Понравилась? — осторожно спросил Яська.
Мальчишка явно засмущался. Тут же отвёл взор.
— Да нет… Она смелая просто очень. Я поначалу думал, что партизанка, а потом… Потом понял, что нет.
— Партизанка? — Яська опешил. — В смысле?
— Чего, «в смысле»? Ты говоришь точно так же, как и она — непонятно.
Яська улыбнулся.
— Естественно. Мы же брат и сестра.
Мальчишка прищурился.
Яська еле заметно улыбнулся — понятно всё с этим!
— Где мы сейчас? — тихо спросил он.
— В лагере. Здесь немцы кругом. Много. Пришли и установили свои порядки. Многих расстреляли, многих увезли… Тех, кто остался — тут заперли, чтобы поиздеваться. Звери.
Яська почувствовал, как по спине прогулялся нездоровый холодок.
Он оказался в своём очередном кошмаре. Только, в отличие ото всех предыдущих, сегодня к нему ничто не приходило. Сегодня он сам пришёл, откликнувшись на чей-то зов. Пришёл, чтобы помочь… только вот пока не знает как.
— У тебя еды нет? Или хотя бы воды?.. — Мальчишка разочарованно оглядел Яську с головы до ног. — У нас тут больных много. Хотя бы для них. Росинка всегда приносила.
Яська покраснел — ничего у него нет, да и откуда? Ведь он не знал, где окажется. А как же Росинка? Она по любому знала! Оттого и приходила сюда снова и снова, пока… пока… Нужно было что-то делать, но Яська, хоть убей, не знал, что. Он понятия не имел, был ли этот мир реальным, или же на его Пути в очередной раз возник призрачный фантом, впитавший в себя события прошлых дней. Фантом, который просто напросто развалится, как только он пожелает вернуться назад. В тот самый момент, когда его сердце собьется с обозначенного ритма и застучит в разнобой с сердцем этого чумазого мальчишки… с гнилым сердцем этого мира.
Яська почувствовал сомнения. Посмотрел на прыгалки, что сжимал в руках. Один из концов коснулся бетонного пола.
Чиркнуло.
Всё тут же закончилось.
Кулончик сначала побледнел, а затем растворился во тьме и вовсе. Мальчишка исчез, а вдоль стен засвистел пронизывающий ветер.
Яська оглянулся.
На улице стемнело — сколько он тут пробыл? — дождь прекратился, а по чёрному небу неслись редкие облака. Сквозь их растрепанные патлы смотрела одинокая звезда… Не та, бордовая, что освещает иной мир. Другая, но такая же безучастная и молчаливая. Ей не было дела до планеты Земля, до населяющих её людей и до их судеб. Случись в эту самую минуту катастрофа, она просто бы лицезрела действительность, как есть, не собираясь принимать в ней никакого участия. Потому что всё, происходящее на планете Земля, — ей чуждо.
Яське показалось, что он слышит смех.
Потом он понял, что это и не смех вовсе, а ещё спустя мгновение, вспомнил последние слова мальчишки:
— В окно видно звезду на горизонте. Она ярко-розовая, пульсирующая, будто живая. Засыпая, я постоянно просил у неё помощи — просто больше не у кого. Солнца на северной стороне и не видно сроду, а на южной нет окон — все заколотили. Северное просто высоко, вот они и посчитали, что не нужно заморачиваться. Даже если кто и вскарабкается на такую верхотуру, потом только шею себе свернёт, пытаясь спуститься. Да и кому карабкаться-то? Все убогие, кого не возьми, — ходят-то с трудом. Вот я и просил эту звезду помочь. И в одну ночь явилась Росинка. Она меня всё же услышала… та Звезда.
Яська вздрогнул. Понял, что больше не слышит резкий звук работающего двигателя, доносившийся всё это время снаружи. Попытался восстановить в голове утраченную реальность. Сразу же поплохело.
«Ведь это же мотоблок Макарыча! Чего он тут забыл?!»
«А того! Ты сам-то про мешки тоже забыл совсем?»
«Какие ещё мешки?..»
«А те самые, в которые была набита разлагающаяся нежить!»
Яська еле устоял на ногах. Покрепче сжал в пальцах прыгалки и остывший кулончик. Двинулся к выходу. Однако тут же снова замер, наступив на огромную тень, что заслонила звёздное небо.
Яська попятился, а Макарыч скинул с плеча заляпанную глиной лопату и медленно шагнул в его сторону.
26.
Яська вскинул руку с кулончиком перед собой, словно в попытке так защитить собственную жизнь. Другую, с прыгалками, отвёл назад. Для порядка зажмурился. Потом одумался и вновь распахнул трепещущие от страха ресницы.
Макарыч замер в метре от него. Со звоном уткнул лезвие лопаты в бетон. Выдохнул ночь. Длинный плащ порхнул на фоне ясного неба, на мгновение заслонив звёзды.
Яська попятился, невольно ёжась от сковавшего грудь ужаса.
— Не подходи! — прошептал он на пороге слышимости, сам не понимая, что такое несёт. — Слышишь, не подходи! А то Шныря натравлю…
Макарыч долго не двигался — такое ощущение, даже не дышал, — затем скинул с плеча что-то тяжёлое и, под протяжное «уууух» свалившегося на пол предмета, проговорил:
— Да будет тебе, Яська. Я тот, кого тебе следует опасаться в последнюю очередь, — Макарыч помолчал, позволяя сбитому с толку Яське осмыслить только что услышанное. — Эти — куда опаснее, — он колупнул носком кирзача поникший мешок.
«Тот самый!!! — отдалось в Яськином сознании похлеще артиллерийской канонады. — Вот ведь влип!»
Яська не мог точно сказать, что он имел в виду под словом «влип». Смысл надуманной фразы витал где-то в темноте, под потолком, отказываясь спускаться вниз. Но, в тоже время, Яська знал, что он подразумевает всё в целом: что уже случилось, что происходит в данный, конкретный, момент и что ещё, вне сомнений, поджидает в скором будущем.
«Хотя куда ещё дальше!»
Макарыч вздохнул. Снова покосился на мешок. Прохрипел прокуренным голосом:
— Я, признаться, и не думал, что всё зайдёт так далеко. Именно с тобой.
— Со мной? — Яська нервно сглотнул.
«Сейчас скажет, что я слишком много знаю и, как в кино, хрясть лопатой!»
Макарыч тряхнул косматой головой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});