Читать интересную книгу «Мой бедный, бедный мастер…» - Михаил Булгаков

Анализ положения он начал проводить довольно странным спо собом, именно стал кроить какие-то рожи и подмигивать белому сво ему королю.

– Ничего не помогает, – ядовито заметил Коровьев.

– Ай! – вскричал Бегемот. – Попугаи разлетелись, что я и пред сказывал!

Действительно – где-то в отдалении послышался шорох и шум крыльев. Коровьев и Азазелло бросились вон.

– А, черт вас возьми с вашими бальными затеями! – буркнул Во ланд, не отрываясь от своего глобуса.

Лишь только Коровьев и Азазелло скрылись, мигание Бегемота приняло усиленные размеры. Король вдруг стащил с себя мантию, бросил ее на клетку и убежал с доски и скрылся в толпе убитых фи гур. Слон-офицер накинул на себя королевскую мантию и занял мес то короля.

Коровьев и Азазелло вернулись.

– Враки, как и всегда, – бурчал Азазелло.

– Мне послышалось, – сказал кот, – и прошу мне не мешать, я ду маю.

– Шах королю! – сказал Воланд.

– Я, вероятно, ослышался, мой мэтр, – сказал кот, глядя в би нокль на переодетого офицера, – шаха королю нет и быть не может.

– Повторяю: шах королю!

– Мессир! Молю вас обратить внимание на себя, – сказал в тре воге кот, – вы переутомились: нет шаха королю.

– Король на клетке д-два, – сказал Воланд.

– Мессир! Я в ужасе! – завыл кот, изображая ужас на морде. – Вас ли слышу я? Можно подумать, что перед собой я вижу одного из са пожников-гроссмейстеров!

_ Что такое? – в недоумении спросил Воланд, обращаясь к доске, где офицер стыдливо отворачивался, прикрывая лицо мантией.

– Ах ты, подлец, – задумчиво сказал Воланд.

– Мессир! Опять обращаюсь к логике, – заговорил кот, прижи мая лапы к груди, – если игрок объявляет шах королю, а короля меж ду тем нету и в помине, шах признается недействительным?

– Ты сдаешься или нет? – вскричал страдальчески Воланд.

– Разрешите подумать, – ответил кот, положил локти на стол, уткнул уши в лапы и стал думать. Думал он долго и наконец сказал: – Сдаюсь.

– Убить упрямую сволочь! – шепнул Азазелло.

– Да, сдаюсь, – сказал кот, – но сдаюсь исключительно потому, что не могу играть в атмосфере травли со стороны завистников.

Он встал, и фигурки полезли в ящик.

– Гелла, пора, – сказал Коровьев.

Гелла удалилась.

– Охота пуще неволи, – говорил Воланд, – нога разболелась, а тут этот бал.

– Позвольте мне, – тихо шепнула Маргарита.

Воланд пристально поглядел на нее и пододвинул к ней колено. Горячая, как огонь, жижа обжигала руки, но Маргарита, не морщась, стараясь не причинить боли, ловко массировала колено.

– Близкие говорят, что это ревматизм, – рассказывал Воланд, – но я сильно подозреваю, что эта боль в колене оставлена мне на па мять одною очаровательнейшей ведьмой, с которой я близко позна комился в 1571 году в Брокенских горах на Чертовой Кафедре.

– Какая негодяйка! – возмутилась Маргарита.

– Вздор! Лет через триста это пройдет. Мне посоветовали мно жество лекарств, но я придерживаюсь бабушкиных средств по ста ринке, не любя современных патентованных лекарств… Кстати: не страдаете ли вы чем-нибудь? Быть может, у вас есть какая-нибудь печаль, отравляющая душу, – спрашивал Воланд, глядя на огни све чей, – тоска? Я бы помог вам… Поразительные травы оставила в на следство поганая старуха бабушка…

– Я никогда не чувствовала себя так хорошо, как у вас, мес сир, – тихо отвечала умная Маргарита, – а предчувствие бала меня волнует…

– Кровь, кровь… – тихо сказал Воланд. После молчания он заго ворил опять:

– Я вижу, вас интересует мой глобус?

– О да.

– Очень хорошая вещь. Она заменяет мне радио. Я, откровенно говоря, не люблю последних новостей по радио. Сообщают о них всегда какие-то девушки, говорящие в нос и перевирающие названия мест. Кроме того, каждая третья из них косноязычна, как будто таких нарочно подбирают. Если же к этому прибавить, что они счита ют обязательным для себя о радостных событиях сообщать мрач ным до ужаса тоном, а о печальных, наоборот, игриво, можно счи тать эти их голоса в помещении по меньшей мере лишними.

А при помощи моего глобуса можно в любой момент знать, что происходит в какой хотите точке земного шара. Вот, например… – Воланд нажал ножку шара, и тот медленно повернулся, -…видите этот зеленый кусок, квадратный кусок, бок которого моет океан? Глядите… глядите… вот он наливается огнем, как будто светится из нутри. Там началась война. А если вы приблизите глаза и начнете всматриваться, то увидите детали.

Маргарита, горя от любопытства, наклонилась к глобусу и увиде ла, что квадратик земли расширился, распался многокрасочно и превратился в рельефную карту. Она увидела горы, ленточку реки и какое-то селение возле нее. Маленькие, с горошину, домики взбуха ли, и один из них разросся до размеров спичечной коробки. Внезап но и беззвучно крыша этого дома взлетела наверх вместе с клубом черного дыма, а стенки рухнули, так что от двухэтажной коробочки ничего не осталось, кроме кучечки дымящихся кирпичей. Маргари ту заинтересовало поведение какой-то малюсенькой фигурочки в полсантиметра вышиной, которая перед взрывом пронеслась пе ред домиком, а теперь оказалась горизонтальной и неподвижной. Она сосредоточила свой взор на ней и, когда та разрослась, увидела как в стереоскопе маленькую женщину, лежащую на земле, разметав руки, и возле нее в луже крови ребенка, уткнувшегося в землю.

– Вот и все, – сказал Воланд и повернул глобус. – Абадонна толь ко сегодня оттуда. По традиции он лично сам несет службу при мне во время весеннего бала, а потому и приехал. Но завтра же он опять будет там. Он любит быть там, где война.

– Не желала бы я быть на той стороне, против которой он, – ска зала Маргарита, догадываясь об обязанностях Абадонны на войне. – На чьей он стороне?

– Чем дальше говорю с вами, – любезно отозвался Воланд, – тем более убеждаюсь в том, что вы очень умны. Он удивительно беспри страстен и равно сочувствует обеим сражающимся сторонам. Вслед ствие этого и результат для обеих сторон бывает одинаков.

Воланд вернул глобус в прежнее положение и подтолкнул голову Маргариты к нему. Мгновенно разросся квадратик земли. Вот уже вспыхнула в солнце какая-то дымящаяся желтая равнина, и в этом дыму Маргарита разглядела лежащего неподвижно человека в одеж де, потерявшей свой цвет от земли и крови. Винтовка лежала шагах в двух от него. Равнина съежилась, ушла, перед глазами у Маргариты проплыл голубой качающийся океан.

– Вот и он, легок на помине, – весело сказал Воланд, и Маргари та, увидев черные пятна, тихо вскрикнув, уткнулась лицом в ногу Воланда.

– Да ну вас! – крикнул тот. – Какая нервность у современных лю дей! – Воланд с размаху шлепнул Маргариту по спине. – Ведь видите же, что он в очках! Я же говорю вам… И кроме того, имейте в виду, что не было случая с того времени, как основалась земля, чтобы Абадонна появился где-нибудь преждевременно или не вовремя. Ну и наконец, я же здесь. Вы у меня в гостях!

– А можно, чтобы он на минутку снял очки? – спросила Маргари та, прижимаясь к Воланду и вздрагивая, но уже от любопытства.

– А вот этого нельзя, – очень серьезно ответил Воланд, – и вооб ще забыть все это сразу – и глобус… и очки… Раз! Два! Три! Что хо чешь сказать нам, ангел бездны?

– Я напугал, прошу извинить, – глухо сказал Абадонна, – тут, мессир, есть один вопрос. Двое посторонних… девушка, которая хны чет и умоляет, чтобы ее оставили при госпоже… и кроме того, с нею боров…

– Наташа! – радостно воскликнула Маргарита.

– Оставить при госпоже, не может быть и разговоров. Борова на кухню!

– Зарезать? – визгнула Маргарита. – Помилуйте, мессир, – это Николай Иванович!.. Тут недоразумение… Видите ли, она мазнула его…

– Да помилуйте! – воскликнул Воланд. – На кой черт и кто его станет резать? Кто возьмет хоть кусок его в рот! Посидит с поварами и этим, как его, Варенухой, только и всего. Не могу же я его пустить на бал, согласитесь!

– Да уж, – добавил Абадонна и, покачав головой, сказал: – Мес сир! Полночь через десять минут.

– А! – Воланд обратился к Маргарите: – Ну-с, не теряйте време ни. И сами не теряйтесь. Ничего не бойтесь. Коровьев будет при вас безотлучно. Ничего не пейте, кроме воды, а то разомлеете. Вам бу дет трудно… Пора!

Маргарита вскочила, и в дверях возник Коровьев.

Глава 23 ВЕЛИКИЙ БАЛ У САТАНЫ

Пришлось торопиться. В одевании Маргариты принимали участие Гелла, Наташа, Коровьев и Бегемот. Маргарита волновалась, голова у нее кружилась, и она неясно видела окружающее. Понимала она только, что в освещенной свечами комнате, где ее готовили к балу, не то черного стекла, не то какого-то дымчатого камня ванна, вде ланная в пол, выложенный самоцветами, и что в ванной стоит одуря ющий запах цветов.

Гелла командовала, исполняла ее команды Наташа. Начали с того, что Наташа, не спускающая с Маргариты влюбленных, горящих глаз, пустила из душа горячую густую красную струю. Когда эта струя ударила и окутала Маргариту, как материей, королева ощутила соле ный вкус на губах и поняла, что ее моют кровью. Кровавая струя сменилась густой, прозрачной, розоватой, и голова пошла кругом у ко ролевы от одуряющего запаха розового масла. После крови и масла тело Маргариты стало розоватым, блестящим, и еще до большего блеска ее натирали раскрасневшиеся [женщины] мохнатыми поло тенцами. Особенно усердствовал кот с мохнатым полотенцем в руке. Он уселся на корточки и натирал ступни Маргариты с таким видом, как будто чистил сапоги на улице.