тебе его письмо. «Йохан, мой ответ – нет. Я не разрешаю вам приезжать в Америку. У меня нет для вас места. Я сейчас хочу сдать мой летний дом квартирантам, а Рита, оказывается, решила все сама, вы туда захотите. Нет.»
– Что за ерунда! Мы сдаем этот дом, там уже живут квартиранты. И как он может запрещать вам в Америку приезжать!
– Мне очень неудобно перед Йоханом, придется объяснять про болезнь Винсента.
– Я поговорю с ним вечером, – пообещала Рита. Я хочу, чтоб ты приехала. Мне даже пожаловаться некому, все считают, что мы идеальная пара.
– Ладно, Риточка, не расстраивайся, все уляжется. Люблю тебя очень.
– Я тоже тебя люблю.
Выключив телефон, Рита полезла в сумку за валерьянкой, сердце болело несносно. Лена была дома, она внимательно вслушивалась в разговор сестер.
– Рита, что случилось? Винсент сестру не пускает в Америку?
– Да. Он уже все наказания и унижения испробовал для меня, теперь новое нашел – сестру не пустить. Лекарство дома забыла.
Голова кружилась, во рту было сухо, сердце болело.
– Ты бы легла. На тебе лица нет. Я найду тебе что-нибудь от сердца.
– Ехать надо. Меня психологиня Лиз сегодня ждет.
– Ты доедешь?
– Куда я денусь?
В метро Рите стало совсем плохо, пришлось от станции до госпиталя брать такси, хотя раньше она ходила пешком. Увидев свою пациентку, Лиз не стала даже разговаривать, хотела вызвать врачей из неотложной помощи, но Рита упросила ее просто позвонить ее терапевту Наталье Генсон. Та согласилась принять ее немедленно. Диагноз был все тот же: кардионевроз, вызванный стрессом. Отсидевшись в приемной после укола, Рита поплелась домой.
27 января в Ритин день рождения позвонила Надя, поздравила сестру и извиняющимся голосом добавила, что они опять получили он Винсента странное письмо. Вот что он написал Йохану: «Привет, Йохан. Очень смешно, особенно потому, что Джейса Бонда скинули. Извини, мы не пересечемся этим летом, но это неправильно по нескольким причинам. Всего хорошего, Винсент.»
– Чтобы это могло значить? – озабоченно спросила сестра, закончив читать письмо.
– Это значит, что он совсем свихнулся. Я читала в учебнике про эпилепсию, там написано, что резкое ухудшение начинается после 65 лет. Ему как раз 65 исполнилось. Я всегда думала, что это случается со всеми, но с ним не случится. Оказывается, я была неправа. Он лекарство от эпилепсии пьет, я прочитала в интернете побочный эффект, там написано, что оно дает психические изменения и изменения в настроении, депрессии. Зимой ему всегда хуже становится. У него дисфория, я думаю.
– Что это такое?
– Тоскливо-злобное настроение, возникающее без видимых причин.
Вечером к Рите приехал Данил с семьей поздравить мать с днем рождения. Пол и Айнура тоже были здесь. Винсент, как всегда, разыгрывал заботливого мужа перед публикой. За столом Дэрин сказала, что она с мужем пригласили Йохана и Надежду остановиться у них.
– Как? – вскричал потрясенный Винсент. – Он обещал мне не приезжать! Он нарушил свое слово!
– Они же не к тебе, а к нам приезжают, – отпарировала Дэрин, – мы будем рады им.
Пол недоуменно переводил глаза с Винсента на Дэрин.
– А почему не к вам? – растерянно улыбаясь, спросил он брата.
– Потому что у нас нет места, – ответил тот и вышел из-за стола.
А утром Йохан получил очередное письмо: «Привет. Мое последнее письмо про лето. Я должно быть выгляжу странным, но вчера Дэрин и Данил сказали мне, что вы приезжаете летом и останавливаетесь у них. Эта новость сразила меня. Ты дал мне слово не приезжать в Америку! Ты должен знать, что у меня с Ритой уже несколько месяцев серьезные проблемы и ваш визит не вовремя. Так как я вас не приглашал, я не намерен с вами встречаться. Винсент».
«Да, достается ей в Америке, – подумал Йохан, прочитав письмо. – В прошлый визит я замечал, что Рита часто бывает печальной. Теперь понимаю, почему. Что-то с Винсентом не так. Как же ей помочь? Если не поедем, ей еще хуже будет. Так она хоть с сестрой увидится, поговорит, обсудит свои проблемы, может, что-то решат вместе. Нет, поедем». Йохан сел за письмо: «Привет, Винсент. Спасибо, что рассказал мне о вашей проблеме. Очень печально, что у вас с Ритой личные проблемы, мы бы с Надеждой с радостью помогли вам, но понимаем, что такие проблемы нужно решать только вам вдвоем. Мы надеемся, что вы примети правильное решение и в конце оба будете счастливы. Ты должен знать, что мы с женой переживаем за вас обоих, а не только за Риту. Я думаю, что для Риты будет очень хорошо в этот трудный период встретиться с сестрой, получить ее поддержку. Они не виделись уже четыре года, у них столько общего, они так нужны друг другу, особенной в этой трудной для Риты ситуации, когда она не может выехать из страны, чтобы повидаться со своими родственниками и друзьями. У нас с тобой налаженная жизнь, рядом всегда наши родственники и друзья, которые помогут и поддержат. Когда моя жена становится печальной, я понимаю, что ей не хватает такой поддержки, что она скучает по друзьям и родной стране. Для моей жены это легче. Мы можем путешествовать, навещать ее отца, да и он приезжал к нам. Это делает жизнь Нади легче. Для Риты очень трудно находиться в такой изоляции. Я не знаю причины ваших проблем, но я думаю, что то, о чем я только что говорил, может быть большой частью этих проблем между вами, и если Рита проведет какое-то время с сестрой, то это поможет улучшить и ваши отношения.
Жаль, что мы не увидимся этим летом, но я надеюсь, что все сложится хорошо для вас с Ритой, и мы снова сможем встретиться все вместе. Я держу пальцы скрещенными, чтоб вы разрешили все проблемы.
Твой друг Йохан».
«Интересно, что он ответит?» – думал Йохан. Ответ не замедлил явиться: «Йохан, я прочитал твои причины, по которым ты хочешь приехать именно в это время. Еще раз говорю, что мы не увидимся этим летом.
Винсент Макглесон».
В начале февраля Лена попросила Риту побыть с детьми, пока она сдает последний экзамен. Рита уже неделю не работала. Снова повесила объявления во все русских магазинах, каждый день заходила на сайт «Крейгслист», где печатали предложения о найме на работу, но ничего не могла найти. Работа была, но Риту не брали, потому что у нее не было разрешения на работу, а иммиграционные законы в последнее время становились все строже и строже. За